Экономист - рок-звезда
Бестселлер о социальном неравенстве запустил не только волну контрастных откликов, но и послание французского автора в глобальный эфир. Джайлс Уиттелл поговорил с Томасом Пикетти, самым известным экономистом современности.
Новая площадь Бастилии – далеко на юге Парижа. Это крошечный офис, где в углу стоит стол, а вдоль трех стен – стопки книг от пола до потолка. Новый же Робеспьер напоминает хомяка и при встрече не дает ни малейшего повода думать, что переживает из-за прессы, готовой поднять бурю вокруг его личной жизни.
Может, он не видит ее приближения. Может, ему все равно, хотя это вряд ли. Его глаза немного опухли, но чтобы прийти в себя и поговорить о революции, которую он затеял, ему достаточно чашки эспрессо. Пока революция интеллектуальная, но Пикетти надеется, что и политической она станет. Впрочем, как и мировой.
«Тем, кто уже устал: боюсь сказать, но это только начало», – посмеивается Томас. И нельзя произнести это скромнее, ведя речь о проекте по реорганизации глобальной экономики.
Для тех немногих читателей, которые все еще не в курсе, поясним: француз Томас Пикетти – автор книги, которая подтверждает все, чего боятся многие люди, размышляя о том, куда идут деньги. Они идут тем, у кого они уже есть. Бедные остаются бедными, средний класс сужается, а богатые богатеют втрое быстрее, чем растет большинство развитых экономик. Демократией не предусмотрено, как остановить усугубление неравенства, но скоро должен наступить перелом, ведь если он не наступит, у миллиардеров через 50 лет будет 100% мирового богатства.
Всему этому у Пикетти есть доказательства: данные за 300 лет по 20 странам. Потому для современников он экономист – рок-звезда. Так говорят все, по крайней мере левые. Клише ужасное, но обладатель, кажется, не возражает: «Если так меня больше читают, то нет проблем».
Итак, как же его читают? По данным за весну, «Капитал в XXI веке», 700-страничный удар Томаса по изнеженным телесам плутократов, разошелся в количестве 60 тыс. копий на французском и 220 тыс. – на английском. Также он был лидером Amazon.com среди произведений художественной и нехудожественной литературы. Можно смело сказать, что, бойко подхваченное веяниями моды (к которым у экономиста будто бы иммунитет), его послание достигло миллионов новых голов. А заключается оно в следующем: когда рост зарплат простых рабочих ниже средней капиталоотдачи, это означает, что их, образно говоря, водят за нос.
Harvard University Press в срочном порядке готовит шесть переизданий английской версии
в переплете (Amazon жаловалась на пустые полки). Выйдут в этом году испанское и китайское издания. Автор уже съездил в турне по либеральной Америке, где разве что конфетти не хватало. Он выступил в Минфине и Белом доме, а еще собрал аншлаг на фестивале выпускников-экономистов, который вели в Нью-Йорке два нобелевских лауреата. Его ранние работы по неравенству были настольными книгами «оккупантов», в 2011 году принесших в центр Манхэттена и на лондонскую Патерностер-сквер палатки и беспорядок. А рисунок, на котором Пикетти показал, как богатейший 1% американцев присвоил себе 60% прироста национального богатства за период с 1977 по 2007 год, вываливался из портфелей соратников Обамы еще с 2005-го.
В качестве решения ученый предлагает ввести глобальный налог на богатство. Критикам идея кажется утопической, безумной либо и той и другой сразу. Однако «раньше нас налог на богатство может ввести Китай», шутит экономист, но лишь наполовину, и добавляет: «Посмотрим».
К поднятой вокруг себя шумихе Томас относится обескураживающе спокойно. Неважно, что последний раз книга об истории экономики «выстреливала» столь же громко полвека назад. Тогда «Монетарная история Соединенных Штатов» Мильтона Фридмана и Анны Шварц подготовила почву для тэтчеризма и рейганомики. Пикетти нравится, когда почитатели признают его творение таким же знаковым. Подобное сравнение он открыто называет заслуженным: «Конечно, я рад, что книга имеет такой успех. Но было бы обидно, если бы она имела его только во Франции, ведь писал я для мировой публики. В некоторой мере книга интересна даже тем, кто не согласен с моими выводами».
