Мы в селе Вятском, примерно в 30 км от Ярославля, в окружении типичного среднерусского пейзажа в весеннем снегу. И это в то самое время, когда люди с вашим статусом и деньгами предпочитают проводить время в куда более южных широтах и географиях. Одним словом, почему вы не в тренде – все там, а вы здесь?

Пожалуй, судить о других не стану. Могу сказать только за себя, что никогда не собирался никуда уезжать, хотя в свое время подолгу пожил и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и за границей – в Америке, Германии. Но в начале 2000-х вернулся в Ярославль, в котором родился 62 года назад. Сегодня представить себя другим, в другом месте, представить себя без Вятского просто не могу. Вот не могу – и все.

Хорошо, давайте поговорим, как вы дошли до такой жизни. Как ученый, математик стал экологическим предпринимателем, а потом – частным музейщиком, взявшимся за возрождение целого села?

Действительно, все начиналось с академической науки. По образованию я математик, выпускник Ярославского государственного университета, где какое-то время преподавал математическую экономику. В дальнейшем защитил кандидатскую в области физико-математических наук, работал в Академии наук, защитил докторскую по экономике. Когда в середине 1980-х стало возможным заниматься бизнесом, создал первую компанию в области математического моделирования структур для микроэлектроники. А в конце 1990-х, когда электроника в нашей стране, если так можно выразиться, вышла из моды, занялся экологическим предпринимательством.

Чем именно вы занялись?

Как известно, в советское время не очень думали об экологии – от­ношение к окружающей среде было преимущественно утилитарным. Но ­п­остепенно значимости этих вопросов стали уделять больше внимания. Наверное, я одним из первых увидел этот рынок – утилизации отходов, строительства промышленных очистных сооружений и т.п., – которого раньше у нас просто не существовало. Помню, как пришел к директору Ново-Ярославского НПЗ Евгению Заяшникову и сказал, что готов заниматься переработкой нефтеотходов и очисткой стоков. Он посмотрел на меня как на сумасшедшего: в начале «трубы» тогда стояли огромные очереди, а вот на ее конце не было никого. Так началось мое многолетнее сотрудничество с ОАО «Славнефть – ЯНОС».

Сегодня наша группа компаний «Эколайн» занимается не только экологией, но также строит много жилья в Ярославле. Собственно, большую часть денег, которые я зарабатывал в этом бизнесе, вот уже почти 15 лет вкладывал в Вятское.

Как это началось?

До известного времени ни о чем таком – ни о реставрации памятников культуры, ни о музейной деятельности – я и не думал, хотя условия для этого, наверное, были. Меня всегда интересовало коллекционирование, и редкие механические штучки я собирал в течение всей жизни. Это были разные политехнические предметы, часы, музыкальные шкатулки, патефоны и автоматы, которые, если забежать вперед, стали основой коллекций нескольких музеев в Вятском.

Но начиналось все банально – с поиска загородного дома, дачи для длительного проживания. На удивление задача оказалась не такой простой. Мы с женой объездили всю Ярославскую область, но ничего не трогало вообще. И вот в одном из журналов попалась на глаза черно-белая фотография три на четыре с подписью: «Купеческий дом XIX века». Мы переглянулись, тут же связались с хозяином, поехали, зашли в этот дом, походили и сразу приняли решение.

Собственно, так в 2006 году мы стали жителями Вятского. Нам достался исторический дом купца Галочкина. С супругой занялись его реставрацией, но почти сразу стало понятно, что одним домом не обойтись и в божеский вид придется приводить все вокруг.

Почему?

Вятское – историческое, некогда очень зажиточное купеческое село. Бывшая вотчина Романовых. Когда-то здесь селились рабочие-отходники – каменщики, кровельщики, печники, которые строили Санкт-Петербург. Но вот советское время его не пощадило – все, как везде.

