Падение впечатляет: как отмечает аналитическая компания Dsight в исследовании «Венчурная Евразия 2023», в 2023 году объем финансирования российских стартапов составил всего 84 млн долларов – против 2,93 млрд в 2021 году. Впрочем, презентацию исследования Dsight украшают изображения идущего среди льдин ледокола, а вступительное слово основателя компании Арсения Даббаха озаглавлено «Лед тронулся, господа». В комментарии для WEALTH Navigator Даббах подтвердил: в 2024 году кризис не закончился, но признаки потепления налицо. «Мы ожидаем усиления венчурной активности в конце года, так как к тому времени будет больше стабильности в плане оценок компаний, – рассказывает Даббах. – Многие инвесторы уже начали рассматривать новые стартапы для инвестиций, и есть вероятность, что в геополитике будет больше ясности и стабильности». Уже в 2023‑м чувствовалось, что рынок начинает оживать: по итогам прошлого года инвесторы и стартапы заключили 175 сделок, на 20% больше, чем за 2022‑й.

Среди позитивных трендов, которые называют большинство экспертов, опрошенных WEALTH Navigator, – создание новых фондов и инвестклубов, увеличение господдержки стартапов и закрепление в прошлом году в законе статуса малой технологической компании. Он дает определенные льготы, в том числе финансовые и налоговые. «Чувствуется оттепель, есть ощущение ранней весны, когда ты знаешь, что уже весна, но снег еще лежит», – проводит аналогию сооснователь клуба венчурных инвесторов «Синдикат» Анна Морозова.

Демократизация венчура

Состоятельные и сверхсостоятельные россияне сейчас не слишком активны в плане венчурных инвестиций, говорят эксперты. Изначально эта группа инвесторов следует за рынком, и она активизируется при признаках явного роста, рассказывает Арсений Даббах: «Это люди с состоянием от 50 млн долларов ликвидных активов, которые могут выделить от 2 млн на венчур. Многие из них инвестируют через family office или свои компании. Но последние два года их инвестиционная идея была в том, чтобы либо купить активы уходящих западных игроков, либо запустить какой-то импортозамещающий бизнес».

Основатель Dsight считает, что часть состоятельных инвесторов будут более активно инвестировать через инвестплощадки: краудлендинг и краудинвестинг. В отличие от краудфандинга, где инвес­торы не ставят себе цель заработать, краудлендинг больше похож на классическое кредитование. Только в роли банков кредиторами выступают частные лица. Такие платформы бывают интересны крупным игрокам, поскольку позволяют вкладываться в уже действующий бизнес на этапе pre-­IPO.

Стартапы также успешно собирают раунды на таких площадках. Например, компания «Медитроника», которая занимается производством протезов для ног, получила от инвесторов 39 млн руб­лей взамен 15% акций.

Идея производства протезов у предпринимателя Алексея Собченко родилась после знакомства со спортсменом, который лишился стопы в аварии, потратил на протез несколько сотен тысяч руб­лей, однако тот оказался нефункциональным. Тогда Собченко решил найти способ делать прочные, комфортные и недорогие протезы. «Медитроника» печатает их на 3D-принтере, а подошву изготавливают из вспененной резины.

Привлечь финансирование было несложно, делится Собченко: «Подтвердилась гипотеза, что, поскольку иностранные рынки для инвестирования резидентов России закрыты и денежная масса остается в стране, люди будут инвестировать в российские проекты». По его наблюдениям, раунды собирает как действующий бизнес, так и проекты, где нет ничего, кроме идеи. «Сейчас неплохое время для поиска финансирования, – делает вывод предприниматель. – Тем более что в обществе подсветили проблему отсутствия технологических решений в России».

Появился тренд на демократизацию венчура, рассказывает сооснователь клуба венчурных инвесторов «Синдикат» Анна Морозова. По ее словам, многие люди, которые раньше вкладывались в ценные бумаги, недвижимость или драгоценные металлы, обратили внимание на венчур и инвестируют коллективно, в складчину. Так, в «Синдикате» состоят 500 бизнес-­ангелов. Рост объемов инвес­тиций со стороны частных инвесторов подтверждается и статистикой.

