Зачем русскому хайнету family office
Семейный офис – это та непозволительная роскошь, которая после накопления капитала определенного размера превращается в жизненную необходимость. Об особенностях управления личными финансами через family office в России рассказывает Владимир Зражевский.
Владимир Зражевский
заместитель генерального директора Русского Коммерческого Банка (Кипр)
История вопроса
Опрос американских миллионеров, проведенный в прошлом году Bank of America, показал, что только 55% из них собираются оставить состояние наследникам, а 31% намерены передать деньги на благотворительность. Действительно, случаев, когда наследник усердно вникает в семейный бизнес и старается понять все его тонкости, не так много. Один из наиболее ярких подобных примеров – Марта Ортега Перес, которая начинала с должности ассистента продавца в магазине своего отца Амансио Ортеги – основателя империи Zara, чье состояние оценивается в 24 млрд долларов. Но куда чаще капитал, заработанный родителями, без всякого почтения растрачивался детьми.
Мудрое управление семейным капиталом – испытание, встающее перед каждым богатым кланом в мире. Считается, что один из лучших способов справиться с этой задачей – обратиться в семейный офис. Этот инструмент сохранения и приумножения состояния появился в США в конце XIX века. В условиях первичного накопления капитала на Диком Западе преуспевали, как правило, люди жесткие и авторитарные. Им часто приходилось делать рискованные вложения, из-за которых можно было потерять бизнес. Да и государство, несмотря на всю свободу, которую давали бизнесменам в Соединенных Штатах, зорко следило, чтобы никто не набрал слишком большой силы. Ярчайшим примером можно считать историю Джона Рокфеллера. В 1870 году он основал компанию StandardOil, которой к началу ХХ века удалось подмять под себя большую часть нефтяного бизнеса в Америке. А в 1911 году Верховный суд США обвинил предприятие в нарушении антимонопольного законодательства и принял решение принудительно разделить ее на 38 компаний. Из них впоследствии выросли такие гиганты, как ExxonMobil, Chevron, ConocoPhillips, British Petroleum и другие.
Находясь под постоянным давлением со стороны государства и конкурентов, богатые американцы задумались о том, как им и их семьям поддерживать привычный уровень жизни, даже если бизнес столкнется с проблемами. Первый семейный офис создала как раз семья Рокфеллеров: основатель клана Джон Рокфеллер-старший открыл компанию по управлению личными средствами еще в 1882 году, то есть за 30 лет до раздела StandardOil.
В те времена огромным считалось состояние даже в 10 млн долларов. Сейчас же обращаться в мультисемейные офисы предлагают семьям с капиталом от 50 до 500 млн долларов. Нанимать специалистов, которые работали бы только на одну семью, при таком размере состояния считается неоправданным. И дело не в том, что владельцам больших капиталов проще расстаться с несколькими «дополнительными» миллионами. Просто чем больше состояние, тем большей защиты оно требует, в том числе и по части конфиденциальности.
Порог трех поколений
В оценке того, каким капиталом должен обладать клиент мультисемейного офиса, сходятся как российские, так и западные эксперты. Хотя культура обращения с крупными состояниями в России и на Западе существенно различается. Дело в том, что в Америке и Европе, как правило, семейные средства остаются под управлением семейного офиса на протяжении нескольких поколений. И его сотрудники работают в отдельной, специально созданной компании, никак не связанной с основным бизнесом семьи.
В России же обстановка в области создания семейных офисов напоминает Дикий Запад начала прошлого века. В нашей стране все крупные капиталы пока еще принадлежат «первому поколению»: его представители пристально следят за тем, кто и как управляет их средствами. При этом, как и сто лет назад в США, специалисты по личным финансам работают в основном бизнесе своих клиентов, что вообще свойственно индустрии семейных офисов периода первоначального накопления капитала. Достаточно сказать, что фонд Рокфеллеров был отделен от основной компании только Джоном Рокфеллером-младшим в 1930-х годах. То есть это решение принял представитель второго поколения семьи спустя полвека после создания семейного фонда.
