Высокие технологии оторвались от скучной и непонятной фундаментальной науки (пусть ею занимаются ученые в лабораториях), став чем-то большим – окном финансовых возможностей, оружием, инструментом протекционизма и санкционной политики, наконец, фетишем и священным Граалем, причем не только для венчурных капиталистов, но и для всех фанатов образа жизни Илона Маска, способного одновременно запускать ракеты, строить кибергрузовики, продавать огнеметы, покупать социальные сети, раздавать спутниковый интернет в кризисных регионах, играть в большую политику, но главное – не изменяя себе, быть бунтарем и плейбоем. Как только Маск становится гуманитарным деятелем, призывающим к миру во всем мире, он уже не просто технологический предприниматель, а универсальный кумир, образец для подражания и ролевая модель.

Вот зачем, скажите мне, тратятся деньги на социальные проекты, происходит поддержка культуры и искусства, почему люди занимаются филантропией и меценатством? Конечно, у всех мотивация разная, и мы не будем списывать со счетов во всех смыслах замечательных людей, движимых единственно стремлением помочь кому-то и изменить мир к лучшему. Но ведь еще есть простое человеческое эго, требующее особого внимания, и желание (явное или неявное) нащупать собственную уникальность и важность, предназначение или банально отстроить свой персональный бренд. И вот простой рецепт: инвестирование во что-то подрывное позволяет надеть шляпу, которой у тебя еще не было, – шляпу венчурного инвестора, технологического предпринимателя, инноватора, биохакера, эпатажного плейбоя, человека, переливающего себе кровь своего сына для омоложения, наконец.

Хотя даже изменение мира к лучшему – вопрос дискуссионный, ведь мы помним: что русскому хорошо, то немцу – смерть. И в мире столкновения цивилизаций и ценностей технологии позволят обеспечить наиболее эффективный способ промывки мозгов и выведут манипуляции обществом на максимальный режим. Зачем кого-то убеждать в своей правоте, если можно просто помес­тить человека в информацион­ный пузырь, в котором твоя правда станет его единственной реальностью?

Конечно, высокие технологии сулят и власть, и бессмертие, и фантастические прибыли, но это завтра; сегодня они уже дарят возможность быть самым умным за столом и попадать на страницы международных СМИ в костюме инноватора, визионера и вершителя человечес­ких судеб. И такое переодевание доступно и для российского миллионера, который сделал состояние в реальном секторе, и для европейского наследника семейных капиталов.

Я неспроста акцентирую внимание на следующем поколении собственников капиталов. Миллиардер Бэтмен – это явно представитель «олдмани», живущий в замке с английским дворецким, не принимающий гостей и скрывающий свое настоящее лицо за маской. Это чересчур posh, да и в целом несовременно для мира, живущего напоказ в «тиктоках» и, да простит меня читающая это эссе мама, «Онлифэнс». Асоциальный Бэтмен сегодня вынужден вести блог, влог и подкаст, и, чтобы оставаться пророком и вести за собой аудитории, ему придется вступать в гонку воору­жений – иначе его «глубокие» мысли и идеи ничем не будут отличаться от мыслей Пети Иванова из 9«А» класса, который использовал для создания нарратива тот же самый генеративный искусственный интеллект. Как фильтры в социальных сетях позволили нам казаться красивыми, искусственный интеллект позволит нам казаться умными.

Бэтмену есть альтернатива: ориентир многих, а уж тем более вступающего в бразды владения и управления отцовскими капиталами – это Тони Старк, Железный Человек, который живет богато, но не вычурно, не скрывает свою личность, с удовольствием дает интервью и наслаждается женским вниманием, а все время и усилия направляет на технологическое превосходство во имя добра, мира во всем мире, либеральных ценностей, американской демократии, параллельно аугментируя свое тело и получая сверхчеловеческие способности. Тони Старк уже настолько сросся с технологиями, что сам стал технологией, а его инновации, инвестиции и изобретения стали образом жизни.

