Санкции, введенные против России, изменили условия работы местных банков. Часть из них, попавшая в список «секторальных санкций», или в «список SSI» по американскому протоколу (в основном это коснулось государственных банков), потеряла возможность заимствовать на внешних рынках средства на срок более 30 дней. Некоторые игроки теперь не могут проводить международные операции. Частные российские банки, на первый взгляд напрямую не подверженные санкциям, пострадали от роста недоверия к российским эмитентам. И хотя внешний долг к 2014 году составлял только около 12% банковских пассивов, закрытие внешних рынков все же усложнило условия работы и привело к сжатию российского межбанковского рынка.

Введение санкций серьезно сказалось на состоянии внутреннего российского рынка. В первую очередь речь идет о дестабилизации банковских пассивов. Компании начали готовиться к ускоренным выплатам по внешним долгам, в результате чего долларизация счетов корпоративных клиентов выросла с 33% в начале 2014 года до 50% в начале 2015-го. С другой стороны, санкционный режим стал толчком к ослаблению российской валюты. Однако валютные депозиты населения за прошлый год не только не выросли, но даже несколько снизились, так как сам по себе контекст санкций породил множество беспокойств (например по поводу возможной принудительной конвертации валютных депозитов в рубли). Однако основной стратегией населения было использование средств, которые ранее направлялись на наращивание банковских рублевых депозитов, на приобретение недвижимости, что одновременно избавляло от проблем с валютой и давало защиту от инфляции. В результате сектор жилищного строительства в реальном выражении вырос на 15% за 2014 год и на 34% в январе этого года, а объемы рублевых розничных депозитов в банках за год несколько снизились, тогда как до этого ежегодно увеличивались примерно на 20%.

Нехватка фондирования ощущалась тем острее, что многие компании, столкнувшиеся с прямыми или косвенными последствиями санкций, стали замещать недоступные внешние рынки капитала за счет наращивания объемов внутренних заимствований в российских банках. Темпы роста рублевого корпоративного портфеля кредитов возросли с 10% в 2013 году до 15% в 2014-м. Для удовлетворения возросшего спроса банки были вынуждены обратиться к единственному источнику фондирования – ЦБ.

Структурные изменения в секторе совпали с изменением монетарной политики ЦБ, который заранее планировал переход к плавающему курсу к 2015 году и реализовал его в крайне сложных внешних условиях. Именно такой контекст и вынудил ЦБ поднять ставки до беспрецедентных 17%, что нанесло серьезный удар по стоимости банковских пассивов. Быстрое повышение стоимости пассивов тем более болезненно в условиях, когда 40% средств ЦБ и 35% розничных и корпоративных пассивов представляют собой краткосрочные средства (менее одной недели в случае средств ЦБ и до 30 дней для остальной части привлечения). Соответственно, повышение ставок моментально привело к увеличению стоимости этих пассивов. Но поскольку банки финансировали короткими пассивами длинные кредиты, в 2015 году маржа российских финансовых организаций окажется под значительным давлением. В этом кардинальное отличие текущей ситуации от 2009 года: если тогда банки смогли перенести повышение ставок на клиентов и их маржа выросла, то в 2015 году, скорее всего, дополнительная нагрузка от повышения стоимости фондирования ляжет именно на банки.

Банковский бизнес оказывается под давлением не только в результате удорожания пассивов, но и из-за ухудшения качества кредитного портфеля. С одной стороны, в ряде секторов после девальвации ситуация улучшилась. Так, компании сектора почувствовали себя лучше. Лучше чувствует себя и строительный сектор. Если к 2009 году он был сильно закредитован, а спрос сокращался, то в 2014–2015 годах спрос на жилищное строительство растет за счет средств населения, изымаемых из банков. Девальвация поддерживает также внутренние сектора, которые могли бы подняться на импортозамещении. Таким образом, основным проб­лемным сегментом будет либо торговля, ранее ориентированная на импортные товары, либо инвестиционные сегменты, где из-за повышения ставок сократится спрос. Наконец, пострадают компании, не просчитавшие взвешенно свою кредитную нагрузку. Под эти кредиты банкам придется создавать дополнительные резервы, которые мало что оставят от прибыли, во всяком случае в первое время. Если к 2014 году банки подошли со средним уровнем просроченной задолженности на уровне 4–5%, то за год индикатор имел все шансы удвоиться. Тот факт, что, по официальным данным, размер просрочки продемонстрировал минимальные изменения в 2014 году, говорит скорее о нежелании большинства банков формировать адекватные провизии, которые могли бы достичь дополнительных 1,5 трлн рублей в масштабах всего сектора, то есть оставить его без прибыли.

На этом фоне продолжается снижение числа банков, ускорившееся с 2013 года. Однако даже несмотря на это, число банков в России по-прежнему в избытке: теперь их немногим меньше 800, хотя, по многим расчетам, оптимальное количество находится в диапазоне 300–500. На долю 200 банков в России приходится 95% всех банковских операций; остальные – фактически карманные структуры, содержание которых в нынешних условиях становится слишком д­орогим.

В 2015 году сокращение числа банков продолжится. Необходимость формировать дополнительные провизии под просроченные кредиты и снижение маржи с большой вероятностью сделает сектор убыточным. Правда, скорость процесса будет зависеть от позиции государства. Желание отложить чистку банковского сектора до лучших времен, чтобы не добавлять стресса экономике, может временно замедлить процесс консолидации банковских активов, но будет чревато долгосрочными негативными последствиями. Такое решение повысит стоимость выхода из банковского кризиса, поскольку приведет к неэффективному распределению кредитных ресурсов в экономике. Вместо того чтобы направлять средства наиболее жизнеспособным заемщикам, такие банки будут поддерживать кредитами тех, кто уже находится в сложном положении, лишая средств развития наиболее эффективных заемщиков. Это как раз тот случай, когда банки не только являются зеркалом того, что происходит в реальном секторе, но и влияют на состояние экономики. И в интересах каждого, чтобы они оставались достаточно жизнеспособными и не провоцировали дополнительного ухудшения положения реального сектора.