Венчурные инвестиции в значительной степени тема клубная. Чаще всего фонд создается вокруг одного–двух гуру, досконально разбирающихся в конкретной области. Такой подход правильный и во многом – традиционный. Но я хочу привести пример компании, которая не так давно появилась на венчурном рынке и успешно реализует необычный подход к формированию фондов. Это управляющая компании IQ One.

Ее основатели прежде работали в традиционных для России отраслях и примерно три года назад решили создать аналитическую online-платформу StartupIndex, ориентированную на венчурные проекты в области Интернета и newmedia. Потом на ее базе появился одноименный журнал, который стал площадкой по обмену информацией между инвесторами. Из этого инкубатора идей IQ One сформировала свой первый портфель. Сегодня у компании три ЗПИФа и около восьми направлений, по которым она работает. По каждому из них есть экспертиза и хорошее понимание специфики, ключевых трендов рынка.

Под управлением компании сейчас активы объемом чуть более 50 млн долларов. Не такая уж большая сумма, но меня эта IQ One заинтересовала другим. Ее основатели фактически с нуля начали изучение предметной области, и на сегодня у них очень интересный портфель. Более того, у них есть задел для того, чтобы формировать более крупные фонды по этой тематике. Обычно же фонды в России создаются по другой модели: управляющая компания предлагает какие-то концепции и с помощью экспертизы своих директоров формирует фонд.

Этот пример показателен еще и другим. Несмотря на трудности и риски, венчурный рынок не стоит на месте, развивается. В том числе и в сфере государственно-частных партнерств (ГЧП). Здесь, на мой взгляд, государство всю необходимую работу уже сделало. Определены правила игры, выстроены механизм инвестирования, процедура входа и выхода частных инвесторов из проектов. Региональные венчурные фонды работают практически в каждом регионе.

Кроме этого, в России разработана федеральная целевая программа, а также программа поддержки венчурных инвестиций. Сейчас создаются фонды посевных инвестиций. Дело за частными инвесторами. Должно пройти какое-то время, чтобы в этой области появилась развитая инфраструктура.

Порог входа в венчурные проекты в России невысок – 100 тыс. долларов. А при вложениях в фонды многое зависит от того, что собой представляет проект. Например, у региональных фондов, работающих по схеме ГЧП, минимальный объем составляет 10 млн долларов

Порог входа в венчурные проекты в России невысок – 100 тыс. долларов. Если говорить об инвестициях в фонды, здесь многое зависит от того, на какой именно стадии – ранней, средней, поздней – входит частный инвестор. А также от того, что собой представляет проект. Например, у региональных фондов, работающих по схеме ГЧП, минимальный объем составляет 10 млн долларов. Самые крупные из известных мне не превышают 30 млн долларов.

Соответственно, частный инвестор согласно закону о ГЧП может внести половину суммы от объема, то есть от 5 до 15 млн долларов. Если же он заходит в фонд не один, а в пуле инвесторов, тогда взнос будет еще меньше. Однако практика формирования пулов у нас еще недостаточно развита. Все, что касается частных инвестиций, private equity, в нашей стране по большей мере непублично. Инвесторы, как правило, идут в региональные инвестиционные фонды поодиночке.

Все это сдерживает развитие рынка, ограничивает число участников со стороны частного сегмента. Одним из механизмов формирования пулов, который хорошо зарекомендовал себя на Западе, может стать публичное размещение паев венчурных фондов на бирже. Тогда паи могут свободно покупать и продавать не только институциональные игроки – банки, страховые компании, пенсионные фонды, но и так называемые квалифицированные инвесторы, которые имеют достаточный опыт работы на фондовой бирже.

Прецедент уже есть. Три года назад «Финам» первой из российских компаний разместила на ММВБ ЗПИФ «Финам-ИТ», где главным активом был портал виртуальных знакомств Mamba.ru. Фирме удалось привлечь в фонд большое число частных инвесторов. Но из-за финансового кризиса процесс вывода венчурных фондов на биржу приостановился. Хотя сейчас, по моим сведениям, несколько управляющих команд готовятся к размещению своих фондов на ММВБ.

На Западе также распространена практика агентов-посредников, так называемых placement-агентов. Они имеют большую клиентскую базу инвесторов, интересующихся разного плана инвестициями, включая венчурные. Эти агенты специализируются на привлечении в фонды частных инвесторов и оказывают неоценимую помощь управляющим компаниям. Но насколько бы крупной ни была УК, в вопросе фандрайзинга она обычно сталкивается с проблемой ограниченного круга претендентов, к которым можно обратиться с предложением. В этом нет ничего удивительного. Ключевая компетенция управляющего – администрирование, работа с активами, а не построение отношений с клиентами. Вот таких посредников-агентов на нашем рынке сейчас не хватает. Поэтому у нас и фонды формируются с участием небольшого числа инвесторов. Хотя привлекательность венчурных инвестиций как класса активов трудно переоценить. Если взять линейку инвестиций по доходности, то «венчур» превосходит как публичные активы, так и прямые инвестиции.

Величина прибыли зависит от того, в какой период совершена инвестиция. Статистика по западным фондам говорит, что в горизонте 30 лет венчурные инвестиции способны давать доходность около 18%. Внутри 30-летнего периода, безусловно, есть периоды, когда доходность отдельных фондов была выше 30%. Результаты индивидуальных инвестиций портфельных компаний еще лучше. Известны истории, где внутренняя норма доходности на инвестиции достигала 1000%. Например, некоторые проекты в фармацевтике.

В России управляющие компании при инвестировании в венчурные фонды ориентированы на доходность в районе 35% по портфелю. В венчурном портфеле до половины активов в итоге могут показать ноль, что для рынка вполне нормально. Но оставшаяся часть должна принести гораздо больше 35%. Это расчет, который мы делали по существующим портфелям и фондам.

Конечно, для частного инвестора, особенно российского, серьезным барьером при решении выйти на этот рынок может стать период жизни венчурных проектов. У частных фондов это семь лет. У фондов, созданных «Российской венчурной компанией», – 10 лет. А «частники» обычно ориентируются на срок инвестиций в три-четыре года.

В принципе, этот вопрос решаемый. За три года можно создать достаточный прирост стоимости компании. Дело за реализацией механизмов по досрочному выходу из проектов. Чем проще это сделать, тем больше заинтересованных инвесторов появится. Об одном из таких механизмов – размещении паев на фондовой бирже – я уже говорил. Другим инструментом могут стать фонды более поздних инвестиций. Например, фонды прямых инвестиций вполне готовы выкупать у венчурных фондов проекты на поздней стадии развития.

Участники private equity рынка сегодня присматриваются не только к компаниям – производителям потребительских товаров, но и к высокотехнологичным рынкам – традиционной области для венчурных фондов.