Встречаться в декабре, чтобы обсудить очередной кризисный год, стало нашей «доброй» традицией – не будем ее нарушать. Расскажите, как вы начали этот год и как его проходите.

Этот год для нас стал мощной проверкой на прочность, как и для всего рынка. Хотелось бы сразу подчеркнуть, что мы как банк всегда подходили к риску достаточно консервативно. За нашу осторожность нас не раз критиковали, но в этом году наша же консервативность сыграла нам на руку, в первую очередь с точки зрения качества портфеля. Сейчас же, в декабре, мы не просто хорошо себя чувствуем, мы чувствует себя очень хорошо – и по достаточности капитала, и по ликвидности, и по минимуму просадок в части кредитов, и т. п.

Какие проблемы клиентов пришлось решать в первую очередь весной этого года?

Покупка недвижимости за рубежом, приобретение золота, переезды и обустройство семьи, валютные платежи, разморозка активов, содействие в получении банковских услуг в ближнем зарубежье и многое другое. И нужно отдать должное нашим клиентам, не было никакой паники. Мы работали быстро и слаженно. Мы максимально расширяли нашу партнерскую программу L’Hermitage на протяжении года в целях закрытия всевозможных запросов рынка.

Как именно изменились ваши партнерские программы и в целом подход к работе с клиентами?

Разумеется, последние события повлияли на наши планы по продуктам. Но это не означает, что мы сфокусировались исключительно на депозитах и валютных переводах клиентов. Как и прежде, мы общаемся с клиентами с позиции портфельного подхода, внеся в эту логику соответствующие корректировки в пользу локальных продуктов. Даже в такой сложной ситуации мы находим решения для большинства запросов наших клиентов – как с точки зрения риска/доходности на фондовом рынке, так и с точки зрения защиты от валютных рисков.

Естественно, часть продуктов перестала быть доступной российским клиентам. Однако наличие в нашем периметре собственной управляющей и страховой компаний, а также работа с ведущими провайдерами в рамках подхода открытой архитектуры позволили нам достаточно оперативно восполнить и развить предложение для клиентов. И это касается не только российских активов. Например, наша управляющая компания недавно запустила паевой фонд на акции китайских компаний и прежде всего для клиентов верхних сегментов.

Как и в кризис 2020 года, один из залогов успеха – наличие команды с большим опытом работы на штормящих рынках. Это позволяет находить для клиентов решения даже в самых непростых ситуациях.

Что стало самым важным в работе с вашей командой?

Один из показателей, по которому я подбираю сотрудников, это стрессо­устойчивость. С теми, кто показывает ее на низком уровне, мы достаточно быстро расстаемся, потому что клиент у нас особый, требовательный. Здесь нет места сомнениям: помимо экспертизы и глубокого знания рынка, нужны спокойствие, быстрая и четкая реакция.

В прошлом году мы говорили об инвестициях в структурные продукты на базе бумаг с высоким рейтингом ESG. Есть ли сейчас заинтересованность среди клиентов в подобные продукты? Тема ESG жива?

Разумеется. Эти портфели показали наибольшую защищенность и сопротивление кризису. Весной они просели, но меньше широкого рынка, а восстанавливались быстрее. Это легко объяснимо. Дело в том, что ESG – это не только экология, но также социальная ответственность и корпоративное управление. Другими словами, отобранная в список компания отличается не только заботой об окружающей среде, на что по-прежнему смотрят инвесторы, но также высоким качеством управления. Инвестиции в социальные проекты – дополнительное свидетельство финансовой состоятельности компании, устойчивости, запаса прочности.

Мы действительно рекомендовали такие бумаги в альтернативную часть клиентских портфелей. В этом году еще раз убедились, что такой подход себя полностью оправдывает.

Какие-то еще альтернативные инвестиции пользовались клиентским спросом?

