Второй год и третья волна пандемии коронавируса. Это время, к несчастью, доказало всем, насколько человек может не контролировать не только далекую перспективу собственной жизни, но и даже свое завтра.

Дмитрий Босов, Игорь Ложевский, Борис Александров, Владимир Христов в 2020-м. Андрей Трубников в 2021-м. Эту информацию легко предоставляет Google. Но далеко не все истории успешных и состоятельных людей попадают в интернет. И не так важно, COVID-19 ли стал причиной каждой из трагедий.

Помимо чисто человеческого сочувствия, для целей этого разговора важно понимать, что за всеми ушедшими остались заработанные состояния, действующие бизнесы, сложные в управлении активы, партнерские обязательства, семьи и наследники.

После Эльбруса

Какое-то время назад один деловой клуб проводил встречу с весьма крупным и, в общем-то, еще молодым бизнесменом. Человек рассказывал о своих успехах и неудачах, подходах к управлению, созданию эффективной команды, о том, как меняются ориентиры при появлении серьезных свободных ресурсов, о новых проектах на пользу городу и стране, о социальной роли бизнеса и много о чем еще. Разумеется, были вопросы из зала о семье, детях, увлечениях, отпусках и свободном времени богатого человека. Женат, двое детей, еще маленьких. Конечно, отдыхает по всему миру. В арсенале развлечений – планеризм, пилотирование самолета, горные и водные лыжи, водные мотоциклы, альпинизм, дайвинг и что-то еще. Самым безопасным в этом списке был горный велосипед. Человек харизматичный, с высоким личным обаянием, острым умом, быстрой реакцией. На вопросы зала отвечал четко, продуманно и по делу. Всем было очевидно, что жизнь его структурирована, оптимизирована, риски хеджированы, стратегия разработана, цели определены, обеспечены бюджетами и исполнительным ресурсом.

Само собой, я не удержался от моего обычного вопроса, который на протяжении многих лет задаю состоятельным людям. К сожалению, почти всегда он вызывает замешательство. Тут то же самое: быстрое начало фразы – и вдруг заминка, растерянность и стандартный выход из положения: «Конечно, вы правы, этим нужно заняться». Вопрос был о наследственном планировании.

Самый забавный диалог на эту тему у меня состоялся после семинара в одной из крупнейших консалтинговых компаний. Ко мне подошел владелец приличного состояния и участник бизнес-проектов, инвестор, отец нескольких детей разного возраста, муж, дважды бывший муж, сын престарелых родителей. Его «наследственное планирование» отсутствовало как таковое. Не было даже элементарного завещания, не говоря уже о чем-то более серьезном. Человек думающий, образованный и очевидно умный. Он поблагодарил меня за презентацию, сказал, что для него это очень актуальная тема и всем этим он непременно должен заняться. После этого прозвучала фраза, которую я считаю знаковой, отражающей общее отношение людей к теме наследственного планирования: «Я готов работать с вами. Даже готов внести аванс и сразу забронировать время. Но давайте начнем через три месяца. Меня ребята на Эльбрус позвали, мы к восхождению готовимся, каждый день тренировки. Пока не вернусь, времени не будет совсем». Занавес.

257 тысяч завещаний

По статистике из открытых источников в России, элементарные завещания имеют: 2% граждан в возрасте до 30 лет, 4% в возрасте 31–45 лет, только 6% в возрасте 46–60 лет и даже в возрасте старше 60 лет завещания имеют только 24%.

В целом источники утверждают, что завещания пишут до 20% россиян, в то время как в Европе количество доходит до 40%.

Но даже эти 20% – уже большое достижение. В СССР по состоянию на 1979 год было заверено всего 257 тыс. завещаний. При численности населения 262 млн человек завещания имели менее 0,1%. Иллюзия «личного бессмертия» прочно сидит в умах наших сограждан. И, как очевидно из приведенного выше диалога, даже занятия экстремальными видами спорта не наводят людей на размышления.
Советский человек мог передать по наследству в лучшем случае пай в кооперативе и личный автомобиль, планированием тут заниматься было нечего. Прожив 30 лет при капитализме, став владельцами частной собственности, имея имущество за рубежом и массу сложных для передачи по наследству активов, наши соотечественники еще не до конца свыклись с мыслью, что составление завещания – не плохая примета, а важная работа.