Вообще сверхспособности – краеугольный камень воспитания любого американского ребенка, который мечтает отличиться через магию, телекинез, пирокинез или умение выделять паутину вследствие укуса особого паука. Эта особая американская мечта превращения из грязи Homo sapiens в князья сверхчеловека наконец сходит со страниц комиксов в реальную жизнь. Да, пусть не каждому повезло родиться на планете Криптон и получить суперсилу по праву рождения, впервые замаячила надежда расширить свои возможности – физические, когнитивные, – а заодно и сесть за стол, за которым принимаются действительно большие решения. Этот вектор не только манящий, закрывающий детские гештальты, но еще и вполне реализуемый на горизонте человеческой жизни. И даже если не получится, на надгробном камне напишут: «Он старался выйти за рамки».

Как сами подрывные технологии (если они редкие, дорогие, недоступные плебеям), так и связанное с ними технологическое превосходство в области фундаментальных наук, новых архитектур и подходов – это инвестиционная, предпринимательская и жизненная цель практически без изъянов. Это один из суперинструментов, позволяющих решить сразу все задачи: это модно, это позволяет отстроиться от других, это вклад в завтрашнюю экономику со всеми вытекающими дивидендами и капитализациями, а если уж совсем повезет, то и повышение уровня и продолжительности жизни, а также уровня принятия решений, которые за деньги не купишь.

Когда я говорю о расширении человеческих возможностей, я имею в виду не только доступ к более продвинутому искусственному интеллекту, не только гиперкастомизированную медицину или нейроимпланты, которые позволят стать умнее всех. Важнее – последствия этих внед­рений. Мы можем прийти в мир с миллиардами субъективных реальностей, где каждый из нас заперт в своем персональном информационном пузыре и его «правда» – единственная; в котором каждый из нас проживает сразу несколько ролей и цифровых альтер эго и борется с последствиями множественного «я»; в котором наш жизненный опыт отличается настолько, что мы окончательно перестаем понимать друг друга. В мире недоверия, продвинутых манипуляций и фейк-ньюз на максималках для принятия эффективного решения будет критически важно подняться над схваткой, суметь выйти за пределы своего информационного пузыря, и суперспособность, которую предоставят данные и вычисления, – учитывать больше факторов, чем другие.

У сверхбогатых наконец появляется позитивно воспринимаемая обществом цель, отличная от строительства яхты на несколько метров длиннее, чем у соседа. Это особенно важно в мире контрастов и постоянного переписывания правил игры. В мире кризисов и военных конфликтов, социального неравенства, в котором рядовые американцы не могут позволить себе покупку жилья или расплатиться со студенческими долгами, в котором в Европе к власти начинают приходить правые популисты, в котором действует культура отмены, а кому-то даже не разрешают расплатиться «русскими» деньгами за обслуживание особняка в Лондоне. Безусловно, маячит экономическое и даже видовое расслоение – непреодолимое, когда плебеи уже никогда не догонят патрициев, способных делать фантастические возвраты на капитал, инвестируя в себя и свои решения, недоступные обычным людям без расширенных возможностей.

И здесь я вижу парадоксальный сценарий мира, где роскошью будет приватность и способность хоть как-то прикрыть свое цифровое тело. Только у сверхбогатых и технологически упакованных будет возможность вырваться из цифры и иметь роскошь поселиться на острове, оградить его стенами и средствами радиоэлектронной борьбы, чтобы оставаться только в физической реальности, стерев своего цифрового двой­ника. Вспоминается анекдот про капиталиста, который пришел к тунеядцу, прохлаждавшемуся под пальмой, с назиданием: не сидеть без дела, а сорвать кокос, продать его, нанять людей, собрать еще больше кокосов и продать их, чтобы построить фабрику по производству кокосов. На резонный вопрос бездельника «Зачем?» капиталист ответил: «Чтобы сидеть под пальмой и ничего не делать».

Капитализм ломается и трещит по швам: искусственный интеллект будет и дальше увольнять людей, и далеко не все смогут переучиться на специалиста по работе с данными сегодня, специалиста по новой этике завтра или послезавтра стать нейрохирургом для проведения операций по установке нейроимплантов: технологии все усложняются, а времени на их освоение все меньше. Цифра будет работать против бедных, социально незащищенных и не переучившихся, причем с выпадением из системы человек потеряет не только зарплату.

