Как скоро наличные окажутся под запретом?
Кирилл Шмидт рисует мрачную картину наступления эпохи криптоэтатизма. Чтобы вмешаться в нашу жизнь по-настоящему, государству стоит всего лишь иначе взглянуть на деньги.
Кирилл Шмидт
Независимый консультант
Деньги – товар скоропортящийся. Если их никуда не вкладывать, то их начинает съедать инфляция. Ей все равно, где вы прячете свои накопления, под подушкой, в сейфе или на текущем счете в банке. Инфляция проникает везде и наказывает вас за то, что вы оставили свой капитал без работы.
Столкновение с таким беспощадным невидимым врагом заставляет всех экономических субъектов постоянно искать варианты размещения своих финансовых ресурсов. Так запускается кредитный цикл – основополагающий источник роста современной экономики.
Вот почему центральные банки различных стран таргетируют умеренную инфляцию (около 2% в год), считая ее абсолютным благом для стимулирования и развития всей экономической экосистемы. В определенном смысле основная задача финансовых регуляторов состоит как раз в том, чтобы нащупать эту тонкую грань оптимального уровня ставок.
С одной стороны, общепризнанным считается тот факт, что номинальные ставки не должны быть слишком высокими. Так как в таком случае появляется риск того, что сбережения могут стать более привлекательным выбором по сравнению с потреблением товаров и услуг, – люди станут покупать меньше телевизоров и машин, что замедлит экономику.
Высокие ставки негативно отражаются и на стоимости кредитных ресурсов. Дорогие заемные деньги уменьшают количество инвестиционных проектов, что опять-таки становится тормозом для системы. С другой стороны, всем было очевидно, что деньги не могут быть бесплатными. Люди не ходят на руках вниз головой, а деньги не могут стоить ноль или еще меньше. Эта аксиома долгое время не подвергалась сомнению.
Но что делать, если попытки стимулирования экономики через снижение стоимости кредитных ресурсов не приводят к желаемому эффекту? Что можно предпринять, если «разбрасывание денег с вертолета» больше не помогает? Если безотказно работавший ранее инструмент, который официально называется «количественное смягчение», а по сути является включением «печатного станка», не способен разогнать инфляцию и оживить экономику? Остается только пойти дальше и опустить стоимость денег ниже нуля.
Отрицание отрицания
За последние 10 лет на территории отрицательных ставок уже побывали Швейцария, Дания, Швеция, Япония и в целом Евросоюз. Постепенно из неизведанной экономистами terra incognita такая практика становится чуть ли не мейнстримом: все большее количество стран берут ее на вооружение и все большее количество экономистов считают ее новой реальностью.
Смысл политики отрицательных ставок остается прежним – наказать тех, кто занимается накоплением, вернуть деньги в кредитно-инвестиционный цикл и заставить их таким образом продолжить неустанно трудиться на благо экономики.
Экономический стимул, применяемый к держателям капитала, также остается прежним – это потеря покупательной способности денег, но если ранее это происходило через инфляцию (удорожание товаров и услуг), то теперь влияние более прямое (уменьшеНие количества денег) и в этом смысле психологически более эффективное.
Увеличение цены холодильника, который вы планировали приобрести, скажем, со 100 до 102 неприятно, но снижение суммы на вашем банковском счете с отрицательной ставкой со 100 до 98 еще более мучительное зрелище.
В этом как раз и заключается «небольшое неудобство», стоящее на пути повсеместного и счастливого внедрения отрицательных ставок. При положительных ставках хранить деньги в банке все равно имеет экономический смысл, при отрицательных – наличные деньги становятся более рациональным выбором.
Зачем платить банку проценты за право разместить у него собственные деньги, если их можно хранить в наличной форме? Вот когда крылатое выражение Cash is King приобретает свое буквальное значение.
Конечно такие компании, как Facebook, Berkshire Hathaway и Apple, накопившие у себя на счетах 48, 112 и 245 млрд долларов соответственно, просто не смогут найти альтернативу банковским счетам для таких сумм и в первую очередь подвергнутся влиянию отрицательных ставок. Но большинство физических лиц предпочтут покупку сейфа, а не услуги банков.
