Большинство знаменитых пророчеств Циолковского о космосе, сделанных в начале прошлого века, сбылись: ракета, спутник, орбитальная станция – всего этого человечество уже достигло. Сегодня у космонавтики остались смыслы, цели, к которым можно было бы стремиться ближайшие 100 лет?

Ну, не все пророчества, конечно, еще сбылись. Например, Циолковский предполагал, что мы приступим к освоению планет. Пока этого не произошло, но я надеюсь, что в ближайшее время произойдет. Потому что я абсолютно убежден, что решения глобальных проблем, которые мы накопили на Земле, начиная с экологии – то, что сейчас больше всего на слуху, – находятся именно в космосе. Именно поэтому я не разделяю голоса, которые призывают человечество отказаться от больших космических проектов на основании того, что те якобы просто отвлекают ресурсы от решения земных задач.

Вы имеете в виду Грету Тунберг?

Да-да. Эта шведская девочка была первой, кто заговорил на эту тему публично. Она так и заявила американцам после посадки марсохода в феврале этого года, а потом уже лично Илону Маску: хватит, мол, ему заниматься ерундой – космическими проектами, всякими пилотируемыми полетами, Crew Dragon, освоением Марса, – а надо вкладывать деньги в свою планету, здесь очень много проблем. Мне такая позиция не близка.

Почему?

То, что предлагает Грета Тунберг, – это по сути «резание экологических костов». То есть сокращать вред, который человечество наносит экологии. Но это путь в тупик. Это как в бизнесе: для выхода из кризиса всегда есть два пути. Первый – сокращать расходы, резать косты. Второй – искать новые возможности в проблеме. Как мы знаем, в большинстве случаев второй путь правильный.

И мы также понимаем, что человечество не наносит экологического вреда тогда, когда человечества нет на Земле. Поэтому мне гораздо больше по душе путь, предложенный Илоном Маском, а теперь уже и Джеффом Безосом. Путь целенаправленного освоения, как я назвал бы, «ближнего дальнего космоса» – Луны, Марса, возможно, Юпитера.

Как такое движение может помочь нам в решении наших земных проблем?

Давайте сначала их перечислим. Первая – это, несомненно, экология. Вторая – истощение ресурсов. То, что раньше, еще в 1970-х, в докладах Римского клуба называлось «пределами роста». Отсюда логически вытекают проблемы, связанные со сверхпотреблением, перенаселенностью планеты. И последнее – то, что уже связано с новыми технологиями. Их бурное развитие, прежде всего искусственного интеллекта, приводит к вытеснению человечества из экономики. То есть люди теряют источник к существованию, становятся приживалами роботов. Если же мы двинемся в космос, то очень многое сможем туда перенести, сняв нагрузку с Земли, что автоматически ведет к решению большинства названных проблем.

Например?

Например, Безос предлагает перенести в космос самые экологически грязные производства. Если это получится, то вопрос истощения природных ресурсов нашей планеты вообще отпадет.

Еще важнее то, что у человечества появляется цель развития. По сути, бесконечная цель, потому что и сам космос бесконечен. Попутно решается проблема роботов: в космосе они становятся не конкурентами, а незаменимыми помощниками человека. У нас появляется совсем другая экономическая реальность: нам не страшно быть вытесненными на обочину машинами. Наоборот, у нас освобождаются руки, чтобы двигаться вперед. Вот поэтому, если резюмировать, космос – это не проблема, а возможность для человечества. Путь с большой буквы – в восточном понимании этого слова.

Вы уже сказали о Маске и Безосе, которые активно развивают собственные частные космические проекты. Вообще, в последнее время мы видим, как в космос пошли частные деньги. Означает ли это, что частный бизнес постепенно вытеснит здесь государство?

Я бы сказал, что роли государства и бизнеса сейчас просто меняются. В начале космической эры задачи были настолько масштабны и затратны, что никто, кроме государства, просто и не мог ими заниматься. Плюс мы понимаем, что большая часть космических и ракетных технологий, на первом этапе особенно, мягко говоря, двойного назначения. Небольшой секрет: первый спутник полетел на военной ракете. Самая последняя по времени крупная государственная задача в космосе – высадка человека на Луну – связана с той глубокой психологической травмой, которую первый спутник и первый человек в космосе нанесли США. Поэтому единственным мотивом – повторю, единственным! – принятия президентом Кеннеди Лунной программы было доказать, что США не проиграли СССР социально-экономическую (не космическую) гонку двух систем. И когда эта задача была решена, проект по большому счету утратил свой смысл и поэтому был закрыт.