С начала года мы видели очень большой спрос на физическое золото и дали возможность клиентам его купить. Причем предложили не только стандартные слитки – это больше десяти килограммов, у нас можно было купить гораздо более ликвидные слитки, от пяти граммов веса.

Конечно, был большой запрос, связанный с приобретением зарубежной недвижимости.

Где именно?

Особенно в ОАЭ, там недвижимость все это время разлеталась как горячие пирожки. У нас в этой стране как минимум четыре партнера-риелтора. Также мы можем там помочь с открытием счетов, регистрацией компании, сопровождением семей клиентов по решению разных проблем и т. п.

Лучшее решение

Росбанк в этом году претерпел серьезные изменения. У вас сменилась акционерная структура. Как это отразилось на ваших клиентах?

Для начала я бы отметил, что это решение лучшее для всех. Для клиентов и сотрудников, для акционеров, регуляторов и всего общества. Продажа банка не привела к сокращению рабочих мест, изменению команды, росту социальной напряженности. Для нового акционера было важно, чтобы ­команда сохранилась и банк продолжил работать на базе тех практик, которые накопил в составе французской группы. У клиентов появилась определенность о будущем банка, причем с очень конкретным видением идеи и сильным акционером. После смены акционера наши рейтинги со стороны российских агентств были подтверждены на самых высоких уровнях. Это говорит и о качестве самого банка, и о том, насколько серьезно рынок воспринимает нового акционера. После анонса сделки по продаже мы не увидели оттока клиентов, скорее наоборот – мы отмечали положительную динамику по клиентскому портфелю.

Принципы, подходы к бизнесу как-то изменились?

Подход к работе и стандарты Rosbank L’Hermitage Private Banking остались прежними. Мы продолжаем придерживаться европейского подхода в обслуживании частных клиентов, оставаясь ключевым партнером международной финансовой группы SG на территории России. Накопленный десятилетний опыт работы в рамках группы помогает предоставлять клиентам качественную экспертизу при управлении частным капиталом и разработке инвестиционных решений. По большому счету мы де-факто являемся family office с банковской лицензией.

Все в эндаумент

Осенью завершился процесс изменения акционерной структуры Росбанка, и большая часть акций банка была передана в целевой капитал благотворительного фонда Владимира Потанина. Каким образом это отразится на вашей политике социальной ответственности?

Как банк мы поддерживали и продолжаем развивать несколько программ в области социальной ответственности и благотворительности. Для нас это одна из важнейших составляющих нашей деятельности. Пока говорить о конкретных совместных планах в вопросах благотворительности рано. Однако совершенно точно можно сказать, что, учитывая богатый опыт Росбанка и наличие множества проектов в сфере благотворительности и корпоративной социальной ответственности, опыт и бэкграунд нашего основного акционера в этих вопросах, мы видим большой задел и потенциал для совместной работы в будущем.

Если говорить непосредственно о программах Росбанка, то я бы отметил, что значительный потенциал мы видим сегодня в поддержке и развитии социального предпринимательства, профессионализации этого сегмента, а также поддержке программ, связанных с образованием и инклюзией. Помимо прямого финансирования программ, мы стремимся подключать экспертизу банка в лице интеллектуальных волонтеров. Сотрудники делятся экспертизой по разным направлениям, от маркетинга до финансового планирования и цифровизации. За годы работы мы убедились, что все, что делает бизнес прибыльным, может во многом помочь некоммерческому сектору, а также может быть полезно студентам, начинающим предпринимателям, молодым людям в непростой жизненной ситуации.

Вы сами известны как творческий человек и благотворитель. Продолжаете ли вы писать картины для благотворительных аукционов?

Конечно, продолжаю. Сейчас немного меньше есть на это времени. Вдобавок дочка, с которой мы все это делали на двоих, последний год учится за границей. Без нее мне немного сложнее. Надо в два раза быстрее писать картины.