В таком сценарии под угрозой окажется и вся банковская система, которая не сможет больше фондироваться за счет депозитов, и главная цель – оживление экономики, так как значительная доля капиталов начнет выпадать из делового оборота.
Как будут действовать правительства разных стран, для того чтобы ограничить населению возможность использования бумажных денег для накопления? Отменить наличные сразу не получится, но «предпродажная подготовка» наступления эры отрицательных ставок будет продолжена.
Снижение доли наличных в обращении
Государства будут и дальше проводить осознанную политику по снижению доли наличных расчетов и стимулирования перехода на электронные платежи.
Такие меры, как вывод из оборота купюр большого номинала (например, 500 евро в Евросоюзе) и ограничение по максимально допустимой сумме расчетов наличными деньгами, напрямую отражаются на стоимости хранения и удобстве пользования наличными деньгами.
С другой стороны, многие появившиеся за последние годы технологии, такие как бесконтактные банковские карты, мобильные эквайринговые терминалы и прочее, позволяют даже небольшим точкам продаж отказаться от приема наличных.
Например, найти в Швеции магазин, общественный транспорт или даже кафе, принимающие оплату наличными, довольно сложно. Еще три года назад в этой скандинавской стране доля расчетов наличными банкнотами и монетами составила всего 1% от всех платежей. Тотальный переход к безналичным расчетам на всей территории страны планируется осуществить уже в 2023 году.
Запрет владения непроизводственными активами
Государство не любит конкурировать. Как экономический субъект, который стремится минимизировать свои издержки, государство будет различными доступными ему способами пытаться избавиться от конкурентов, мешающих достижению их цели.
В этом смысле под прицел попадут не только наличные деньги. Золото и криптовалюты, которые при негативных банковских ставках могут рассматриваться как альтернативные инструменты накопления и сохранения покупательной способности, могут также оказаться в зоне повышенного внимания.
Степень давления, которое государство будет оказывать на эти инструменты, видимо, напрямую коррелирует с состоянием дел в экономике. И как показывает история, чем более глубокой окажется рецессия, тем более жесткими будут принимаемые меры.
Для того чтобы выйти из Великой депрессии, разразившейся в США в 1929 году, Франклин Рузвельт объявил о новой экономической политике. В частности, для того чтобы стабилизировать финансовую систему и обеспечить экономику деньгами, в апреле 1933 года был издан указ о принудительном обмене всего золота, хранящегося у населения и организаций, на доллары по заранее фиксированной цене равной 20,66 доллара за тройскую унцию.
Для большей эффективности проводимой операции были объявлены банковские каникулы, а банковские ячейки были опечатаны, и открыть их можно было только в присутствии представителя налоговой инспекции. После того как конфискация золота была проведена, стоимость тройской унции была официально установлена на уровне 35 долларов.
Государственные криптовалюты
Наличные – это децентрализованная система: банкноты и монеты, распределенные среди миллионов людей, сложно контролировать. В этом смысле «государственные криптовалюты» будут, конечно, далеки от принципов децентрализации, заложенной в биткоин. Скорее они станут его антиподом, так как основной их целью будет тотальный контроль над всей системой. От прародителя они унаследуют только необходимые им технологические решения, но не философию.
Есть несколько очевидных причин, по которым потенциальная возможность перевести все платежи в безналичную форму, выглядит такой заманчивой для государств. Это и экономия на печати, инкассации, снижение потерь от подделок денежных знаков и так далее. Отдельно можно отметить усложнение коррупционных схем и функционирования нелегальных рынков, а также резкое увеличение собираемости налогов, ведь абсолютно все финансовые операции станут прозрачны.
Пожалуй, самое интересное и принципиально новое, что могут дать государству современные технологии, – это возможность глобального экономического эксперимента, который ранее был недоступен.
Если наличных денег больше не будет, а все расчеты и все сбережения номинированы только в государственной криптовалюте, то будет уже неважно, где вы храните свои деньги – на банковском счете или в своем личном электронном кошельке. Все решения в области кредитно-денежной политики, включая переход к отрицательным ставкам, можно будет применить одним нажатием кнопки, причем сразу ко всей денежной массе. Деньги станут похожими скорее на накопленные баллы в бонусной системе. Если эмитент этих баллов, в данном случае государство, объявит, что они сгорают с темпом -2% в год, то у населения появится больше стимулов их тратить.