И вот здесь в какой-то момент подключился частный бизнес. Зачем?

В первую очередь это связано, конечно, с системами развития связи в космосе. Это был самый большой рынок, хотя основная его часть – 70–80%, основные драйверы и факторы его развития все равно находились не в космосе, а на Земле.

Но вот сейчас на наших глазах ситуация начала меняться. И связано это с тем, что появилась как минимум одна масштабная задача, которая может дать бизнесу действительно большой эффект: создание глобального, космического интернета. У Бе­зоса такая компания называется Kuiper System, у Маска – Starlink.

Маск, несомненно, феномен. Не просто визионер, предлагающий идеи, концепции будущего. Он визионер-практик. Причем все (и это важно!), что предлагает Маск, очень позитивно для человечества, решает его проблемы. Например, его колонизация Марса. Я бы даже сказал, что Илон Маск – это лучшее, что сделало НАСА после спейс-шаттла.

Что значит «сделало»? Какое отношение НАСА имеет к появлению Маска?

Маск – это продукт очень целенаправленной американской стратегии. Стратегии НАСА, призванной повысить конкуренцию в аэрокосмической отрасли. Дело в том, что после консолидации отрасли в 1990-е годы в ней остались только две крупные компании – Boeing и Lockheed Martin. Как только это случилось, они прекрасно договорились и делили самую большую часть космического рынка. Для их основных заказчиков – НАСА и Пентагона – эта дуополия, начавшая диктовать свои условия, стала проблемой. Например, ракета Delta-4 от Boeing предлагалась по цене 400 млн долларов, а Atlas-5 от Lockheed – за 180 млн.

И они поддержали Маска?

Задачей НАСА стало найти или создать конкурента Boeing и Lockheed, который держал бы их в тонусе, сбивал цены. И Маск предложил сопоставимую по характеристикам с Atlas-5 ракету Falcon-9, которая стоила всего 65 млн долларов, то есть втрое дешевле.

Но, как часто бывает, джинн выскочил из бутылки и оказался гораздо больше, чем просто конкурентом, младшим партнером Boeing и Lockheed. Он стал круче их. И загнать его обратно в бутылку уже невозможно. Потому что все, что предлагает Маск, просто на голову выше.

Кроме того, Маск помог НАСА решить еще одну важную проблему – острейшего дефицита кадров. В 1980–1990-е годы в Америке учиться на инженерные специальности никто не шел. Так вот Маск на собственном примере показал, что инженер может не только себя творчески и профессионально реализовать, но еще и заработать кучу денег. Сейчас конкурс на инженеров в США гигантский. И это благодаря Маску.

Похоже, Маск воодушевил не только простых американцев, но и своего главного визави Джеффа Безоса, который в июле возглавил собственную космическую компанию Blue Origin, покинув Amazon.

С этим связана интересная история. Еще возглавляя Amazon, в 2018 году Безос нанял консультантов, которые должны были изучить и рассказать, почему у Маска все летит, а у Blue Origin – нет, хотя стартовали они почти одновременно, в начале 2000-х.

Кроме стандартных рекомендаций – надо ориентироваться на клиента, надо думать о снижении затрат, – консультанты сообщили кое-что менее тривиальное. Оказалось, что тот факт, что Маск лично возглавляет свою компанию, глубоко погружен, вовлечен в ее жизнь, – критически важный фактор для успешности такого бизнеса. Известно, например, что Маск лично проверяет все счета более 10 тыс. долларов. Его рабочая неделя – около 100 часов. Все видят, что он этим живет, – и Tesla, и SpaceX. Безос же до последнего занимался Amazon, а Blue Origin доверил наемным менеджерам. Почему так сделал Безос, я не знаю. Но я также не знаю ни одной инновационной компании, которая достигла бы успеха при наемных менеджерах. Поэтому надеюсь, что сейчас ситуация изменится.

И еще одно, критически важное преимущество Маска, отмеченное консультантами, – его умение, способность привлекать самых талантливых специалистов. И делает он это с помощью марсианского проекта.

Всем так хочется на Марс?

Да, это та сверхзадача, ради которой стоит работать. То есть я безусловно верю, что Маск в марсианском проекте видит личную цель. Что для него лично это сверхзадача. В то же время он это использует для внутренней мотивации, для привлечения самых лучших людей со всего мира.