Наследственное планирование – такой деловой вопрос, который необходимо обсуждать, решать, планировать и юридически оформлять, равно как любой другой. Тем более что статистика снова напоминает нам, что 70% семейных бизнесов не переживают первую смену поколений. 15% не проходят вторую смену, 12% – третью, и только 3% существуют под управлением четвертого поколения далее. В нашей стране управление большей частью состояний и серьезного бизнеса до сих пор находится в руках у поколения создателей. Россия, конечно же, не станет исключением из этой статистики и не опровергнет ее.

Пять тезисов о проекте

Самое сложное – изначально осознать и принять несколько следу­ющих положений.
1. Наследственное планирование – это бизнес-проект (далее по тексту – проект), такой же, как и другие бизнес-проекты, а не что-то, что можно быстро обсудить с нотариусом.
2. Этот проект – не только личное или семейное дело, как может показаться на первый взгляд.
3. Этот проект никто не начнет без воли владельца состояния и не исполнит его обязательную роль в проекте.
4. Этот проект нельзя сделать от и до самому.
5. Для начала проекта не бывает «рано», бывает только «поздно».

Когда наблюдаю очередную «наследственную войну» и слышу жалобы участников этих споров на «непорядочность» друг друга, я не могу не вспомнить: «Шарапов, наказания без вины не бывает!» (знаменитую фразу Глеба Жеглова из т/ф «Место встречи изменить нельзя»). Беспечное отношение к хранению оружия привело под арест доктора Груздева, роль которого в фильме великолепно сыграл Сергей Юрский (кстати, до выбора актерской карьеры окончивший три курса юридического факультета ЛГУ).

Та же беспечность приводит владельцев бизнеса и их наследников к войне друг с другом. Давайте вдумаемся. Миллионные валютные инвестиции, кредиты, огромные нематериальные ресурсы, затраты времени, риски, сопутствующие бизнесу. И что мы видим в области юридического оформления отношений партнеров? Мы говорим про людей, которые вступают в проект и рискуют своими деньгами. За каждым из них есть «зависимые лица» – семьи, дети, иногда от нескольких браков, и множество других людей, интересы и права которых при определенном стечении обсто­ятельств могут оказать серьезнейшее влияние на бизнес.

Ведь причина конфликтов и наследственных войн вовсе не в «непорядочности» и «традициях» русского бизнеса. В первую очередь она в том, что наследодатель и его партнеры, начиная бизнес, да и позже, пока все живы, здоровы и в трезвой памяти, начисто забывают, что так будет не всегда. То есть причина в первую очередь кроется все в той же беспечности. Оставши­еся партнеры, как правило, стараются разойтись с наследниками мирно, но, разумеется, не в ущерб своим интересам и не ввергая сам бизнес в «финансовый шок».

Наследники же обычно не имеют актуальной информации о том, на что же они вправе рассчитывать и как это право реализовать. Бывает, что они просто принимают предложение оставшихся партнеров и мирно получают то, о чем удастся договориться. Однако осадочек остается, ведь если вы не знаете, сколько вам должны, то откуда знать, что отдали все, что положено.

Вспоминаем, что эти люди из-за потери близкого человека находятся в состоянии серьезного стресса. Даже если не учитывать это обстоятельство, которое кто-то цинично назовет «лирикой», есть еще и вполне материальное – у людей рушится привычный им образ жизни в связи с исчезновением устойчивого и привычного денежного потока. Накап­ливаются неоплаченные счета, время идет, и, разумеется, прилетают «они».

Советники кружатся рядом, разжигают и провоцируют, играют на амбициях и слабостях: «да там же миллиарды», «да вас же кинут», «не доверяйте», «вы ничего не докажете». А значит, надо «срочно наехать», «все арестовать», «подать на них в налоговую, в суд, в полицию», «потребовать выплатить все», «только так вы сможете получить справедливую долю».

