Разработка цифровых валют центральных банков (ЦВЦБ) – глобальный тренд, которому следуют самые разные страны – от Японии до Нигерии. Государства преследуют различные цели при внедрении цифровой формы валюты. В зависимости от особенностей финансовой системы конкретной страны и ее экономики, нюансов внутреннего рынка финансовых услуг концепция, техническая база и степень принятия цифровых валют населением или финансовыми организациями могут значительно меняться. В одних проектах к участию в разработке привлекаются стартапы, а другие настолько закрыты, что никакие детали не известны широкой аудитории до выхода проекта в фазу пилотного запуска. В международном контексте цифровой рубль выглядит неплохо: он уже был протестирован частными и государственными банками, а одной из первых вех стал выпуск дискуссионного отчета Центрального банка с приглашением к обсуждению.

Преимущество жрецов

Одним из главных бенефициаров внедрения цифрового рубля, безусловно, окажется государство. Благодаря прозрачности системы появится возможность контролировать траты бюджета, а также крайне оперативно анализировать их воздействие. Речь не только о том, что с цифровым рублем появится возможность в реальном времени измерять, скажем, сколько потратил, а сколько возврата на инвестиции принес тот или иной национальный или инфраструктурный проект. Государство в целом сможет быстрее адаптироваться к изменениям – это касается и выбора подрядчиков, и реагирования на новые финансовые механики.

Цифровой рубль способен создать общий информационный слой в финансовой системе России – и этим смогут воспользоваться как органы власти вроде Федеральной налоговой службы или Федерального казначейства, так и негосударственные юридические и, возможно, в дальнейшем и физические лица. Банкирам это может быть особенно интересно – исторически первыми банкирами были жрецы, потому что именно у них были все инструменты и компетенции для хранения информации и работы с ней. Сторона банкира как оператора информации и ее хранителя только усилилась с течением времени: появились практики KYC/AML, оценки рисков, сбора и анализа данных. Если цифровой рубль будет предоставлять банкам доступ к новому уровню подробности и точности информации о различных операциях, даже если эта информация будет обезличена, то для банков это станет огромным источником качественных данных – стратегически важным подарком от государства. В таком случае все будет зависеть от способности банков найти приложение этому массиву данных.

Цифровой рубль планируется как розничная валюта, то есть делается она в первую очередь для того, чтобы ей пользовались потребители – в отличие от «оптовых» ЦВЦБ, предназначенных для взаимодействий между банками. Любая ЦВЦБ откроет возможности для принципиально новых финансовых взаимодействий благодаря смарт-контрактам. Возможно, точка роста для крупных игроков находится в области поддержки стартапов, развивающих системы для анализа и автоматизации различных процессов на базе цифрового рубля. Стартапы без крупных банков могут и не справиться: у них может не быть доступа к инфраструктуре и внутренней, технической базе цифрового рубля.

Привлекательной нишей в экосистеме цифрового рубля являются также трансграничные переводы и платежи. В зависимости от готовности (и технической возможности) торговых партнеров принимать цифровой рубль он может стать дешевой и быстрой альтернативой сервисам на этом рынке. И здесь неизбежно встанет вопрос об интеграции с китайским цифровым юанем, бразильским цифровым реалом, индийской цифровой рупией. Сложность и стоимость подобных внедрений еще только предстоит оценить.

Вопрос издержек

Введение цифрового рубля в широкий оборот предполагается начать постепенно с 2025 года, и весь 2024 год все операции с цифровыми рублями на платформе Банка России будут проводиться бесплатно. Дальше тариф для бизнеса за прием оплаты товаров и услуг цифровыми рублями составит 0,3% суммы платежа, но не более 1,5 тыс. руб­лей – это ниже, чем при оплате картами (около 2,5%) и с помощью Системы быстрых платежей (0,4%, но не более 1,5 тыс. рублей за операцию).

Получается, что в области переводов и платежей цифровой рубль будет конкурировать и с банками, и с другими сервисами платежной системы Банка России. При более низких комиссиях на банки ложится и стоимость внедрения, и бремя обслуживания клиентов. Банкиры уже оценивают стоимость интеграции платежей в цифровом рубле в десятки и сотни миллионов рублей. Так, Росбанк оценил свои расходы за два года в 150 млн руб­лей – основные затраты пришлись на информационную безопасность, организацию шлюза между банком и ЦБ, а также на оплату узкоспециализированных профи, которые сейчас в дефиците. Есть ли подобные бюджеты у банков поменьше и не окажутся ли они отрезанными от дорогостоящей для внедрения и обслуживания инфраструктуры? Далеко не у всех банков были финансовые возможности для превращения в IT-компании по примеру лидеров рынка, далеко не все могут строить собственные центры обработки данных и нанимать программистов сотнями. Так не будет ли цифровой рубль еще одним стимулом к укрупнению сектора и волне слияний и поглощений? Что касается банков покрупнее и побогаче, кажется, что в результате внедрения цифрового рубля может значительно ужесточиться конкуренция между ними, причем им придется переизобретать свои бизнес-модели в части финансовых продуктов, платежей и переводов.

