Персональные фонды (ЗПИФы) иногда сравнивают с трастами. В чем сходство и различия этих инструментов? Как отчуждаются права владения активом в фонде и какой степенью контроля обладает конечный бенефициар?

Различия носят принципиальный характер. Западные трасты, которыми до сих пор пользуются многие владельцы крупного капитала, – это структуры, передача имущества в которые безвозвратна. Собственник, структурирующий владение активом через траст, лишается каких-либо прав на него, включая право на управление. Эти полномочия переходят к управляющему (трасти). Поэтому учредитель траста должен на этапе его создания определить весь порядок его функционирования. Расформирование траста возможно лишь в исключительных случаях.

Учредитель, конечно, может отправить трасти письмо с пожеланиями (есть такой инструмент), но последний не обязан им следовать. Для него важнее инвестиционная декларация и договор об учреждении траста.

Как в этом смысле устроены российские ЗПИФы?

Прежде всего собственность остается за пайщиком, учредителем фонда. При прекращении фонда, если это предусмотрено правилами, имущество может быть в текущем состоянии возвращено владельцам паев и контроль над ним не теряется. Общее собрание учредителей фонда может его расформировать или передать другой управляющей компании. Кроме того, владельцы паев фонда участвуют в инвестиционном комитете. То есть, как вы видите, конструкции совершенно разные.

Тут стоит сразу сказать и о личных (наследственных) фондах, которые появились в нашем законодательстве совсем недавно. Их пока создано мало, но интерес к ним существенный. Личные фонды больше похожи на западные трасты, потому что право собственности на имущество переходит к личному фонду. Но пока владелец имущества остается бенефициаром, он, во‑первых, может получать выплаты из этого фонда, во‑вторых, может влиять на назначение органов управления.

Наследственные фонды часто становятся прижизненной наследственной инициативой. А с какими целями создают ЗПИФы? Набросить вуаль на актив? Получить инвестиционный инструмент? Решить насущные оргвопросы, например финансирование своей семьи? Что-то еще?

Наследственными целями такие фонды не ограничиваются. Я, конечно, уверен, что они будут создаваться владельцами крупного капитала, которые держат в уме вопросы наследования, но это еще и способ обеспечить для себя инструмент пассивного дохода, когда бенефициар уже устал активно управлять своим бизнесом. В таком случае конструкция наследственного фонда хорошо подходит. Впрочем, как и конструкция ЗПИФа.

Но у ЗПИФа диапазон возможностей шире. Этот инструмент позволяет решать самые разные задачи. Если мы говорим про фонд, созданный для владения активами одним человеком, его семьей или несколькими партнерами, то важно отметить, что в их жизни появляется профессиональный управляющий. Это УК, которая принимает на себя риски, связанные с владением имуществом фонда, и, будучи держателем актива, обязана предпринимать все положенные собственнику имущества разумные и добросовестные действия.

Для чего создается фонд? Отвечая на этот вопрос, можно сказать, что одной из целей как раз и может быть вовлечение в свою имущественную сферу внешнего игрока, профессионального управляющего. Кроме того, фонды дают определенную конфиденциальность для владельцев актива. Если, например, по выписке из публичных реестров, из ЕГРЮЛ, из ЕГРН можно увидеть правообладателя, то реестр владельцев инвестиционных паев ЗПИФа – это не публичная информация. Также это инструмент более эффективного реинвестирования полученной прибыли от активов. Особенность тут в том, что налоговые последствия для владельца паев возникают исключительно при выводе средств из фонда. Таким образом, пока денежные средства реинвестируются, вся сумма инвестиций задействована в их капитализации. Поэтому ЗПИФ очень интересен как инструмент долгосрочного инвестирования.

Фонд может быть инструментом объединения нескольких партнеров для совместной реализации какого-то проекта. Например, у кого-то есть капитал, который он хочет вложить, у кого-то есть идея или компетенция. Один может вой­ти в фонд деньгами, другой – например, объектом интеллектуальной собственности.