Различия между клубом бизнес-­ангелов и венчурным фондом – в размере чека, степени риска и профессиональности подхода. «В фонде чек участия каждого LP (limited partners, физические или юридические лица, желающие разместить средства в фонде. – Прим. ред.), грубо говоря, от 1 млн долларов. Там профес­сиональная команда, KPI, стратегия, мандат. У нас в клубе минимальный чек – 1 млн руб­лей. Лидер сделки, профессиональный инвестор, находит проект, анализирует его и, если он готов вложить туда деньги, зовет остальных. Это полупрофессиональная модель, при этом частный ангел сам ведет свой портфель сделок и смотрит на доходность», – объясняет Морозова.

Тренды и доходность

«Мы очень активно искали инвестиции: проводили по нескольку встреч в неделю, я брал список инвесторов, находил их в соцсетях и писал им, ездил по стране и выступал на форумах. Часто видел, что люди приходят выступать неподготовленными. А у нас была качественная презентация, профессиональный подход», – рассказывает Денис Потепалин, гендиректор «Рэди Робот», челябинского стартапа, который в 2023 году привлек 130 млн руб­лей инвестиций.

Компания создает роботов для упаковки и сборки на производствах FMCG. Роботы укладывают товар в короба, затем на палету и для сохранности обматывают стретч-­пленкой. Одна из разработок – комплексное решение из нескольких роботизированных систем по упаковке яиц, которая может заменить 50 человек на производстве. У стартапа растут заказы, и ему потребовались деньги на закупку компонентов, материалов и зарплату сотрудникам. «У нас довольно длительный цикл производства, от 4 до 12 месяцев. Заказчики дают аванс 10–50%. После начала СВО часть компаний – мировых лидеров стали терять российский рынок, мы увидели возможность этот рынок у них отвоевать, поэтому ускорили процесс вывода новых типов машин. Для этого тоже требовались деньги», – говорит Потепалин. В итоге стартап привлек больше инвестиций, чем планировалось.

Из-за политики импортозамещения на пике интереса у инвесторов – разработчики софта, оборудования, комбинированных IT-систем, которые заменят ушедших глобальных вендоров и обес­печат национальный технологический суверенитет, отмечает основатель Dsight Арсений Даббах. Сферы применения этих решений – логистика, промышленность, склады, медицина, кибербезопасность. По словам Даббаха, усредненные ожидания инвесторов по доходности от венчура – в районе 30% годовых.

Сооснователь United Investors, бывший директор по стратегии и анализу в Mail.Ru Group Александр Горный вспоминает на российском рынке только два успешных стартапа с венчурным финансированием, за последние несколько лет дошедших до экзита. Это сервисы проката электросамокатов Whoosh и Urent (Горный был членом совета директоров Urent. – Прим. ред.). «Доходность у всех инвесторов обоих проектов была хорошей», – уверяет Горный. Whoosh, согласно данным компании, увеличила выручку с 60 млн руб­лей в 2019 году до 10 млрд руб­лей в 2023‑м. Контрольный проект в сервисе Urent, ближайшем конкуренте Whoosh, в начале 2024-го выкупили МТС.

Горный считает, что сейчас на пике интереса – искусственный интеллект, особенно его «международная часть». Но у сторон таких сделок не должно быть формальной привязки к России, чтобы избежать проблем. «Не-РФ-компания принимает деньги не из РФ от не-РФ-резидента, даже если фамилии основателя и инвес­тора заканчиваются на “-ов”», – описывает механику таких сделок собеседник WEALTH Navigator.

Для фондов и частных инвесторов самая привлекательная ниша – SaaS (software as a service, программное обес­печение, которое работает в облаке, пользователи получают к нему доступ через интернет), говорится в исследовании* «Венчурный индекс», которое провели телеграм-­канал «Русский венчур» и база данных стартапов Baza.vc. Также в топе направления B2B Software, FinTech и AI/ML (искусственный интеллект и машинное обучение).

Согласно тому же опросу, в российские проекты планируют вкладывать значительная часть бизнес-­ангелов. А вот доля фондов, заинтересованных в отечественном рынке, невысока.