Цифровой рубль вряд ли станет панацеей от санкций: он слишком для этого прозрачен, и для работы с ним нужен доступ к системе, на которой очень большими и яркими буквами написано «Банк России». Поэтому если у зарубежного партнера нет политической воли или экономического запроса, достаточно сильных, чтобы нарушать санкции США и союзников, то куда проще будет использовать другую форму валюты, а то и вести расчеты в другой валюте. Возможно, в этом контексте действительно есть потенциал у обсуждаемой общей цифровой валюты БРИКС: в этом случае, если какая-то страна отказывается принимать платежи в такой валюте, она закрывает себе один из финансовых каналов для сотрудничества со всем альянсом.

Стоит оговориться, что опыт пионеров внедрения ЦВЦБ в мире далеко не радужный. eNaira (электронная найра) была введена в Нигерии одной из первых ЦВЦБ в мире осенью 2021 года, но, несмотря на пряник (правительство предлагало скидки на такси при оплате в ЦВЦБ) и кнут (ограничение по выдаче наличных), обеспокоенные вопросами финансовой конфиденциальности граждане выходили на улицы с митингами. По некоторым данным, уровень использования электронной найры не превысил даже 0,5%.

Цифровой юань уже запущен в десятках городов и провинций, но составляет небольшой процент транзакций, несмотря на то что инфраструктура к нему уже адаптирована. Государство не стесняется пользоваться возможностями монополиста (в китайском городе Чаншу госслужащие будут получать зарплату в цифровом юане), цифровой юань особо не приживается: в начале года в экономике Китая циркулировало 13,61 млрд цифровых юаней (2 млрд долларов), что составило 0,13% юаня в общем по стране. С точки зрения потребителей, он не предоставляет интересного функционала и продуктов в отличие от привычных им платформ.

В США разговор о цифровом долларе так и вообще поле борьбы за политические очки и голоса избирателей. Ограничительные меры в отношении цифрового доллара уже инициированы в традиционно республиканских штатах – Алабаме, Луизиане, Северной Дакоте и Техасе, а также во Флориде – с губернатором от республиканцев, а заодно и кандидатом в президенты США Роном Десантисом. Он утверждает, что федеральное правительство хочет создать цифровую валюту, позволяющую блокировать определенные транзакции, причем давит на больное – ограничения гражданских свобод («если вы начнете использовать слишком много бензина, они не позволят») и священную вторую поправку, гарантирующую право граждан на хранение и ношение оружия («если вы хотите пойти купить винтовку, они скажут “нет”, потому что у вас их слишком много»). На федеральном уровне законопроект с громким названием «против слежки через ЦВЦБ» (CBDC Anti-Surveillance State Act) шаг за шагом движется к рассмотрению в Конгрессе с сопровождением комментариями об американских ценностях и недопущении слежки «как в Китае» и подавления американского образа жизни. Конечно, политический популизм в США – неотъемлемая часть развлекательного шоу для сотен миллионов человек, но позиции демократов и республиканцев еще и по поводу ЦВЦБ могут на годы стать барьером для внедрения цифрового доллара.

Киберпанки и техностарообрядцы

Цифровой рубль может как повысить степень финансовой инклюзии в стране и стать новым инструментом для всех участников, так и привести к большему расслоению из-за своей прозрачности и участия некоторых слоев общества в неформальной экономике. Государству придется приложить значительные усилия в области образовательных проектов, нацеленных на аудиторию цифрового рубля, чтобы избежать репутационных издержек: как только цифровой рубль станет доступен гражданам, появятся мошенники, пытающиеся использовать его в своих нарративах. Как в эпоху массового продвижения криптовалют мошенники продавали металлические «биткойны» на вокзалах Москвы, так и с популяризацией цифрового рубля можно и нужно ожидать звонящих по телефонам и ходящих по лестничным клеткам «представителей банка», которые будут предлагать пенсионерам конвертировать обычные рубли в цифровые. И в этом контексте важнее всего думать и заботиться о самых незащищенных, наиболее «нецифровых», которых вновь обманут именно по причине их непонимания очередной сложной технологии. Если общество не будет обладать достаточной мерой сопротивления к таким воздействиям, цифровой рубль может понести значительный репутационный ущерб, и его популяризация будет замедлена. Банк России это понимает, а потому публикует материалы для различных слоев населения: цифровой рубль был включен в осеннюю сессию онлайн-уроков по финансовой грамотности.