Счета копятся, «они» жужжат, время идет. Наследники понятия не имеют о бизнесе, его потребностях и реалиях, о том, какова стоимость доли наследодателя и как ее оценивать, как безопасно для бизнеса ее выплатить. И это же неизвестно партнерам, поскольку никаких внятных и юридически закрепленных договоренностей на случай «ситуации наследования» у них явно нет. Эти люди тоже начинают советоваться и искать помощь. И к ним, как и положено, прилетают «они» и тоже жужжат. Стороны воспринимают друг друга враждебно и уверены в недобросовестности оппонентов.

Тут и начинаются войны, которые по несколько лет кормят прессу интересным контентом, обеспечивают высокие заработки адвокатам с обеих сторон и другим «специалистам», способствующим развитию этих военных действий. Бизнес трещит, нервы горят, ресурсы истощаются. Рано или поздно конфликт завершается, но выйти из него без потерь ни у кого не получается.

Три препятствия

Почему у большинства владельцев бизнеса и состояний нет работоспособной системы организационно-юридических инструментов, обеспечивающей безопасность бизнеса, семейного состояния и их преемственность? Этому способствуют еще три препятствия.

Препятствие 1. Отсутствие адекватного предложения на рынке. Подробнее об этом можно прочитать в моей статье «О комплексном подходе и деловой этике в индустрии оказания услуг для состо­ятельных клиентов» (SPEAR’S Russia #5 за 2019 год). Немного повторю сам за собой.

Ощущая необходимость защитить себя, состояние и семью, владелец обращается к различным специалистам – от прайвет-банкиров до нотариусов и корпоративных юристов. К сожалению, каждый из них видит только свою сторону проблемы и пытается в первую очередь продать то, что умеет делать сам.

Уверен, что многие помнят когда-то известную миниатюру пера Михаила Жванецкого, блестяще исполненную Аркадием Райкиным:
– Кто сшил костюм?
– Мы. (Выходят 100 человек). У нас узкая специализация: один пришивает карман, один – проймо­чку, один – рукав, я лично пришиваю пуговицы. К пуговицам претензии есть?
– Нет. Пришиты насмерть, не оторвешь.
– Скажите спасибо, что мы к гульфику рукав не пришили!

Если взглянуть на индустрию консалтинговых, юридических, банковских и смежных услуг и продуктов для состоятельных клиентов, то все чаще вспоминается тот самый костюмчик.

Приходит человек к своему банкиру и говорит, что размышляет о структурировании состояния. А в ответ слышит: «Разумеется, мы вам поможем. У нас замечательные депозитарные программы для VIP-клиентов и страховые продукты от нашего швейцарского парт­нера». Заводит разговор об учете интересов семьи, но снова слышит «про депозитарные программы и страховые продукты от швейцарского партнера».
В общем, «пуговицы» будут пришиты насмерть. А вот остальные части костюмчика, уважаемый и безмерно ценный для нас клиент, ты уж как-то сам, не обессудь.

Препятствие 2. Желание сэкономить. Отчасти это вызвано отсутствием на рынке комплексного сервиса по адекватной цене. Совет, который владельцы состояний часто слышат от консультантов: «вам нужен семейный офис» или обратитесь в «четверку». Согласитесь, это звучит так, как если бы эксперт по автомобилям всем рекомендовал выбирать из Maybach, Bentley, Rolls-Royce и Lamborghini. Совет настолько же правильный, насколько для многих бессмысленный.

Второе здесь – это также привычное восприятие оплаты за консалтинговые, юридические и сопутствующие услуги как расходов. На это можно сказать следующее. Когда начинается корпоративная война, за нее приходится платить: из прибыли, за счет сокращения программ развития, из личных накоплений, иногда брать в долг. Средства, потраченные на войну, могут когда-то окупиться, но никто не знает когда. Кроме того, могут и не окупиться вовсе, как не окупятся сожженные нервы и годы жизни. Средства на войну приходится изыскивать срочно. У них нет плана, четкого бюджета затрат, понятной окупаемости и гарантий возврата.