А несогласных достаточно. Forbes разобрал «шесть причин, по которым “Капитал” Томаса Пикетти не выдерживает критики». The Economist окрестил его современным Марксом. Колумнист Аллистер Хит списал книгу со счетов тремя словами: «Проснулась старая зависть». Бывший же редактор одной национальной британской газеты, человек известный, так, видимо, горел от ярости, составляя свою рецензию и говоря в ней от имени честолюбивых британцев, представляющих капиталистический средний класс, что забыл как следует проверить факты. (Заметим, что Пикетти никогда не был советником баллотировавшейся в президенты французской социалистки Сеголен Руаяль и не поддерживал идею Франсуа Олланда о 75-процентном налоге.)
Впрочем, когда ты рок-звезда, публику волнуют вопросы посущественнее. Например (в Twitter), «крутой или нет?» По-моему, я могу ответить: не очень. Лицом Томас практически копия Джорджа Осборна. В офисе он появился в башмаках на мягкой подошве, невероятно узких брюках, casual-блейзере и белой рубашке с расстегнутым верхом, но расстегнутым лишь до второй пуговицы. Это, как понимает экономист, важно. После философа Бернара Анри-Леви, который в 1990-х так часто мелькал в СМИ, что люди от него устали, Пикетти, наверное, самый чествуемый французами публичный интеллектуал. БАЛ, как прозвали беззастенчивого философа, был первым апологетом мужского декольте на ток-шоу. Когда я поднимаю вопрос о рубашке, Томас показывает на пупок и обиженно заявляет: «БАЛ бы расстегнул досюда. А мне просто хочется дишальть». Хочется чего? «Хочется… потьеть».
Если проводить параллель с инспектором Клузо, то этот грубый акцент напоминает скорее Стива Мартина, чем Питера Селлерса. Но это единственный раз, когда он нарушает стройность английской речи ученого, льющейся идеально составленными порциями слов и цифр. Свой английский он оттачивал, учась в Лондонской школе экономики, затем в Массачусетском технологическом институте. Именно в последнем Пикетти осознал, что точные данные о неравенстве доходов могут взволновать даже землю свободных.
«Богатство и доходы всегда были предметами споров и всегда будут, – полагает экономист. – Книга не предлагает окончательного решения, но хотя бы поможет людям разобраться, о чем они спорят».
С наибольшим энтузиазмом Томас говорит о тех 40% населения, что между нижней его половиной и верхними 10%. Французское это население, британское или какое-то другое, значения не имеет: «В Британии на данную группу приходилось свыше 30% национального богатства до 1970-х. Сейчас эта доля меньше 25% и близится к 20%. Сам показатель еще неплохой. Я лишь хочу сказать, что движется он в неправильном направлении».
Пытаюсь представить его в бойз-бенде под названием «Неправильное направление» (в противовес бойз-бенду One Direction («Одно направление»). – Прим. пер.), но собеседник переходит к нижним 50% и упрекам в разжигании зависти. Они его волнуют: «Обычная, но, по-моему, бессмысленная риторика. Все, что я хочу сказать, – это то, что нижняя половина британского общества владеет сейчас примерно 3% национального богатства. Может, мы способны на нечто большее, чем 3%. Может, на 5%, может, на 8%. Но идея о том, что, стремясь к таким цифрам, мы потакаем зависти и разрушаем рыночную систему, – это нонсенс, мне кажется. Это идеология».
Расширение пропасти между богатыми и остальными, которую Пикетти измерил, явно помогло Обаме. Кампанию 2012 года он строил на обещании сузить ее. Тот же трюк надеется исполнить в следующем году Эд Милибанд, если экономика будет восстанавливаться достаточно медленно. Томас же может позволить себе парить над всем этим как добрый ангел-хранитель наших душ. Считая себя таким же капиталистом, как большинство критиков, главной угрозой он видит следующее: «Если нам не удастся убедить людей, что от глобализации могут выиграть все, то все больше из них может начать отворачиваться и становиться против нее, против других народов». Ученый упоминает набирающий популярность французский «Национальный фронт», и в воздухе повисает вполне резонная тревога.
Судя по всему, Пикетти смирился с тем, что рост публичности означает рост внимания к его персоне. Но невозможно обойти стороной тот факт, что комфортнее всего ему говорить о данных. Качественных данных. «Нам нужно больше транспарентности и больше демократичной информации о богатстве, – уверенно произносит он. – Мало умолять Forbes достать информацию. Лучше бы о ситуации со средним классом узнавали из докладов МВФ, релизов Евростата или Британской национальной статистической службы».