И вот ты сделал себе оазис, и все вроде у тебя хорошо – хороший участок, хороший сад, хороший, красивый дом. Но беда в том, что из окна этого прекрасного дома ты каждый день видишь вот ту самую разруху. Когда всюду грязь, сигаретные бычки; обшарпанные, полуразвалившиеся постройки, в которых только угадывается былая красота. Когда центральная площадь в одном из самых удивительных уголков твоей великой страны – это натуральная, буквально, помойка. Когда туда, где сейчас находится летняя эстрада, приезжают самосвалы с бытовыми и строительными отходами и просто все сбрасывают. Когда в березовой роще, где сейчас памятник Александру II, борщевик выше тебя ростом.

В общем, начинаешь испытывать чувство стыда и позора за то, что творится вокруг. И вот тут приходит убеждение, что нельзя для себя одного создать уголок благополучия, когда вокруг будет сплошной бардак. Что невозможно считать себя патриотом и одновременно оставаться ко всему этому безучастным.

В какой-то момент пришло понимание, что восстановление Вятского – это шанс сделать что-то важное в своей жизни.

Пивную – прикрыть

И с чего вы начали?

С наведения элементарного порядка в селе. С самых простых вещей: выкосили всю центральную площадь от зарослей травы, вывезли оттуда горы мусора, поставили урны. Рядом – таблички: «Благодарим жителей и гостей села Вятского за соблюдение чистоты».

Параллельно начали выкупать и восстанавливать дома, объекты исторической памяти. В 2007 году по просьбе настоятеля местного храма Воскресения Христова построили крытую часовню-купель на Крещение. Это был наш первый объект в Вятском. Помню, на крещенскую ночь в село тогда приехало что-то около 3 тысяч человек – как-то поверили в нас. С этого момента появилась первая обратная связь от людей. К слову, спустя несколько лет мы полностью отреставрировали и сам Воскресенский храм, который не закрывался ни на один день на протяжении всей своей истории, но в наши дни тоже пришел в весьма плачевное состояние.

Что потом?

Через год, в 2008-м, восстановили мемориал землякам, погибшим в Великую Отечественную войну. Тогда же в одном из выкупленных и отреставрированных зданий открыли первый музей – Музей русской предприимчивости. В нем собираем все, что относится к жизни села и его обитателей, – от археологических находок до предметов быта прошлого века. Затем в здании, где был ресторан, открыли музей для моих коллекций – музыкальных инструментов, часов. Сегодня это полноценный музей времени, где начинается каждое мое утро в Вятском. Прихожу сюда, завожу часы, а на самом деле завожу самого себя на весь предстоящий день.

В общем, потихоньку Вятское стало набирать обороты. Начали приезжать туристы. Довольно быстро мы поняли, что просто музея и памятников недостаточно, нужно создавать полноценную инфраструктуру гостеприимства. Так постепенно возникли гостиница, ресторан, культурные объекты, памятники, новые музеи.

Местное население раскрыло перед вами свои объятия?

Я бы так не сказал. Выстроить отношения с людьми было непросто. Помню, как в 2008 году я впервые представил местной общественности свои планы по поводу села – нарисовал свое первое видение, нулевую итерацию, в большей степени убеждал сам себя. На меня тогда смотрели как на сумасшедшего. Мол, пришел какой-то фантазер, лепит тут что-то. Потом, правда, махнули рукой, сказали: делай что хочешь.

Но «сделать что хочешь» по щелчку пальцев невозможно – потребовалось время и много работы, чтобы изменить сознание местных. По сути, создать новую среду, где вести себя, как раньше, просто невозможно, неприлично.

А конкретно?

Вот, например, история бывшей пожарной части. До нас это было обветшалое, обшарпанное, пожароопасное, при всей иронии, здание, где работал сельский клуб. Натурально, люди там регулярно курили, выпивали. Объективно его было сложно причислить к учреждениям культуры.

Мы это здание выкупили, отремонтировали, переоборудовали под киноконцертный зал и музей. Там началась совершенно другая жизнь. Но в здании напротив, на той же улице, продолжала работать пивная, и все в ней как полагается: каждую ночь приезжали байкеры, пьяные люди валялись на улице, прямо на земле.

Мы попробовали решить вопрос через администрацию, но там развели руками. Поэтому я пришел к выводу, что единственный способ избавиться от пивной – выкупить и прикрыть. Что и сделал. Люди какое-то время побухтели, но потом привыкли. Теперь это туристический информационный центр.