Палладий в цифре

В этом году вы начали сотрудничество с платформой «Атомайз». Есть ли объективный запрос на ЦФА со стороны клиентов? Какие проекты уже были реализованы? Какие специальные преимущества и перспективы вы здесь видите?

Мы действительно считаем, что за цифровыми технологиями стоит очень большое инвестиционное будущее. Мы давно сотрудничаем с «Атомайз». Это была первая компания, авторизованная Центральным банком РФ в сфере работы с цифровыми финансовыми активами. В этом году в законодательство также были внесены изменения, которые наконец-то позволили ввести в правовое поле цифровые финансовые активы, и по большому счету, если использовать мировую терминологию, «цифра» – это так называемый stable point. Простыми словами, это электронный токен, который привязан к какому-либо активу. Этим он в целом отличается от криптовалюты, NFT. Это не совсем коммодити. Котировка цифрового токена привязана к стоимости реального актива. В нашем случае первая сделка была проведена на палладий, цена палладия на дату проведения сделки определила цену этого актива, токена. Мы сейчас имеем серьезную фору, то есть уже знаем, как надо правильно действовать, что делать дальше. И мы уверены, что этот инструмент будет очень востребован.

В чем смысл токена?

Токен – это право денежного требования, эквивалентное рыночной стоимости металла, к которой он привязан. В нашем случае – палладия. По сути, это стейблкойн, обеспеченный определенным количеством металла, купленного по текущей цене Х и который может быть продан по текущей цене Y в будущем. Главное преимущество и идея – децентрализованная система хранения ваших прав, удостоверяемых токеном, на блокчейне. Ваш цифровой актив после покупки оказывается в вашем цифровом кошельке, доступ к которому не может получить никто, кроме вас. Это лучший вариант защиты ваших инвестиций.

Палладий – первая ласточка. Новые цифровые активы будут добавляться?

Конечно. Прежде всего речь идет о расширении линейки промышленных металлов. Первый кандидат на ближайшее будущее – цифровое золото. Также ведется работа на тему выпуска ЦФА на квадратные метры. Интересное направление на ближайшее будущее – выпуск цифровых активов, обеспеченных векселями по факторинговым операциям, и т. п.

Вашим клиентам интересно в этом участвовать?

Потихоньку начинают изучать вопрос, интересоваться. Но пока мы все в начале пути. Просто у нас, у Росбанка, есть преимущество: мы развиваем это направление уже минимум полтора года. Думаю, наши клиенты за нами подтянутся. Как банку нам тоже это интересно.

Засучив рукава

Давайте под занавес скажем о будущем: чего вы ожидаете от ближайшего года, двух, трех?

Думаю, что ближайшие год-полтора, скорее всего, будут тяжелыми, непростыми. Не стоит питать иллюзий: слабость экономики, многочисленные ограничения с нами надолго. Мы это понимаем, также понимаем, что их последствия мы обязательно преодолеем. В том числе восстановится человеческий потенциал – мы это не раз демонстрировали в истории. Но на это потребуется время. Начало же устойчивого постепенного восстановления экономики я бы ждал где-то в 2025-м.

Вы, Rosbank L’Hermitage Private Banking, как собираетесь пройти это время?

Клиентская база Росбанка за этот год приросла на 20%. Это очень большая цифра. Глобально Rosbank L’Hermitage Private Banking планирует сохранить и укрепить свои позиции, став лидером среди частных банков России с лучшим индексом клиентской лояльности. Мы ставим для себя задачи по росту количества клиентов, а это возможно, только если вы встречаете и предвосхищаете их ожидания. Для наших клиентов – только лучшее, на остальное жизни не хватит.

Также стоят задачи по увеличению дохода на одного клиента и росту чистой прибыли. Будем работать засучив рукава, решение повседневных задач помогает пройти эти времена уверенно и эффективно. Сейчас мы сохраняем то, что построили, и закладываем кирпичики, чтобы быть готовыми к новым прорывам в развитии бизнеса.