Искусство обладает мощнейшим терапевтическим эффектом. Когда устал и выгорел на работе, можно пойти к психологу, а можно – в театр или в музей. WEALTH Navigator рекомендует, на какие спектакли и выставки отправиться в Москве.

 

Токенизация искусства легитимирована сегодня в России на уровне не юридическом, а музейном. Процесс возглавил Эрмитаж: в сентябре один из главных музеев страны продал NFT-токены полотен из своей коллекции на 32 млн рублей. Аукцион, для которого в России нет никакой законодательной базы, проходил на маркетплейсе криптобиржи Binance. За несколько месяцев до того Инна Баженова, коллекционер, меценат и одна из самых влиятельных персон в российской арт-индустрии, объявила о запуске платформы The Art Exchange. Ее партнером по проекту стал профессиональный трейдер и управляющий инвестиционными фондами Андрей Беляков. Цель The Art Exchange – увеличить ликвидность произведений искусства как раз посредством их токенизации, применить к рынку искусства финансовые технологии и блокчейн. О платформе SPEAR`S Russia рассказала управляющая проектом Анна Левен.

 

Что покупать сегодня на арт-рынке? Старых мастеров, внимание к которым вернулось после сенсационного приобретения «Спасителя мира» почти за полмиллиарда? Современное искусство или NFT-арт? Пожалуй, в каждой из этих сфер художественного рынка не обошлось без большой спекулятивной игры. Впрочем, спекуляция давно часть арт-индустрии, развивающейся в том числе по законам инвестиционных структур и даже финансовых пирамид. Как сказал когда-то Винсент Ван Гог, «торговля произведениями искусства – всего лишь форма организованного грабежа».

 

Отмечая 100-летие, Российский академический молодежный театр (РАМТ) намерен выпустить в этом году аж 11 премьер. Не стоять на месте – вообще его кредо: иногда здесь играется по 6–8 спектаклей в день, а худрук Алексей Бородин, возглавляющий РАМТ уже 40 лет, не боится молодой смены, сам пригласил на должность главного режиссера 37-летнего Егора Перегудова, любителя экспериментальных форм. Позитивная энергетика театра – основа и его Клуба друзей, созданного в 2017 году по западной модели: он объединяет в первую очередь обычных зрителей, а не статусных партнеров. Создание Клуба и позволило РАМТу первым из российских театров внедрить в 2017 году новую модель финансовой поддержки своей деятельности – эндаумент-фонд, или фонд целевого капитала. О том, как зарабатывает театр, живущий без спонсора, должно ли государство содержать культуру и каковы зрительские предпочтения миллениалов, в интервью SPEAR’S Russia рассказала директор РАМТ Софья Апфельбаум.

 

25 и 26 мая на Новой сцене Большого театра продюсерская компания MuzArts представит вечер современной хореографии Postscript: пять знаковых хореографов, четыре балета и в трех из них – одна прима-балерина Ольга Смирнова, которой везде придется быть абсолютно разной. О том, насколько это сложная задача, основатель MuzArts Юрий Баранов знает не понаслышке, так как сам танцевал на сцене Большого 20 лет. А сегодня пытается конкурировать на продюсерском поприще с западными компаниями, приумножать славу русского балета в новом контексте – через современную хореографию и неожиданные коллаборации, почти как Сергей Дягилев в начале XX века. О том, почему Большой театр поддерживает MuzArts без всякой ревности, как найти спонсоров под балетные проекты и чем уникальна программа Postscript, Юрий Баранов рассказал в интервью SPEARʼS Russia.

 

Эндаумент-фонды, которые неделимы, не тратятся на обеспечение текущей деятельности организации и используются исключительно для получения инвестиционного дохода – история про будущее, стабильное и светлое. Между тем имеется парадокс: музеям, призванным охранять как раз прошлое, сформировать целевой капитал легче, чем театрам, фиксирующим настоящее. В России почти у всех главных музеев есть эндаумент-фонды, а из театров на такое решился лишь РАМТ (Российский академический молодежный театр), который точно про будущее, учитывая его аудиторию. Впрочем, пандемия коронавируса, поставившая на годовую паузу всю мировую культуру, как раз и показала, что эндаумент-фонды слишком пекутся о будущем и, думая о вечном, забывают про здесь и сейчас, а без него будущего-то как раз может и не быть.