Говорят, что оптимизм является одним из наиболее верных предикторов успеха в бизнесе и инвестициях. Нет никакого рацио­нального смысла в том, чтобы концентрироваться на страхах и негативе, значительно усилившихся в последние пару лет. Поэтому я предлагаю откинуть опасения ядерной вой­ны и других катаклизмов и задуматься над тем, что уровень медицинских технологий стремительно растет и многим обладателям капитала и читателям этой статьи предстоит жить полной и активной жизнью еще как минимум 50–70 лет.

Очень важно принять этот факт, чтобы правильно спланировать свое финансовое будущее. Большинство стратегий сбережений и управления инвестициями все-таки базируются на экстраполяции тенденций последних 10–20 лет. Но когда мы посмотрим на более длительный горизонт, окажется, что многие институты и инструменты сбережения не выдержат испытания временем.

Инструменты устарели

Приведу один простой пример. Еще 56 лет назад мир долгие десятилетия жил в рамках Бреттон-­Вудской системы, когда центральные банки были обязаны гарантировать стабильность своих валют, а курс золота поддерживался на уровне 35 долларов за тройскую унцию. Это позволяло быть уверенным в долларе, депозитах и облигациях, номинированных в этой валюте. Инвесторы долгое время существовали в парадигме надежности и относительной стабильности бумажных денег и всех активов, привязанных к ним. За 150 лет до этого золото стоило 20 долларов, за 100 лет – 28 долларов, а за 50 лет, в 1918 году, – 20,67.

За этот период мир пережил Первую и Вторую мировые вой­ны, отказ от золотого стандарта в большинстве европейских стран, Великую депрессию в США, после которой остановили свободный обмен банкнот на золото уже в Соединенных Штатах. И все эти потрясения привели к очень незначительной девальвации доллара – с 20 до 35 долларов за тройскую унцию. Инвес­торы, которые 55–60 лет назад опирались на прошлый опыт и ставили на доллар и инструменты с фиксированной доход­ностью, привязанные к нему, были неприятно удивлены в следующие годы.

Действительно, очень сложно было в 1970 году, планируя свои долгосрочные инвестиции, предположить, что буквально через 10 лет доллар (а значит, автоматически все привязанные к нему инструменты сбережения) обесценится к золоту в 15 раз. Не на 20%, не в два раза, а так стремительно. Два века золото торговалось в диапазоне 19–44 доллара и вдруг начало экспоненциально расти, достигнув отметки 500 долларов за тройскую унцию. Естест­венно, что инфляция в 1970‑е годы также стала рекордной в США. Только официальная инфляция за 1970–1980 годы превысила 121%. В январе 1970 года медианная стоимость дома в США составляла 24 тыс. долларов, а через 10 лет – 55 тыс. Для сравнения: в предыдущее десятилетие рост медианной стоимости жилья составил всего 24%.

Причиной этих событий явился окончательный отказ от привязки валют к золоту и переход на «рыночное» ценообразование. В 1968 году образовался двой­ной рынок золота, в 1971‑м США перестали обменивать доллар на золото для центральных банков. В 1973 году Бреттон-­Вудская система окончательно канула в Лету.

С рынком акций, который был среди лучших активов за последние полвека, также не все просто. Каждый год из 500 крупнейших по ­капитализации компаний США выпадают 15–20 корпораций. В ближайшие 10–15 лет более половины компаний исчезнут из индекса по причине падения котировок или поглощения. Средний срок нахождения компании в списке крупнейших по капитализации составляет всего 20 лет и продолжает снижаться.

В ближайшие 20–30 лет большинство сегодняшних крупнейших по капитализации компаний, таких как Apple, Microsoft, NVIDIA, Tesla, Alphabet, проиграют гонку в стоимости или даже исчезнут. Новыми лидерами станут компании, которые еще даже не вышли на биржу.

Таким образом, думая о действительно долгосрочном сбережении капитала, нужно понимать, что пассивные инвестиции в нынешние компании-­лидеры могут оказаться проигрышной стратегией. Уже нельзя просто купить набор из 10 акций, даже таких мастодонтов, как Coca-­Cola, McDonald’s, Tesla, General Motors или Apple, и быть уверенным, что эти компании будут существовать и через 30 лет.

Жизнеспособность ETF-фондов и других финансовых посредников, которые помогают справляться с частью изменений на рынке, например, через формирование фондов, четко отслеживающих индекc, на горизонте 50 лет также требует анализа. Здесь на длительном промежутке времени стоит избегать финансовых институтов, тесно интег­рированных с банками. Дело в том, что банк – это бизнес с плечами 1 к 10–15. То есть на каждый доллар собственного капитала приходится 10–15 долларов обязательств. Очень опасно полагаться на то, что в перспективе 20–50 лет такая форма ведения бизнеса не взорвется. Конечно, ценные бумаги клиентов должны храниться обособленно. Но часто инвесторы дают согласие на использование своих активов в погоне за дополнительным процентом или расширением своих торговых возможностей.

Еще один вызов, с которым столкнутся инвесторы в ближайшие десятилетия, – сохранение жизнеспособности института частной собственности. Многие состоятельные обладатели российских паспортов на себе почувствовали зыбкость казавшегося нерушимым понятия «частная собственность». Оказалось, что счета за границей могут быть заблокированы, яхты и автомобили – конфискованы, а в недвижимости могут поселиться непонятные чужие люди. И власти с этим ничего делать не будут.