Бизнес-­ангелы часто инвестируют без четкой привязки к индустрии, руководствуясь эмоциями после общения с фаундерами, рассказывает Анна Морозова из венчурного клуба «Синдикат»: «Часто инвесторы вкладывают в то, что им понятно, и в то, чем можно гордиться, например, говорить, что “проинвестировал в старт­ап, который станет новым Uber”. Есть область, в которую ангелы инвестируют неохотно, – deeptech (фундаментальные, наукоемкие разработки в различных отраслях: например, робототехнике, космических технологиях, микроэлектронике. – Прим. ред.). Мало кто в этом разбирается, и невозможно, послушав презентацию стартапа, определить, говорит ли человек правду или все это только что придумал. Если мы в клубе видим такой стартап и он кажется интересным, мы идем на партнерство с фондами, которые специализируются на deeptech, – Phystech Ventures или фондом “Восход”. И если этот фонд уже заходит в сделку, тогда присоединяются и наши бизнес-­ангелы».

В поисках новой модели

«За пять лет работы у нас есть успешные выходы из профинансированных проектов. Но сейчас рынок изменился, и успех мы будем измерять дивидендами, которые получим с последних сделок», – рассказывает Олег Линников, основатель венчурной компании Startech.vc и фонда Startech.Partners (среди партнеров фонда – владелец сети кофеен «Даблби» Сергей Дашков, основатель «ВкусВилл» Андрей Кривенко и другие).

Сейчас в портфеле фонда пять инновационных решений, говорит Линников: «Например, проект в сфере рекламы, который в том числе заменил платформу для таргетированной рекламы, – Mobidriven – уже приносит основателям и инвесторам прибыль и дивиденды». В 2023 году компания Mobidriven привлекла 70 млн руб­лей от Startech.Partners и частных инвесторов. Согласно рейтингу Digital Marketing Club, в 2023 году выручка компании превысила 733 млн рублей (рост в четыре раза в сравнении с 2022 годом), а чистая прибыль – 71,9 млн рублей (рост в два раза).

Многие инвесторы изменили подход к инвестициям: до 2022 года в основном вкладывались в венчурные проекты, рассчитывая на кратный рост капитализации. «Сейчас ожидания по капитализации уменьшились: пока мы снова не начали интегрироваться в глобальный рынок, на российском рынке капитализацию сложно сделать», – констатирует Арсений Даббах. При этом он отмечает, что IPO для технологических компаний дает такой шанс: «Там можно сделать капитализацию, если есть хорошая динамика, рекуррентная выручка, прибыль. Тогда можно получить “иксы” на финансовые показатели». Среди заметных последних IPO – выход на биржу биотеха Genetico в 2023 году (за первый день торгов акции выросли на 40%, а к концу года – на 145%).

Часть капиталов сейчас заперта в России, однако не хватает зрелых проектов, которые могли бы стать венчурными историями, считает Елена Волотовская, управляющий партнер Softline Venture Partners. По ее словам, для того чтобы получить инвестиции по венчурной модели, стартап должен расти на 100–300% в год и иметь потенциал для выхода инвес­тора на горизонте нескольких лет.

Теперь некоторым инвесторам интересно вкладываться в стартапы, которые способны принести дивидендный доход. Так уже делают ФРИИ и другие фонды. «Ощущение, что дивидендная доходность в размере 25% – это то, на что сейчас рассчитывают инвесторы», – говорит Даббах.

Однако портфель дивидендных компаний работает иначе, чем в классическом венчуре, а доходность может оказаться не выше, чем на банковском депозите, предупреждает сооснователь «Синдиката» Анна Морозова: «В венчуре вы собираете портфель, и 8 из 10 компаний отваливаются или становятся дивидендными, а одна-­две так выстреливают, что окупают все. А с дивидендными компаниями, даже если они растут на 30–40% в год, нужно ждать 8–10 лет, чтобы получить окупаемость, и все равно доходность будет меньше 15%». По ее мнению, финансовый смысл есть только в покупке в дивидендной компании большой доли – от 15%.

^* Анкету с вопросами заполнили 66 из 150 приглашенных к участию российских игроков: представителей частных, корпоративных и государственных инвестиционных фондов, а также частных инвесторов. Участники могли выбирать несколько вариантов ответов.

Текст: Наталия Шашина