Так государство станет таким же всемогущим и всепроникающим, как инфляция. Любое решение государства в отношении денег можно будет реализовать моментально и повсеместно.
Но это же значит, что такие решения могут применяться и избирательно. Сможет ли государство противостоять соблазну совместить такую возможность точечного влияния на финансовые условия отдельно взятого человека с системами индивидуального социального скоринга, например, такого, как уже несколько лет разрабатывается в Китае?
Сейчас человека, имеющего непогашенную задолженность, могут не выпустить за границу. Но имея такое высокоточное вооружение, воздействия могут стать более изощренными. Можно будет подвергнуть финансовой дискриминации гражданина, социальное поведение которого не приветствуется государством. Если камера распознала его лицо на несанкционированном митинге, то можно ограничить такому человеку возможность оплачивать определенные услуги (проезд на общественном транспорте, например) или сделать его персональную ставку, начисляемую на остатки денежных средств на 0,5% ниже базовой.
Сценарии тоталитарного контроля, описанные в книгах Рэя Брэдбери и Джорджа Оруэлла, больше не выглядят как чистая авторская гипербола, не осуществимая в реальном мире. Современные технологии уже сейчас позволяют перевести эти книги из фантастических в разряд документальных.
Не IPO единым
Андрей Русецкий – о трансформации механизма pre-IPO в новых условиях и его перспективах.
Человек звучит в центре
В конце прошлого года Сбер представил новую трехлетнюю стратегию, в центре которой находится человек с его целями и потребностями. В середине мая компания «СберСтрахование жизни» рассказала о квартальных результатах работы в рамках новой концепции «человекоцентричности». WEALTH Navigator выслушал и записал некоторые подробности.
Накопить на мечту и заработать
В ближайшие годы российскому рынку накопительного страхования жизни предстоит глубокая трансформация, которую начала «СберСтрахование жизни». Компания, следуя стратегии человекоцентричного подхода, меняет условия по программам страхования жизни, делая их более ликвидными. Специально для WEALTH Navigator Ольга Монахова рассказала о расширении предложения по программам премиального медицинского обслуживания.
Неустойчивое развитие?
Вероника Жукова – об академических сомнениях в пользе инвестиций воздействия и решительном настрое западных практиков, а также о трудном выборе источников финансирования, который встает перед создателями российских стартапов.
Личные, но пока нелюбимые
Личные фонды задумывались как замена некогда популярным у состоятельных россиян трастам, потерявшим былую привлекательность после введения санкций. «Упаковать» в такой фонд можно практически что угодно: компании, недвижимость, автомобили, ценные бумаги и прочее. Размышляя о том, почему личные фонды так и не стали пока полноценной альтернативой трастам, Александр Пергушев подмечает предпосылки, которые могут изменить ситуацию.
Войти в долю
Глеб Тимошенко – о месте долевого страхования жизни в структуре решений для сохранения, приумножения и наследования капитала.
О важности работы со смыслами
За минувший год в России активизировался еще один класс инвесторов – ультрахайнеты, утверждают в Сбербанке. Есть ли у сверхсостоятельных клиентов особые пожелания к брокерам, куда может завести демократизация инвестиционного процесса и почему в брокеридже важно не замалчивать ошибки, WEALTH Navigator рассказала Аиша Кубезова.
Ставка на будущее
Поддержать молодых и талантливых на старте, чтобы потом получать процент от их будущих доходов. Александр Клещев убежден: это не только этически выверенный, но и очень рациональный инвестиционный подход, особенно в условиях, когда традиционные стратегии долгосрочного сбережения капитала кажутся все более зыбкими.
Левые и правые технологического спектра
Руслан Юсуфов спорит с Марком Андриссеном, Сэмом Альтманом, Сундаром Пичаи и Брайаном Чески, предсказывает протесты новых луддитов и пытается понять, «каким будет столкновение идеального видения будущего ИИ с реальностью его реализации».
Нагоняет ужасы
Новые технологии не только добавляют удобства в нашу жизнь, но и таят потенциальные опасности. Автоматизация и искусственный интеллект, нейросети и биотехнологии – каждый виток прогресса сопряжен с новыми рисками. WEALTH Navigator узнал у представителей IT-индустрии, какие угрозы они считают наиболее серьезными.