Также мы видим испытание для института частной собственности в России. Активы, как выяснилось, могут быть конфискованы не только у мажоритарных акционеров, но и у миноритариев, которые приобрели акции на Московской бирже. Так, например, случилось с бумагами Соликамского магниевого завода.

Все это вкупе говорит о том, что мы стали свидетелями открытия «ящика Пандоры» и теперь должны думать не только о доходности, риске и ликвидности тех или иных активов, но и оценивать шансы сохранить и доказать права на эти активы на горизонте в 20–50 лет. Вполне возможно, что резкий спрос населения на физическое золото в последнее время отражает именно эти страхи.

Таким образом, среди макротенденций для долгосрочных инвестиций мы отмечаем:

• деградацию института частной собственности;
• усиление долгосрочных рисков нахождения в фиатных эмиссионных деньгах, а также во всех инструментах, привязанных к ним. Депозиты, облигации и другие продукты предполагают возврат инвестору в виде какого-то номинала и дохода, без привязки к уровню инфляции;
• риски банков как финансовых институтов из-за одного из самых высоких кредитных левериджей среди всех индустрий;
• рост оборачиваемости компаний в индексе S&P 500, а значит, необходимость более часто пересматривать состав своих портфелей акций.

Даешь молодежь

Еще один важный тренд, который только зарождается, а вернее, ­перерождается в другую форму, – инвестиции в человеческий капитал.

Исторически человек имел всего два способа обеспечить старость: вырастить детей, быть частью большого рода, который позаботится о нем, или самостоятельно делать сбережения, чтобы воспользоваться ими, когда ментальные и физические способности зарабатывать существенно снизятся. Первый вариант имеет куда более длительную историю, он показывает себя хорошо в условиях вой­н, революций и тектонических сдвигов, даже когда привычные институты рушатся. Второй способ, безусловно, стал основным для современного инвестора в большинстве стран, так как позволяет не зависеть от родственников. Да и количество детей в семьях в развитых и многих развивающихся странах резко сократилось.

Тем не менее развитие технологий и возможнос­тей налоговых служб, рост цифровой прозрачности в мире сделали возможными инвестиции в посторонних людей в обмен на долю в их будущих доходах на длительном промежутке времени. Мы видим взрывной рост проектов, которые инвестируют в активы, привязанные к доходам людей в будущем. Big League Advantage инвестирует в спортсменов в обмен на часть их заработка, Slow Ventures и братья Либерманы вкладываются в доли будущих доходов технологических предпринимателей. Мы в России также запускаем первый ЗПИФ, актив которого – будущие заработки талантливых студентов.

По сути, эти проекты сочетают в себе преимущества обоих упомянутых выше способов накопления. Они индивидуальны и позволяют не зависеть от воли других людей и в то же время крайне адаптивны к переменам в экономике и обществе. Мы не знаем, будут ли существовать в будущем доллары и привязанные к ним облигации, останутся ли банки и компания Tesla. Но мы знаем, что будем получать 10% от всех доходов молодых людей, которым помогли на старте.

Такой инструмент спасает от инфляции и рисков глобального обесценивания денег и позволяет еще более диверсифицировать свои долгосрочные накоп­ления. По сути, этот инструмент похож на акции, только эмитентом являются не компании, а люди. И это устраняет огромную несправедливость: компании могут привлекать и долевое, и долговое финансирование, а люди – только брать в долг.

Большинство сегодняшних компаний – лидеров по капитализации выросли благодаря долевому финансированию, то есть они могли позволить себе рисковать и добиться большего. Механизм переноса риска изменений с человека на инвесторов также позволит многим молодым людям добиться существенно большего. А так как полезность инвестиций и помощи в раннем возрасте сущест­венно выше, чем в 40–50 лет, то такие инвес­тиции позволяют инвесторам зарабатывать на межпоколенческом арбитраже. Для состоятельного европейца 2 тыс. евро – одна невыпитая бутылка Chateau Latour, а для молодого студента – возможность переехать из Индонезии в Дубай или из Енисейска в Москву, тем самым увеличив свои будущие доходы или шансы на успех в несколько раз.

Я ожидаю, что активы, привязанные к будущим доходам людей, станут доминирующими в мире инвестиций в следующие 50 лет. Если посчитать будущие доходы всех 8 млрд нынешних жителей планеты, то получится астрономическая цифра в 2 квадриллиона долларов США. Для сравнения: стоимость недвижимости в мире оценивается примерно в 400 трлн долларов, капитализация публичных компаний – в районе 100 трлн, рынок долга – в 300 трлн, а активы, привязанные к золоту, стоят меньше 20 трлн долларов.

Конечно, развитие этого класса активов будет сопряжено со множеством трудностей, прежде всего регуляторных. Также встанет вопрос развития институтов, помогающих инвесторам удобно и надежно получать свою долю в будущих доходах других людей, при этом сохраняя право последних на конфиденциальность. Тем не менее практика показывает, что регуляторика и нужные институты неизбежно возникают, если появляется запрос рынка.

Александр Клещев, управляющий директор и член совета директоров инвестиционной компании «ЛМС», основатель Investpeople.ai