(Не)достойная смена

Почему хайнеты не спешат оставлять миллиарды детям


Второе поколение российских хайнетов повзрослело и готово принять бразды правления семейным бизнесом. Вот только отцы-основатели пока не планируют уходить на покой, желая оставаться на капитанском мостике как можно дольше. В чем дело? В страхе, что крупное состояние и ответственность сломают жизнь плохо подготовленных к ним наследников? Или старшие просто не могут найти общего языка с детьми? В причинах разбиралась Юлия Калинина.

28.04.2016





Отношение российских хайнетов к передаче наследства можно условно разделить на два типа. Одних детей готовят к тому, чтобы стать полноценными наследниками и владельцами семейного бизнеса. Другим родители не планируют оставлять крупного капитала, давая простор для собственной деятельности. Порой патриархи просто обещают направить большую часть своего состояния на благотворительные цели, предлагая наследникам разве что небольшой стартовый капитал для комфортного проживания и самореализации.

Так или иначе, вопрос преемственности бизнеса и благосостояния становится для российских хайнетов все актуальнее. Однако назвать его решенным могут немногие. Так, Центр управления благосостоянием и филантропии СКОЛКОВО обнаружил, что детально проработан план преемственности бизнеса только у 30% собственников, благосостояния – у 39% (результаты опубликованы в «Исследовании владельцев капиталов 2015»).

На практике в отношениях между детьми и родителями зачастую отсутствует сам элемент долгосрочного планирования. «Это вызвано в первую очередь быстро меняющимися рыночными условиями, в которых достаточно сложно прогнозировать, что будет с семейным бизнесом через 10–15 лет», – полагает партнер LEON Family Office Роман Решетюк. Поэтому в большинстве случаев ситуация развивается по типовому сценарию. «До достижения определенного возраста всех детей де-факто готовят к принятию наследства: стараются дать им достойное образование, расширяют кругозор, обучают основам ведения бизнеса, – продолжает Решетюк. – Если ребенок вовлекся в семейное дело, обрадованный родитель спокойно планирует плавно отойти от дел. В противном случае патриарх находит такой механизм наследования, который позволит его сыну или дочери занять достойное место в жизни и полностью реализовать свой потенциал».

Довольствоваться малым

В Центре управления благосостоянием и филантропии СКОЛКОВО пришли к выводу, что судьба капитала ставит его владельца перед моральным выбором. Российские хайнеты различают «нормальный» уровень потребления и «сверхпотребление». При этом многие полагают, что благополучие и обеспеченность могут сыграть плохую роль в судьбе детей. Поэтому они хотят привить детям «правильное» отношение к деньгам – состояние семьи в данном случае оказывается источником угроз. То есть владельцы капитала не спешат оставлять больших денег детям в воспитательных целях. «То, что ребенок будет иметь как данность, не будет иметь для него ценности. Надо дать базу – дом, быт и знания, все остальное пусть добывают сами», – комментирует респондент СКОЛКОВО.

Специалисты с такой постановкой проблемы не совсем согласны. «Не надо подменять причины и следствия, – утверждает партнер NICA MFO Кирилл Николаев. – То, что крупное наследство сломает жизнь и психику подрастающего поколения, часто приводится как повод не оставлять капитал. Но истинная причина в другом: родители не инвестировали свое внимание в отношения с детьми. Состояния не хотят оставлять, потому что нет взаимопонимания между двумя поколениями, – и это зона ответственности старших в первую очередь. У всех мировых династий во всех странах передача семейного состояния никому не ломала жизнь, а напротив, укрепляла семейный клан».

Подготовка ребенка к руководству семейной династией в идеале занимает от десяти лет и более. Николаев видит в этом почти неразрешимую для многих проблему: «Правда жизни заключается в том, что семьи с трудом находят две недели для совместного отдыха. Как можно в такой ситуации говорить о системном подходе и выдерживаемом на протяжении многих лет движении в сторону преемственности между поколениями?» Если наследникам не оставляют семейное состояние, то, с его точки зрения, это означает, что патриарх упустил время и не верит в своих детей.

Родители в некотором смысле защищают бизнес от собственных чад, потому что осознают, что те просто не способны управлять компанией или более сложной структурой. Да, им нужны деньги на старт, но нельзя позволить им растрачивать то, что было собрано и построено с большим трудом. «Капитал первого поколения – это как еще один ребенок в семье, – поясняет основатель и член совета директоров Herculis Partners Николай Карпенко. – Его хотят передать только в надежные руки, которые будут дальше о нем заботиться и его развивать».

Пропасть в отношениях

Российские предприниматели, в силу исторических причин не имеющие полноценного представления о межпоколенческом трансфере капитала и бизнеса, слишком поздно подходят к разговору о наследстве. «До недавнего времени они полагали, что залогом успешного развития их ребенка будет его хорошее образование, – знает Роман Решетюк. – Отпрыск отправлялся в “ссылку” в европейское учебное заведение на несколько лет, и единственным участием родителя в его жизни было материальное обеспечение, не хуже чем у соседа по комнате. В результате первая попытка поговорить с ребенком о преемственности предпринималась, когда он уже находился в достаточно зрелом возрасте (25–27 лет). Очевидно, что сын или дочь, привыкшие к постоянному финансированию, в большинстве случаев с непониманием относились к тому, что в будущем им придется добиваться всего самостоятельно».