Евростат. Ну и шутка. Мы переходим к востребованности его мнения у французской прессы. «Все постоянно звонят и спрашивают твое мнение обо всем», – делится экономист. Но от того, что знает, он отходить не любит и писать об этом предпочитает в своих книгах или в ежемесячной колонке в одной из французских газет. Дисциплина ему нравится. Она не дает терять нить происходящего. «Без такого ограничения я бы, наверное, не провел столько времени за балансами центральных банков после краха 2008-го, – допускает Томас. – Об этом нужно было говорить. И нужно было тщательно это изучать, если хотелось понять, что творится».
Значит ли это, что жизнь у него – в работе? «О, нет. У меня жена. У меня три дочки. Я много отдыхаю, – признается ученый. – В августе никакой работы, это принцип». Однако и на пляже он не лежит. В прошлом году семья провела месяц в Камбодже и во Вьетнаме, а в позапрошлом они ездили на машине в Стамбул. Еще раньше Пикетти побывали в Египте – и «никого там» не нашли (из-за «арабской весны»). Каждую зиму семья на неделю отправляется кататься на лыжах, и об этих путешествиях ее глава рассказывает чуть ли не как разведчик: «В Альпах так красиво и так уютно… В Париже я сажусь на ночной поезд и в 8 утра уже катаюсь с девочками».
Жизнь этого старательного революционера кажется неправдоподобно хорошей. Волны лести, в которой его купал англоговорящий мир, стихли: журналисты вспомнили старый скандал. В 2009 году Орели Филиппетти, министр культуры Франции и бывшая любовница Томаса (не мать его дочерей), подала на экономиста в суд, обвинив его в домашнем насилии. Иск она отозвала только после того, как тот «признал факты и принес свои извинения», сообщил ее пресс-секретарь.
Заявления Орели Пикетти зовет «выкопанными историями». Пять лет спустя он с кротостью ягненка рассуждает о конфискационных налогах для сверхбогатых и нейтрализации налоговых гаваней при помощи глобального реестра финансовых активов. Но стоит заговорить о не симпатичных ему политиках, как эта кротость улетучивается. Первый в списке – Николя Саркози: «Выбор делать необходимо. Отказаться выбирать, когда дело доходит до голосования, – это слишком легко для интеллектуала. Ведь, как ни крути, нельзя просто ждать идеального кандидата. А попытки Саркози сыграть на неприязни к иностранным работникам считаю весьма постыдными».
Нынешнему президенту достается чуть меньше: «Видимо, перед выборами Олланд особенно не думал о том, что делать дальше. Эти люди провели 10 лет в оппозиции и, такое впечатление, вообще не думали, что делать у власти. Непостижимо». Версия о том, что Олланд – его поклонник, вызывает у Томаса удивление. «Это было бы странно, – замечает ученый. – Боюсь, он не читает книг».
Наверное, то же самое можно сказать о большинстве людей, которые купили его книгу. Роялти он соберет неплохие в любом случае. Позволят ли они ему перейти из мирового топ-1% в топ-0,1%? «По богатству или по доходу?» Без понятия.
Что сказать о Пикетти
- Его усердие заслуживает уважения. «Капитал» – результат 15 лет внимательного изучения записей о наследовании и подоходных налогах, в основном французских, британских и американских. Самые старые из этих записей относятся к эпохе промышленной революции. Никто не прорабатывал вопрос столь же масштабно, и никто его данные не оспаривает.
- Одно из серьезных достоинств книги состоит в том, что даже алгебра в ней наглядна. «r > g» значит, что «уровень капиталоотдачи (return) выше уровня экономического роста (growth)». Не так сложно, правда?
- Один же из серьезных недостатков – неубедительность центрального утверждения (о том, что r > g). По словам экспертов, автор собственными выкладками опровергает его применительно к XVIII и XIX векам. А в XXI веке то же самое в любой момент может сделать технологический прорыв, дав толчок росту.
- Второе большое утверждение Томаса: в современной демократии нет встроенного предохранительного механизма, чтобы прервать и обратить дивергенцию богатых и бедных. Да ладно! Победы Рамсея Макдональда, Клемента Эттли, Леона Блюма, Франклина Рузвельта, Гарри Трумэна и впоследствии большинства левоцентристских лидеров на выборах говорят о другом. Каждый из них был обязан властью избирателям из бедного и среднего классов. И каждый отплатил им законами, которые помогли перераспределить богатство.