К слову, за это здание пришлось переплатить его хозяевам в несколько раз больше, чем оно объективно стоило. И это отдельная проблема. Прослышав, что какой-то тут чудак, «заезжий богатей», «коммерсант» скупает дома под реставрацию, некоторые владельцы из местных начали заламывать какие-то неразумные цены за свои дома. Такая вот своеобразная местная «предприимчивость». Так что до сих пор в Вятском среди отреставрированной красоты то там, то здесь можно увидеть развалюхи. Среди них есть дома, с хозяевами которых мы просто не смогли договориться, не сошлись в цене.

Свой деревенский шик

Так или иначе, все говорит о том, что большинство трудностей вы все-таки преодолели. К чему вы пришли? Что такое Вятское сейчас?

Историко-культурный и музейный комплекс «Вятское» сегодня – это успешный проект и яркий пример того, что жизнь и отдых в провинции могут быть интересными, комфортными. В общей сложности мы выкупили и отреставрировали 35 исторических зданий. У нас 15 частных музеев, которые представляют публике как историческое наследие, так и современные проекты. Большая культурная жизнь. Скажем, у нас вы увидите выставки Большого театра или музея Исаакиевского собора, известного русского дизайнера Елены Пелевиной.

Вятское – место проведения музыкального фестиваля Любови Казарновской, которая не только важная фигура культурной жизни села, но и резидент: с мужем Робертом они владеют у нас домом с небольшим концертным залом прямо на участке. В числе известных друзей Вятского – Александр Олешко, передавший нам свою коллекцию цирковой атрибутики и дедов-морозов. Перечислять можно долго – это счастье.

Вятское – большой туристический объект. Ежегодно к нам приезжает около 300 тысяч человек. Работают три корпуса гостиницы. Через пару лет планируем открыть новый гостиничный комплекс со SPA, утроив номерной фонд.

Насколько ваш комплекс – важная часть экономики Вятского?

Как бы сказали, наш историко-культурный комплекс – это его системообразующее предприятие. Так или иначе, с нами связаны не только жители села, но также и родственники – это сейчас такая большая общность, почти семья. Непосредственно у нас работает около 150 человек, то есть примерно каждый восьмой житель. В том числе ученики местной школы. Всего там учится около 100 ребят. Каждого я знаю если не по имени, то в лицо. Так вот, где-то с седьмого класса мы начинаем их потихоньку привлекать к работе – в музее, ресторане, гостиницах, экскурсоводами. Они воспринимают это как честь, гордятся этим.

Вообще, за эти годы выросло уже другое поколение детей, которое привыкло к чистоте и порядку. Которое не помнит всего того ужаса, в котором находилось село. И я убедился, что красота действительно спасает мир. Сейчас у нас даже ни одна бабушка на улицу не выйдет, не приодевшись, не подкрасив губы, – ведь соседи смотрят. Я уже не говорю об окурках – их у нас больше на землю не бросают.

Сколько денег вы инвестировали в Вятское?

Сказать, подсчитать точно, наверное, невозможно. Но полагаю, что речь идет о сумме, превышающей миллиард рублей.

Семья вас поддержала в этих тратах? Поддерживает?

Да, и это правда невероятно важно. И я очень благодарен своей жене Ларисе, потому что заниматься тем, чем я здесь, в Вятском, занимаюсь, – это действительно недешевое удовольствие. Но с ее стороны ни разу не услышал упреков, что я трачу деньги куда-то не туда. Да и по большому счету сама идея Вятского – возродить всю эту красотищу из былой разрухи – принадлежит ей. Это ребенок любви, правда, – Вятское.

Вам приходится дотировать комплекс?

Сегодня уже нет. Вятское само себя кормит: денег, которые мы зарабатываем, хватает на зарплату сотрудникам, налоги, коммуналку.

На самом деле для возрождения русской деревни большие деньги не нужны – истории могут быть разные. В Вятском – каменное домостроение, и тот формат, который я для себя выбрал, требует существенных затрат. Но можно привести свой населенный пункт в порядок, просто подкрашивая дома. И в этом будет свой деревенский шик. Главное – вкладывать в это душу, иначе ничего не получится.