При этом, как мы говорили, эта сверхзадача абсолютно позитивна. Говоря о Марсе, Маск никогда не делает это в терминах «заработать денег». Он вообще так никогда не говорит. Он говорит о Марсе как о задаче для всего человечества. Что это запасная планета, которая в случае чего позволит людям спастись.

Подчеркну еще раз этот ключевой момент: Маск выступает не от имени США, но от лица всего человечества. И это не может не привлекать. То, что предлагает Маск, это настолько интересно, это настолько длинный горизонт, требующий настолько новых решений, что у него действительно лучшая команда.

Насколько все-таки длинен этот горизонт?

Очень трудно сказать. И здесь содержится часть ответа на вопрос, а при чем здесь государство. К сожалению, реализовать полет на Марс частному бизнесу не под силу. Это связано с двумя вещами. Чтобы выйти в ближний космос, освоить его, человечеству пришлось создать две базовые технологии. Во-первых, мощные ракетные двигатели. Во-вторых, искусственные долговременные объекты в космосе. Все это было под силу только государству. Более того, сверхдержавам, причем при колоссальном напряжении всех возможных ресурсов. И если бы не было задачи создать абсолютное оружие, думаю, ничего бы не случилось. Сейчас для того, чтобы освоить – не посетить, а именно освоить – Луну, а тем более Марс, человечеству придется преодолеть два новых технологических барьера: все, что было создано ранее, нужно, но категорически недостаточно.

Что это за технологические барьеры?

Первое – создание мощного компактного источника энергии в космосе, без которого невозможно сделать там какие-то производства, системы жизнеобеспечения. Представьте: суммарная мощность солнечных батарей МКС – 400 киловатт. И этой мощности хватает только на то, чтобы шести членам экипажа проводить на орбите какие-то небольшие научные эксперименты. Если же мы прилетаем на Луну и начинаем развивать там какое-то производство, то нам потребуется колоссальная мощность. Плюс если мы говорим о задаче освоения, то главный поток будет связан не с людьми, а с грузами. Для этого – второе – потребуются принципиально новые, уже не на химическом топливе, транспортные системы в космосе.

У человечества есть что-нибудь, хотя бы отдаленно похожее на то, о чем вы сказали? Технологии я имею в виду?

Из того, что человечество может сейчас, – это ядерная энергетика. То есть нужно создать мощный компактный источник ядерной энергии. Но частному бизнесу это просто не под силу, да ему никто и не разрешит этим заниматься в космосе. Более того, если даже этим начнет заниматься какое-то государство, то все другие государства подумают именно про нехорошее. Не про то, что там собираются осваивать Луну или Марс. Получается, что развивать это можно только в рамках широкого международного транспарентного проекта.

Второй барьер?

Второй барьер связан с тем, что человечеству, да и всему живому, нужно на­учиться жить в космосе. Сейчас мы живем около Земли по полгода-год. Это максимум. Но для освоения Луны, а тем более Марса, надо говорить о гораздо более продолжительных сроках. Причем не только для человека, но для всего живого, что он с собой повезет: растений, животных, которые ему понадобятся. Все это в нынешнем виде в космосе жить не может. Следовательно, надо, как я говорю, космоформировать живое.

Как это?

Раньше в фантастике был такой термин «терраформировать» – то есть делать планету похожей на Землю. По аналогии я придумал такой термин, когда надо живое, выросшее на Земле, сделать способным жить в космосе. То есть сделать его более привычным к космическим условиям.

Как ни удивительно, но человечеству сейчас более доступны как раз технологии космо­формирования. Терраформирование – ни Луны, ни Марса – нам еще не под силу. В последние 10 лет появились зачатки технологий, которые позволяют решать эту задачу. Например, генная коррекция. Причем не только эмбрионов, но и взрослых организмов. Вот китайцы для дальних полетов в космос хотят разработать космическую картошку, в которой будут съедобны не только клубни (которые при этом станут более крупными и питательными), но и ботва. Для этого они собираются скрестить с картофелем томаты, у которых питательны плоды – ягоды.

Вторая технология связана с частичной заменой элементов человеческого тела – создание такого механического получеловека-полукиборга.

Третья – так называемая наномедицина. Когда внутрь человека запускаются специальные наномеханизмы-нановрачи, которые что-то там делают, исправляют поломки, чинят, лечат. Эта технология тоже уже появляется.