- Впрочем, надо отдать Пикетти должное за критику работы Саймона Кузнеца. Кривая Кузнеца должна показывать, что при демократии разрыв между богатыми и бедными сокращается. Но это не соответствует действительности. По крайней мере, в последние 30 лет.
- Заявляя, что неравенство губит рост и стабильность, Томас не приводит никаких доказательств. Более того, при подсчете доходов он игнорирует пособия, а также забывает, что после холодной войны совокупное богатство свободного мира выросло, в том числе у бедных.
- Не говорите: «Введите этот глобальный налог на богатство, который он советует на 515-й странице. Без церберов в лице глобальной налоговой полиции его будет невозможно администрировать». Говорите: «Он прав насчет налоговых гаваней. В них прячет доходы организованная преступность».
Что эксперты говорят о Пикетти
Роберт Солоу
Почетный институтский профессор экономики Массачусетского технологического института, лауреат Нобелевской премии
Главная мысль Пикетти, его новое и веское слово в разборе старой темы: пока уровень капиталоотдачи превышает уровень экономического роста, доходы и состояния богатых будут расти быстрее, чем обычные трудовые доходы.
Джозеф Стиглиц
Бывший старший вице-президент и бывший главный экономист Всемирного банка, лауреат Нобелевской премии
Фундаментальным его вкладом стала публикация данных о том, что произошло с распределением доходов и богатства на самом деле… Некоторые из нас оканчивали школу, когда кривая шла по определенной траектории и все выглядело довольно хорошо, и от этого у нас было искаженное восприятие мира.
Пол Кругман
Профессор экономики и международных отношений Принстонского университета, лауреат Нобелевской премии, колумнист The New York Times
Книга решает проблемы, которые волновали людей десятилетиями, и делает это очень элегантно.
Лен Маккласки
Генеральный секретарь профсоюза Unite
Пикетти подтверждает: что-то здесь не так, нужно что-то новое, смелое и радикальное – и дает этой точке зрения интеллектуальный перевес.
Крис Хьюн
Бывший британский министр от либерал-демократов, колумнист
Пикетти написал превосходную, убедительную книгу, которая порывает с любовью современной экономики к математике… Самое главное, что основана она на фактах, которые требуют немедленного объяснения с точки зрения неравенства.
Эд Милибанд
Лидер лейбористов
Это и без Томаса Пикетти понятно. Вот что с ходу говорят люди.
Уилл Хаттон
Экономист, бывший редактор The Observer
Последним из экономистов такой эффект произвел в 1970-х Мильтон Фридман.
Андреас Уиттам Смит
Основатель и первый редактор The Independent
Он советует глобальный налог на богатство. Вероятность, что такой инструмент реально появится, близка к нулю.
Джейкоб Хакер
Директор Института социально-политических исследований при Йельском университете, профессор политологии Йельского университета;
Пол Пирсон
Профессор политологии Калифорнийского университета в Беркли
Пикетти настаивает на примате политики, но довольно мало говорит в книге о том, каким же образом сформируется политическое движение, которое сделает общество справедливее, учитывая, что профсоюзы ослабли, финансисты укрепились, а антиправительственные силы набрались смелости.
Джули Новак
Старшая научная сотрудница Института общественных дел
В своей новой книге Пикетти представил интересный исторический взгляд на общемировую картину неравенства, но с точки зрения дальнейшего экономического процветания его предложения опасны.
Источник: Джайлс Уиттелл / The Times / The Interview People
Не IPO единым
Андрей Русецкий – о трансформации механизма pre-IPO в новых условиях и его перспективах.
Человек звучит в центре
В конце прошлого года Сбер представил новую трехлетнюю стратегию, в центре которой находится человек с его целями и потребностями. В середине мая компания «СберСтрахование жизни» рассказала о квартальных результатах работы в рамках новой концепции «человекоцентричности». WEALTH Navigator выслушал и записал некоторые подробности.
Накопить на мечту и заработать
В ближайшие годы российскому рынку накопительного страхования жизни предстоит глубокая трансформация, которую начала «СберСтрахование жизни». Компания, следуя стратегии человекоцентричного подхода, меняет условия по программам страхования жизни, делая их более ликвидными. Специально для WEALTH Navigator Ольга Монахова рассказала о расширении предложения по программам премиального медицинского обслуживания.
Неустойчивое развитие?
Вероника Жукова – об академических сомнениях в пользе инвестиций воздействия и решительном настрое западных практиков, а также о трудном выборе источников финансирования, который встает перед создателями российских стартапов.
Оставить комментарий