Удачно слиться
Алексей Куприянов – о том, почему растет роль консультантов в структурировании сделок и какую добавленную ценность приносят своим клиентам инвестбанкиры.
Как потерять клиента
Виталий Дашин задумывается о том, к какому беспорядку может привести идеальный порядок, и вспоминает несколько историй из своей банковской карьеры в Швейцарии и Лихтенштейне.
Очень большая малая энергетика. Часть вторая
В продолжении своего большого интервью владелец ярославской инжиниринговой группы ПСМ («Промышленные силовые машины») Андрей Медведев рассказывает WEALTH Navigator о будущем децентрализованного энергоснабжения и объясняет, как наступившая эпоха рынка качественного производителя и его личный невротизм заставят компанию расти и сделают его миллиардером.
Левые и правые технологического спектра
Руслан Юсуфов спорит с Марком Андриссеном, Сэмом Альтманом, Сундаром Пичаи и Брайаном Чески, предсказывает протесты новых луддитов и пытается понять, «каким будет столкновение идеального видения будущего ИИ с реальностью его реализации».
Экономика и венчур. О чем писали в блогах
Финансы стремительно токенизируются, новые цифровые активы так или иначе используют почти все финансовые организации, установили исследователи GDF. Ценность сети – будь то блокчейн или нетворкинг – в количестве участников, напоминает предприниматель Джейсон Розенталь. Сэм Альтман из OpenAI полюбил разговаривать с компьютером после запуска новой языковой модели. Венчурный капиталист Чамат Палихапития исследует, как меняется роль медиа и их влияние на потребителей. Автор «Глобального неравенства» экономист Бранко Миланович вспоминает издания, которые он любил читать в разные периоды жизни, и сокрушается, что в нью-йоркском метро уже не встретишь человека с газетой.
Экономика и венчур. О чем писали в блогах
Инвесторы и исследователи размышляли, как государствам регулировать искусственный интеллект, чтобы соблюсти социальную справедливость и избежать усиления неравенства. Экономисты прощались с отцом поведенческой экономики, нобелевским лауреатом Даниэлем Канеманом, который умер 27 марта в возрасте 90 лет. Другой нобелевский лауреат, Жан Тироль, посмотрел на риски и возможности криптовалют беспристрастным взглядом экономиста. А гуру менеджмента Ицхак Адизес написал в своем блоге о простых радостях.
2023: год осторожного инвестора
За современную историю фондового рынка США было всего 3 года, когда одновременно снижались и рынок акций, и рынок облигаций. 2022-й стал одним из них. Примечательно, что за годом снижения, как правило, следовало восстановление, приносившее инвесторам феноменально высокую доходность. Оправдает ли такие надежды и 2023 год, анализировал Денис Асаинов.
Может ли повториться нефтяной кризис?
Геополитические факторы стали ключевыми при оценке перспектив рынка нефти. По мнению ведущих инвестбанков, в 2023 году стоимость барреля нефти может превысить 120 долларов. Возникает резонный вопрос: а есть ли риски повторения событий 1973 года, когда был значительный шок предложения из-за геополитики, и вообще существуют ли для этого предпосылки? Денис Асаинов вспоминает историю, анализирует действительность и предлагает инвестиционные идеи, которые могут оказаться перспективными в сложившейся ситуации.
Хедж по-восточному
В дни перманентного геополитического стресса и затяжного падения рынков идея инвестировать в акции выглядит несвоевременной. Впрочем, с такой постановкой вопроса не согласен Евгений Линчик, который уверен: сегодня – хороший момент вложиться в Китай. В интервью Владимиру Волкову он рассказал, как это можно сделать с помощью нового хедж-фонда на Гонконг и что последует за этим первым шагом в повороте компании вслед за запросами клиентов – в направлении на Восток.
Переломный момент
При всей видимой драматичности текущая ситуация в мировой экономике, переживающей болезненную структурную перестройку, не должна вызывать у инвесторов пессимизма. Разрушение старых экономических паттернов и связей ведет к созданию новых, уверяет Денис Асаинов.
Оставить комментарий