У бывшего партнера бухгалтерской фирмы Алана Рейна длинная, выдающаяся карьера в сфере инвестиций в вино. Вернее, длиннейшая, и причина тому проста: он открыл эту сферу. В 1985 году Рейн купил Magnum Fine Wines, а позднее сделал ее вновь публичной – и слабой. Виноторговые компании существовали уже пару сотен лет и продавали вина инвестиционной категории, но никто из них по-настоящему не формировал инвестиционные портфели и не советовал клиентам, что делать.

Алан же этим занимается с самого начала. До 2011 года он наблюдал, как динамика цен на бордоские вина последовательно опережала динамику цен на активы других классов. Тренд прерывался лишь в 1998-м, когда в Азии случился финансовый кризис, и десять лет спустя, когда рухнул Lehman Brothers. Прошлый год, как и два предшествовавших, рынок элитных бордоских вин завершил в минусе, но Рейн всегда внушал своим инвесторам, что мыслить нужно долгосрочно (то есть дальше, чем на пять лет вперед). Дешеветь бордо скоро перестанет, ожидает он.

«Рынок достиг дна, – поясняет Алан. – Последние шесть месяцев были для него тяжелыми, но на этот год я точно настроен оптимистичнее». Спад он относит на счет того факта, что закрытые винные фонды, которые существуют лишь около десяти лет, последние три-четыре года постепенно распродавали запасы. Рейн одним из первых признал значимость азиатского рынка для сферы инвестиций в вино. И смена руководства Китая восходящий тренд не поддержала, считает он. Боятся ли китайские чиновники, не зная теперь, кого можно подкупить, а кого – нет? «Без комментариев», – отвечает Алан.

Еще один фактор: покупатели стали лучше разбираться в ценах. «Высокий ценник лишает продаж. Но если стоимость правильная, продать можно что угодно. Сейчас рынок чувствителен к ценам, хотя 18 месяцев назад не был», – заключает Рейн.

Спад, впрочем, не заставил инвестора изменить подход к формированию портфеля. «При таких сниженных ценах лучший баланс – это, думаю, всегда 60/40, – говорит он, – 60% – первый класс, 40% – остальное. Лучшие по-прежнему вина из Медока. В гору идет ряд других, но не слишком резво. Главная сила – апелласьон Пойяк, хотя очень и очень хорош Сен-Жюльен. Потом, три леовиля (Barton, Poyferre, Les Cases), Pontet Canet, два пишона (Lalande и Longueville), Lynch Bages – как-то так».

Алан хранит стойкую верность бордо, и это отличает его от управляющих из других компаний, которые не прочь поплескаться на рынках бургундского или итальянского красного. По правде говоря, его настолько уважают в регионе, что в 2004 году посвятили в командоры Ордена чаши бонтан (по рекомендации двух знаменитейших шато, Лафит и Марго). Чаще такой чести удостаивают сомелье и владельцев гостиниц.

Что касается бургундского, то запасы его слишком ограниченны, цены слишком высоки, а рынок слишком мал, полагает Рейн: «Предлагать кому-нибудь шесть бутылок чего-то – пустая трата времени, как своего, так и чужого. К тому же вторичный рынок бургундского всегда был в упадке. Всегда, даже в хорошие времена, если вино десятилетнее, оно шло с наценкой, если моложе – не шло вообще».

Великолепие супертосканских вин – лучших красных вин Италии – инвестор признает, но советовать их как инвестицию все еще не спешит. «Винтаж 1997 года был знаковым, – вспоминает Алан. – С тех пор все изменилось. Проблема в том, что рынок довольно маленький, а цены очень высокие. Большого дефицита топовых тосканских вин средней выдержки нет».

Бум на рынке

Южноафриканец Гэри Бум по-своему видит перспективы винных инвестиций. До 1997 года он был трейдером в Сити (в InterCapital), а затем основал компанию Bordeaux Index. Сегодня она представлена за границей и выручает за год свыше 150 млн фунтов.

«Три года подряд рынок бордо не падал с начала семидесятых, – констатирует Гэри. – Но если его разделить, получится, что в том году вина первого класса подешевели на 5%, а вина с правого берега подорожали на 8%. Так что можно было неплохо заработать на Pétrus, Cheval Blanc, Angélus или Pavie. Бургундия подорожала на 15%, шампанское – на 18%. Легкая диверсификация – и вот вам приличный год».

В первые шесть месяцев 2014-го Бум рекомендует не покупать никаких вин с левого берега, но вина с правого берега в цене набирать продолжат, прогнозирует он, ссылаясь на низкие объемы производства, умеренность текущих цен и спрос. Рынок бургундского ему кажется «немного раздутым»: «Его направляют те, кто покупает вслед за Дальним Востоком, а ведь у бордо первого класса с этого все и началось (в 2011-м). Когда китайцы перестали покупать (в буквальном смысле перестали), это было, как будто кто-то выключатель нажал».

Вместо бургундского Гэри советует покупать шампанское: «Потому что этот рынок выдал очередные два-три года хорошего, сильного роста. Весьма уверенно идет Krug практически любого года, и Dom Perignon в порядке. Его выпускают где-то полмиллиона ящиков, но если вам понадобится Dom Perignon 1996-го, то найти его на рынке один шанс из 2500. И, что прекрасно, распивают его очень-очень быстро. Затем цена растет, и каждая новая партия дороже прошлогодней. Так что в некотором роде вам гарантированы минимум 5% годовой доходности, не считая естественного роста. Поэтому мы очень-очень оптимистичны насчет перспектив рынка шампанского на ближайшие несколько лет. Наверное, можно попробовать найти розовое Dupuy 2002-го, безусловно, Krug 2003-го и скупить все Krug 2000-го и 1998-го, какое только найдете. Думаю, что у такого портфеля была бы двузначная доходность в следующем году».

Итальянский скачок

Рынок «левобережных» вин, по мнению Бума, восстановится в конце года, и прежде всего это коснется Mouton и Margaux, которые подешевели значительно. Но если говорить не о Франции, то здесь Гэри серьезно расходится с Аланом. С его точки зрения, в этом году можно заработать 20%, купив отличное итальянское бароло. «Для стремительного скачка цен есть все предпосылки, – рассуждает Бум, – ведь старые винтажи сейчас дешевые. Во-вторых, выпускают, наверное, лучший винтаж последних двадцати лет, винтаж 2010-го. И кому, как не его покупателям, вызывать скачок».

«На эти вина будет большой спрос, и запасы их очень малы, – продолжает Гэри. – Взять, к примеру, Воэрцио. Он делает в год лишь 300 ящиков топового кюве, но стоит оно по 100 фунтов за бутылку и получает по 98–99 баллов. Три топовых кюве, каждого – по 300 ящиков, в сумме дают 900. Он продал нам 120 таких ящиков, и мы распродали их за час. Полностью. Мы знаем, что спрос большой: люди покупают и пьют. А когда вино пьют, а не держат в погребе, цены идут вверх. Через три года на рынке вообще ничего не останется».

В винном бизнесе уже привыкли, что китайцы покупают теперь вчетверо меньше. Крупнейшим рынком роста Бум считает Великобританию: «Люди почувствовали себя немного богаче и снова хотят тратить. Все в Лондоне думают, что сделали на домах состояние. Других рынков роста для нас и нет – только Британия».