Четвертая – крионика, когда человек в замороженном состоянии совершает какие-то длительные перелеты. Именно в процессе длительного перелета человек наиболее уязвим. Потому что он находится в открытом космосе, под жестким космическим излучением. Поэтому его надо максимально защитить. И сделать это в небольшом пространстве криокапсулы гораздо проще, чем в масштабах корабля.

Проблема в том, что все эти технологии, в первую очередь генная коррекция, находятся под запретом. Получается как с ядерной энергетикой. С одной стороны, их надо развивать, потому что без них мы не освоим Луну или Марс. С другой – развивать их пока никому не позволено в силу этических и юридических запретов.

Были какие-то неприятные прецеденты?

Три года назад была история, когда один китайский ученый публично объявил о первом успешном опыте по генной корректировке младенцев. Оказалось даже, что за ним стояла научная группа, занимавшаяся этой проблематикой. В результате ученый оказался за решеткой.

То есть технологии нужны, а частному бизнесу заниматься этим нельзя. Более того, даже государства не могут этим начать заниматься, потому что другие начнут их подозревать в чем-то нехорошем. Поэтому, как и с ядерной энергетикой, развивать эти технологии можно только в рамках широкого международного транспарентного проекта. При этом кто-то должен его инициировать. На мой взгляд, моральное право выступить с такой инициативой сегодня есть только у трех стран – США, России и Китая.

Такому проекту нужно лицо? Кто может или будет его фронтить?

Фронтить его могут только те, кто заслужил такое право. Мне кажется, сейчас есть только один такой человек – Илон Маск. Надеюсь, что со временем их будет двое, и к Маску присоединится Безос. Как и Маск, Безос – визионер, и путь человечества в космосе он видит по-своему. Сразу после того как в июле Безос возглавил Blue Origin, вышла его книга, где он предлагает идею, альтернативную тому, что предлагает Маск. Он говорит, что Земля – наша планета, наша колыбель. Что не надо от нее лететь к Марсу, а надо создавать города возле Земли. Большие города – то, что в фантастике называлось сферами Дайсона. Огромные, куда можно вынести все экологически грязное, все опасное производство. Земля же, по мнению Безоса, должна остаться таким чистым природным заповедником для счастливой жизни людей.

То есть, по сути, Безос пытается конкурировать с Маском на уровне идей?

Он делает такую заявку. То есть он предлагает идею, которая по масштабам и по задачам соразмерна тому, что предлагает Маск. И это другая идея. Если Маск говорит о Марсе, то Безос – об огромных космических городах. Но проблемы все те же самые: для того чтобы они появились, нам нужен источник энергии: и космоформирование живого, и терраформирование – он говорит, что эти города должны быть с искусственной гравитацией.

Поэтому, с одной стороны, они выглядят как два альтернативных пути. Но в той логике, как мы с вами поговорили, на самом деле это про одно и то же. Поэтому для меня очень важно – и я бы этого ожидал, – чтобы Безос стал таким же фронтменом движения человечества в космос, как и Маск.

Он тоже уже заслужил это право?

Он заслужил, безусловно, право называться великим бизнесменом, создав компанию Amazon. Но пока его успехи в космосе не настолько велики, как у Маска. Поэтому я хочу, чтобы он подтянулся к Маску в области космоса, и у нас, у всего человечества, было бы два лидера.

И чтобы такое вот доброе соревнование между ними – соревнование идей, предложений, команд, экосистем, которые они создадут, стало бы драйвером. Государство при этом остается как основа, оно никуда не уходит, без него ничего. Но, безусловно, оно уже не будет главным инвестором. Оно будет неким гарантом для определенных задач, что ситуация не выйдет из-под контроля.

Андрей Ионин, кандидат технических наук, член Совета по внешней и оборонной политике, член-корреспондент Российской академии космонавтики им. К. Э. Циол-ковского, главный аналитик ассоциации «Цифровой транспорт и логистика»

В 2021 году ВТБ Private Banking при поддержке SPEAR’S Russia выпускает проект о будущем. Future Progressive – это обстоятельные разговоры с людьми, создающими наше Сегодня, о том, каким может быть наше Завтра. Герои проекта – крупные бизнесмены и ученые. В фокусе внимания – темы технологического, экономического, общественного и культурного прогресса, пути и стадии личного развития, возможные трансформации бизнеса и возникновение новых бизнес-моделей, оценка влияния мегатрендов на человека и рынки, выбор направления движения и жизнь после достижения цели. SPEAR’S Russia публикует избранные интервью из этого проекта (печатается с сокращениями).