Лишь немногие начинают разговаривать с ребенком о финансах и потенциальном наследстве с подросткового возраста. Хотя справедливости ради надо отметить, что в последнее время число таковых увеличивается. И дети еще до поступления в университет осознают, что их ждет самостоятельная жизнь и наследство должно служить исключительно подспорьем, а не снижать мотивацию к развитию, добавляет Решетюк.

К сожалению, разговоров оказывается достаточно не для каждого представителя нового поколения. Порой родители в надежде научить свое чадо идут на крайние меры. Решетюк вспоминает такой случай. Отец назвал брачный договор сына обязательным условием для вступления в наследство. Тот оскорбился и не захотел начинать свою семейную жизнь со столь неоднозначных документов. Но отец был непреклонен – накопленное состояние не должно страдать от эмоциональных решений. Родитель предложил ребенку жить самостоятельно и доказать свое осмысленное и рацио­нальное отношение к любым делам. Полгода сын существовал сам по себе и даже пытался организовать небольшой бизнес, но развить его на должном уровне из-за нехватки средств так и не смог. С невестой отношения разладились. Молодому человеку пришлось признать: отец оказался прав, и его жесткий урок расставил все по своим местам.

Бывают и более сложные ситуации. «Ребенок избалован и требует только денег, – комментирует Николай Карпенко. – В таком случае родители делают траст, чтобы отпрыск получал суммы, необходимые для проживания, обучения и медицинского обслуживания, и не более того. В моей практике был случай, когда “ребенок” 50 лет от роду, во втором браке и с тремя детьми, так и не выбил из отца большего содержания. Отец знал, что сын все потратит на “роскошную жизнь” и внукам ничего не достанется». Такое распоряжение имуществом заставляет наследника посмотреть на мир по-другому, встряхнуться и действовать самостоятельно, без поддержки родителей, полагает эксперт.

Случается, что сам наследник отказывается от денег отца с простой аргументацией: «Оставьте меня в покое. Я не хочу иметь ничего общего с вашими деньгами». Это опять же чаще всего происходит из-за пропасти в семейных отношениях, отсутствия регулярного внимания со стороны патриарха к детям, уверяет Кирилл Николаев.

Домашнее задание

Разговор о деньгах нужно начинать с раннего возраста, когда ребенок впервые осознает, из чего складываются благополучие и достаток семьи. «Сначала это личная работа родителей, – говорит Николай Карпенко. – Старшие объясняют природу денег и богатства, а также ответственность, с ними связанную. Ответственность не только личную в отношении будущего капитала, а также ответственность за работников и сотрудников компаний, которые своим ежедневным трудом создают это богатство. Далее идет обсуждение выбора жизненных целей будущего наследника. Видит он себя продолжателем дела родителей или хочет реализоваться в другой области? Что ему для этого нужно?» Консультанты, по мнению Карпенко, должны подключаться к работе, когда ребенок достигает совершеннолетия и его привлекают к оформлению документов по наследованию либо по участию в управлении бизнесом.

Некоторые MFO предлагают в воспитательных целях устраивать семейные советы. Это неформальный совещательный орган, состоящий из членов семьи. «Семейный офис проводит с каждым членом семьи интервью и узнает, как наследник видит свою роль в семейном совете (и видит ли он ее в принципе), – объясняет Роман Решетюк. – На основании полученных ответов за каждым членом семьи закрепляется определенная функция. Далее взаимодействие с членами семьи происходит в формате “деловой игры”. Офис следит за тем, как эффективно каждый участник справляется со своей функцией». Подготовка к испытанию деньгами считается успешно завершенной, когда наследник понимает, что ему необходимо стать именно хозяином, а не рабом денег.

Пока же обслуживающие хайнетов финансисты и юристы видят главную проблему в том, чтобы вообще признать проблему. Многие клиенты до сих пор считают вопрос о наследстве и будущем бизнеса чересчур дерзким. Сколько можно тянуть, зависит от возраста детей и родителей. Воспитание ответственного отношения к деньгам занимает не меньше десяти лет.



Юлия Калинина
28.04.2016

Источник: SPEAR'S Russia #4(57)


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз


Передать нельзя продолжить


1
 

Алексей Станкевич уже больше 20 лет консультирует богатейших россиян по вопросам юридическо-­финансового структурирования и защиты активов, но, комментируя исследование ВШЭ, он в первую очередь обращает внимание на личностные аспекты взаимодействия ультрахайнетов со своими наследниками. Именно это, на его взгляд, определяет судьбу преемников и бизнесов, новые роли, которые берут или отказываются брать на себя основатели компаний, а также трансфер их полномочий.



Онтология сверхбогатства


1
 

Зрелый мужчина из хорошей семьи с качественным высшим образованием, полученным в Москве или Петербурге. Сделал состояние в ТЭК, финансах и промышленности. Таков типичный портрет сверхбогатого россиянина, составленный социологами из Высшей школы экономики на основе анализа биографических данных о самых состоятельных бизнесменах, которые фигурировали в российском списке Forbes с 2004 по 2021 год. Группа сверхбогатых стареет и практически не обновляется, приоткрывая свои двери для новичков с большим скрипом. С любезного разрешения авторов, Светланы Мареевой и Екатерины Слободенюк из Центра стратификационных исследований Института социальной политики ВШЭ, WEALTH Navigator перепечатывает фрагмент исследования, которое проливает свет на малоизученный в целом мир российских ультрахайнетов и феномен отечественного сверхбогатства как таковой.