С сегодняшними темпами эволюции потребительских и корпоративных экосистем мы можем прийти к ситуации, в которой при увольнении работника его ребенок будет увольняться из детского сада, его дедушка – из дома престарелых, сам он потеряет доступ к кастомизированному развлекательному контенту и начнет смотреть «общественные» фильмы и сериалы, деградирует и стремительно устареет на рынке труда, а может, и вообще потеряет сотню-­другую баллов коэффициента интеллекта из-за отключения нейроинтерфейса от корпоративной нейросети. И если вдруг этот сценарий кажется вам уж чересчур футуристичным: компания Neuralink Илона Маска собирается провести более 22 тыс. операций по вживлению в мозг нейроимплантов к 2030 году.

Придется что-то придумать, чтобы миллионы уволенных не проводили все освободившееся время на улице с факелами и вилами, причем не только из-за риска роста социальной напряженности. Если перестать платить человеку зарплату, у него не будет денег, чтобы купить товары, которые производят роботы. Чтобы экономики продолжали работать, эти деньги (современные или деньги будущего) должны быть у человека в наличии. Безусловный базовый доход, формирующийся из специального налога, который платят корпорации, замещающие человека аппаратным или программным роботом, – один из очевидных сценариев.

Я неоднократно сталкивался со следующей позицией: пусть мои данные собирают, пусть меня профилируют, если это позволяет им, корпорациям, давать мне более удобный сервис. Битва за приватность проиграна не потому, что шифропанки оказались слабее, а потому, что тем, за кого они боролись, это не нужно. Не надо насильно переводить бабушку через дорогу, менять ей пароль и рассказывать о рисках утечки персональных данных: бабушка уже все для себя решила и готова отдать данные за удобство и комфорт.

Как бабушка моргает или потеет, с какой частотой у нее бьется сердце или как расширяется зрачок, когда она видит брендовую сумку, – это тоже данные, и в них кроются так необходимые для гиперкастомизации возможности. И автор этого текста, и читатель – мы и есть эта самая бабушка. В конце концов, если знать реакцию конкретного человека на тот или иной стрессор, этот стрессор можно ему подсовывать в нужный момент – чтобы он купил, выбрал, проголосовал. И человек может превратиться в бесконечную шахту по добыче данных, а сами данные – в универсальный ценный актив. В таком случае человека можно не увольнять, даже если он перестал быть эффективным на фоне продвинутого ИИ. Наоборот, его нужно держать внутри экосистемы, чтобы ручеек данных оставался с вами: «Меланж должен течь не переставая» (“Spice must flow”).

Безусловный базовый доход позволит обеспечить хлеб, а зрелища будут производиться бесконечным множеством мета­вселенных, в которых человек сможет переживать невозможные ранее впечатления и опыт: например, путешествовать по существующим и несуществующим мирам, спуститься в жерло вулкана, совершить полет на Марс. Синтетические переживания будут максимально приближены к настоящим, и любой сможет ощутить вкус деликатеса благодаря обману вкусовых и визуальных рецепторов, в виртуальной реальности любой сможет телепортироваться на другую планету или оказаться на концерте известного исполнителя – а возможно, и пережить концерт с видом из глаза самого исполнителя.

Когда деликатес становится доступным всем, он перестает быть деликатесом, и обеспеченные элиты будут искать недоступный широким массам опыт. И здесь возникнет еще один парадокс: если на Марсе может оказаться каждый, то на настоящем Марсе – единицы. Не придем ли мы в мир, где физические переживания станут роскошью, а синтетические – массовым ширпотребом?

Таким образом, цифра – она и для богатых, и для бедных. Одним – для контроля, технологически обеспеченного гедонизма и власти, другим – для выживания, новых экономических механизмов для хлеба на столе; и для зрелищ, которые позволят и дальше разгонять дофаминовые петли. Пусть читатель сам примет решение, кому – что.

Руслан Юсуфов, футуролог, основатель и управляющий партнер компании MINDSMITH