Также фонд может быть инструментом секьюритизации активов. Речь идет о том, что на имущество, которое само по себе в обороте достаточно ограничено, можно выпустить ценные бумаги и далее с ними проводить различные действия. Например, есть складской комплекс. Его владельцу необходимо привлечь кредит под залог, но стоимость этого комплекса значительно выше, чем потребность финансирования. Если этот комплекс внести в фонд, выпус­тить паи, то в залог можно отдать только их часть. Эта логика подводит нас к идее ликвидности. У нас даже в одной из презентаций заголовок звучит: «И неликвидное ликвидно».

А если вернуться к наследственным инициативам?

Тут несколько ключевых идей. Большое количество активов сложно передать по наследству. Сложно учесть все, если есть многочисленные претенденты на имущество. Может быть, у бенефициара была одна семья, потом другая, есть дети от разных браков, есть дорогие ему люди, с которыми он официально не вступал ни в какие отношения. Организовать процесс наследования среди такого количества лиц неимоверно трудно. На помощь приходит идея с фондом, когда все имущество объединяется в одном пуле, и бенефициар получает на руки ценные бумаги, паи. Возникает определенная ликвидность. Эти паи уже можно распределять между различными наследниками.

А когда происходит неминуемое и начинается борьба за наследство, то ЗПИФ может спасти бизнес. Практика показывает, что в плохом варианте претенденты на актив могут захотеть участвовать в капитале компании или в корпоративном управлении, и тогда споры между ними, суды и так далее могут парализовать работу компании. Но если бизнес будет принадлежать наследникам через фонд, то, пока все договариваются о дальнейшей судьбе имущества, профессиональная УК поддерживает непрерывность управления всеми процессами. Это дает возможность не потерять активы.

Многие собственники сегодня желают как можно лучше «упаковать» свои компании, вспоминая о судьбе Natura Siberica. В чем конкретно состояла здесь ошибка владельца бизнеса?

Мне кажется, что в случае с Natura Siberica основатель компании, который создал очень сильный бренд, не продумал вопрос о наследстве. Сложная структура владения, которая была им создана, сама подтолкнула наследников к конфликту. И это говорит нам о том, что о таких вещах, как передача активов по наследству, нужно задумываться заранее. Если, конечно, бенефициару небезразлична их судьба и судьба людей, которым они достаются. Можно было привлечь консультанта. Им могла бы стать управляющая компания ЗПИФа, и тогда удобное решение было бы найдено. Вероятно, конфликт все равно бы возник, но с куда более мягкими последствиями.

Наследование и преемственность в России – это какие-то запретные темы. Многие считают разговор о завещании дурной приметой. Вы сталкивались с нежеланием клиентов заниматься подобными вопросами?

Недавно один из клиентов как раз заявил про плохую примету, когда мы пытались обсудить с ним ЗПИФ как элемент выстраивания процесса передачи активов по наследству. Но для большинства людей, с которыми мы общаемся по теме персональных фондов, – это рабочий момент, они слушают с интересом. Поэтому я бы не стал утверждать, что тема наследования табуирована.

С другой стороны, есть много интереса и мало практических действий. Конечно, каждый действует так, как он считает нужным, но все-таки бизнесмены – владельцы крупных состояний несут ответственность не только перед собой и своей семьей, но и перед обществом, перед сотрудниками своей компании. Думать о том, что станет с твоим бизнесом, с его владельцами и работниками после тебя, – мы видим примеры такого стратегического мышления у отдельных крупных предпринимателей.

Но мы не можем не признать, что у многих российских собственников настороженное отношение к теме наследования, и эта ситуация не поменяется в одночасье. Сейчас идет волна перехода состояний по наследству. Поколение, которое сформировало эти капиталы в 1990‑х, отдает их детям, и они сталкиваются с трудностями, потому что не все было продумано и организовано так, как следует. Надеюсь, что ошибки отцов и дедов будут учтены и в будущем новые владельцы активов обо всем подумают заранее. С каждым следующим переходом ситуация будет улучшаться. Через 25–30 лет бизнес-­культура в этом смысле будет совершенно иной.