Создание проекта (комплекса мероприятий, документов и юридически значимых дейст­вий, включающего наследственное планирование и другие необходимые элементы) – это инвестиция. У нее есть бюджет, сроки реализации, понятные источники финансирования. Эта работа не повергает ни бизнес, ни владельца, ни семью в состояние финансового шока. Все делается спокойно, планомерно, с учетом возможностей и актуальности того или иного действия.

И третье – это стоимость комп­лексного сервиса по ведению таких проектов. Отношение к проекту как к консалтинговым и юридическим услугам порождает непонимание его реальной стоимости и стимулирует желание сэкономить. Работу специалистов, ведущих проект, по профессиональному признаку сравнивают с теми, кто оказывает на рынке стандартные консалтинговые и юридические услуги.

Препятствие 3. Лень. Даже работоспособные люди часто не понимают одного из основных условий успешности проекта – необходимости личного участия. Работа над ним действительно непроста и требует личного времени владельца состояния, а часто и других вовлеченных лиц (партнеров по бизнесу, членов семьи). В процессе работы бывают неожиданные открытия, которые нарушают вроде бы сложившееся видение того или иного вопроса. Возникают противоречия внешние и внутренние. Иногда приходится слышать и принимать критику или другие мнения. Бывает, что изначально намеченный план полностью заменяется на другой.

Пример. Это было лет 20 назад. Один успешный человек захотел подключить к своему бизнесу подросшего сына. Для этого он задумал отправить его получать «правильное» образование, найти ему роль в бизнесе на период обучения, выделить в перспективе долю и вывести на уровень самосто­ятельного руководства. Казалось бы, отличный «наследственный план». Этот человек даже начал совершать шаги в задуманном направлении, советоваться, подбирать вуз, думать о юридическом оформлении своей идеи. Вот только когда сообщил план сыну, с удивлением услышал: «Папа, я хочу быть доктором». Такое тоже бывает. Хотят ли потенциальные наследники бизнес своих родителей? Если хотят, то могут ли реально его сохранить? Если нет, то чего хотят? Это тема отдельного разговора.

Здесь же я лишь констатирую: без личного участия владельца состо­яния и круга лиц, чье мнение имеет значение, успешность проекта исключена. Даже мастер костюма должен снять мерку и провести одну или несколько примерок прежде, чем костюм станет «второй кожей».

Если кто-то на рынке обещает сделать проект без вашего личного участия, бегите, это профанация или заведомая ложь. Но и не предлагайте настоящему профессионалу делать проект без вас и принести вам готовые результаты в красивой папке. За любую дополнительную плату специалист, ценящий свое имя, должен отказаться, поскольку это невыполнимо.

Ну в самом деле, вы же не предлагаете индивидуальному фитнес-тренеру за ваши деньги покачаться самому, да так, чтобы при этом вы сбросили лишний вес? С другой стороны, поверите ли вы тренеру, который вам такое пообещает?

Почему проект не может быть начат без вас? Ну хотя бы потому, что без вашего личного участия его успешность невозможна. Кроме того, только владелец состояния заинтересован в том, чтобы понимание «надо бы этим заняться» не пришло к моменту «надо было этим заняться». (А счета копятся, мухи жужжат, время идет.) Заботиться о будущем своего бизнеса, состояния и семьи – дело исключительно «царское», и от этого не убережет никакая занятость и никакой статус.

Почему для начала проекта не бывает «рано» , а бывает только «поздно». Отвечу не я, а сама жизнь. Он был молод, здоров и богат. Вспоминаем историю Михаэля Шумахера, которому на момент трагедии было всего 43 года, и получаем ответ на поставленный вопрос, а также прямое подтверждение моего следующего утверждения: для каждого делового человека наследственный план, письменные правила игры с парт­нерами по бизнесу и юридически защищенные имущественные отношения в семье (то, что мы в этой статье называем «проект») – это необходимый минимум, инвестиция в безопасность, стабильность состояния, семьи, будущих поколений.