Еще одна особенность в управлении личными финансами в современной России – традиция доверять не лучшим специалистам, а самым надежным и проверенным подчиненным. Люди, близко знакомые с тайнами семей богатых и влиятельных бизнесменов, постепенно становятся для них почти родственниками. Владелец капитала кровно заинтересован в том, чтобы никто из его управляющих не покинул команду, поскольку в противном случае конфиденциальность может оказаться под угрозой. Как правило, по прошествии определенного времени сотрудникам семейного офиса предлагают либо очень высокие заработки и бонусы, либо даже участие в каком-то из принадлежащих семье бизнесов.
Казалось бы, кому нужны все эти сложности и издержки, если с банальным обеспечением семьи деньгами может справиться обыкновенный траст или набор трастов? Ответ очевиден. Во-первых, траст не может оперативно реагировать на возникающие у семьи потребности: открыть новый бизнес, отправить детей на обучение, и много чего еще он тоже не может. Во-вторых, проблемы и задачи членов семьи не всегда решаются с помощью одних только денег. В-третьих, траст не снимает вопрос о качестве управления семейным капиталом. Наконец, самое главное: траст не научит чьего-либо сына или внука правильно распоряжаться деньгами. И в России,
и на Западе давно заметили, что большинство состояний прекращают свое существование уже в третьем поколении. У англичан даже поговорка есть: «От закатанных рукавов к закатанным рукавам через три поколения».
Есть аналогичная поговорка и у китайцев: «С рисового поля на рисовое поле через три поколения». Но самое забавное, что российская вариация на эту тему самая тревожная: «Что батюшка лопаточкой сгребал, то сынок тросточкой раскидал». То есть до третьего поколения у нас дело может даже не дойти.
Управление активами семейного офиса в его западном варианте подразумевает активное участие в принятии решений всех членов семьи, имеющих долю в капитале. Рано или поздно и российские бизнесмены придут к выводу, что гораздо дешевле расстаться с несколькими миллионами из-за неверных решений, принятых детьми, чем потерять все состояние из-за того, что дети не умеют принимать решения. Рокфеллеры, к слову, всегда очень строго относившиеся к воспитанию детей, до сих пор остаются одной из богатейших в мире династий. И хотя младший из внуков Джона Рокфеллера Дэвид до сих пор жив (в июне этого года ему исполнится 98 лет) и представляет то самое роковое третье поколение, вероятность, что он пустит состояние семьи по ветру, почти нулевая.
Материал опубликован в SPEAR’S Russia #1-2(25) под заголовком “Фамильные ценности”
Материалы по теме
Источник: SPEAR'S Russia
Как потерять клиента
Виталий Дашин задумывается о том, к какому беспорядку может привести идеальный порядок, и вспоминает несколько историй из своей банковской карьеры в Швейцарии и Лихтенштейне.
Манипуляции на максималках в замыленной субъективной реальности
Руслан Юсуфов – об устройстве информационных пузырей, механике неравенства, могуществе технологических компаний, бесправии пользователей, культах будущего, конспирологических искажениях сознания, а также о важности самонаблюдения и надежде, которую искусственный интеллект и люди то дают, то отнимают друг у друга.
Состояние ума
Павел Бережной – о том, что такое mindset инвестора и какое значение он имеет на практике.
Красота нашей бренности
Конец 2023 года ознаменовался примечательным событием в культурной жизни Германии. В Мюнхене проходит первая в истории страны выставка одного из самых дорогих и неоднозначных художников современности – Дэмиена Хёрста, создателя инкрустированных бриллиантами черепов и заспиртованных чучел животных. Ретроспективная выставка enfant terrible современного искусства (экспозиция собрала созданные за 40 лет его знаковые работы) позволяет Ксении Апель поразмышлять о смерти в искусстве, ключевой теме для Хёрста и многих других художников.
Оставить комментарий