Мы уже можем наблюдать большую группу людей, более толерантных к проникновению киберпанка в нашу жизнь, – это и поколение «цифровых аборигенов», родившихся в мире без телефонов с дисковым номеронабирателем, и цифровые энтузиасты, и широкий слой белых воротничков, занимающихся инновациями в бизнесе. Они – первые пользователи генеративного искусственного интеллекта, они – первопроходцы в мире криптовалют, они первыми будут рассматривать для себя возможность вживления в голову нейрочипа от Илона Маска, они сформируют прогрессивную группу трансгуманистов, расширяющих человеческие возможности в погоне за собственной эффективностью. Но есть и другая группа людей, консервативно настроенных, не желающих общаться с голосовым помощником, предпочитающих картину художника картинке от нейросети, читающих бумажную книгу, наконец. Число «техностарообрядцев» будет расти с каждым новым витком сложных, непостижимых или даже просто неудобных технологий. Нужно не забыть удовлетворить их особые потребности, иначе мы придем в цифровую экономику, которая прекрасна для одних и чужда для других. Это приведет к углублению сегодняшних цифровых разрывов, спровоцирует разрывы социальные и в конечном счете сегрегацию.

Неформальные нюансы

Нужно также помнить, что у разных форм и видов денег есть свои собственные функции. Так, например, в XVI веке король Англии Генрих VIII искал деньги для войны с Шотландией и Францией. Он тайно приказал снизить долю серебра и золота в монетах. В краткосрочной перспективе приказ сработал, и Генрих VIII снижал долю серебра в монетах несколько раз. Она упала с 92,5 до 25% к 1551 году. При этом для торговцев деньги имели свои собственные функции, в частнос­ти, они ценились за долю золота и серебра в монетах. Поэтому торговцы оценивали эти деньги по совершенно другому курсу. Можно ли сказать, что у цифрового рубля будет другой набор функций в отличие от безналичных и наличных форм валюты? Да. В некоторых случаях пользователи будут ценить цифровой рубль меньше, чем другие формы рубля, особенно на ранних этапах внедрения. В дальнейшем может оказаться, что пользователи будут ценить цифровой рубль больше – в зависимости от того, насколько выгодно будет его использовать и насколько инфраструктура сможет закрывать уникальные потребности в финансовых инструментах. Получится, что, несмотря на то что номинально цифровой, наличный и безналичный рубль будут равны, фактически они будут отличаться друг от друга по ценности для физлиц.

Такая ситуация может сложиться не только с физлицами, но и с государством, с юрлицами: работать с наличными деньгами обычно дороже, чем с безналичными, из-за транзакционных издержек, особенностей хранения и других нюансов. По сути, каждый раз, когда организация принимает наличные, часть денег уходит на операции с ними. Печатание купюр и чеканка монет, а также соответствующая логистика тоже стоят денег. Часть этих трат при работе с безналичными деньгами попросту отсутствует, и потому для легальных организаций нередко выгоднее принимать оплату или переводы в безналичной форме рубля. Безналичные деньги, возможно, будут также стоить для организации дороже, чем цифровой рубль. В таком случае можно будет сказать, что цифровая форма валюты из-за снижения издержек будет наиболее ценной по сравнению с другими формами рубля.

У многих экспертов при внедрении ЦВЦБ возникают вопросы о расширении роли ЦБ в финансовой системе: в некоторых случаях внедрение приводит к прямой конкуренции регулятора с банками в тех или иных областях. Это важно не только из-за того, что конкуренция с регулятором бесполезна, но и из-за того, что регулятор рискует стать заинтересованной частью рынка финансовых услуг.

Уже сегодня сформировались сообщества, которые по каким-то причинам предпочитают если не новые виды денег, то как минимум новые механики. В среде киберпреступников по понятным причинам не пользуются Системой быстрых платежей или банковскими переводами, предпочитая для большего контроля и анонимности криптовалюты. Очевидно, что цифровой рубль не найдет популярности у этих сообществ. С другой стороны, связь денег с неформальной экономикой может различаться, и если они прошли через платформу цифрового рубля, то на финансовом рынке России с репутационной точки зрения чище них быть денег не может. Тем не менее возникает вопрос: какие группы населения могут посчитать цифровой рубль идеальным инструментом для своей деятельности? Это зависит от того, насколько проактивными будут действия государства в рамках образовательной повестки и насколько жестко поведут себя различные государственные органы, направленные на пресечение использования цифрового рубля в неформальной экономике.

Руслан Юсуфов, футуролог, основатель и управляющий партнер компании MINDSMITH