Занимательный бонапартизм


Пожалуй, Александр Вихров – профессиональный мифотворец. Будучи по образованию журналистом, он долго трудился в этой сфере, потом в течение ряда лет работал в департаменте общественных связей Центрального банка РФ, был пресс-секретарем двух поочередно его председателей, а затем перешел на аналогичную позицию в УРАЛСИБе. И все это время собирал свою невероятную коллекцию, посвященную Наполеону и мифу вокруг него. Причем сам Вихров этот миф тем самым укреплял, инициируя создание, например, новых предметов, провоцируя современников думать о великом императоре французов. До 22 августа в музее-панораме «Бородинская битва» проходит выставка «NapoleON. NapoleOFF? Наполеоновская легенда в европейской культуре XIX–XX веков», состоящая в том числе из экспонатов частной коллекции Александра Вихрова. Чему его научил Наполеон в деле PR-технологий и об особой роковой роли России в судьбе Бонапарта и членов его семьи он рассказал в интервью SPEAR’S Russia.

18.06.2021





Для романтиков XIX века, многие из которые и создавали миф о Наполеоне, обожая его или люто ненавидя, любовь к истории была формой эскапизма. А для вас? История и, конечно, Наполеон отдаляют вас от современной жизни или, может быть, напротив, раскрывают ее с новой стороны?
Наполеоном я увлекся еще в школе, когда мы проходили «Вой­ну и мир» Толстого. В дополнительной литературе я случайно прочитал, что Лев Николаевич не совсем достоверно изобразил императора французов. Мне стало интересно, и я нашел книгу про Наполеона академика Тарле, прочитал ее запоем и так погрузился в тему. Начал изучать и собирать все, что смог тогда раздобыть. Книги про Наполеона копились дома, путешествовали со мной при переездах, положили начало моей коллекции. Многие из них я перечитываю сегодня, всякий раз открывая там что-то новое.

Поработав сначала 25 лет в журналистике, последние 25 лет я занимаюсь связями с общественностью. И вот когда уже в зрелом возрасте я осваивал вторую профессию, то вдруг осознал, что знания о Наполеоне как раз могут мне очень пригодиться. Ведь император французов был одним из первых, кто применил PR-технологии, стал сознательно выстраивать коммуникацию, заниматься самопиаром. Я надеюсь, что однажды напишу книгу, которая как раз покажет Наполеона как блистательного мастера коммуникаций и великого пиарщика.


То есть у Наполеона вы учились второй профессии?

Да, именно. И уже в зрелом возрасте я перечитал многие книги о нем, отмечая теперь в них то, что имеет прямое отношение к современным коммуникационным технологиям: личный брендинг, манипулирование общественным сознанием, выборные технологии. Вы знаете, например, что Наполеон стал императором в результате волеизъявления народа на Французском конституционном референдуме 1804 года, набрав 99,93% голосов? Ох, боюсь, у Наполеона в XX веке учился не только я. А насколько поражает история с культом Бонапарта! Ведь его никто никогда не насаждал сверху, искусственно, как культы Сталина или Ленина. Это было движение снизу. И абсолютно все в его образе стало брендом, как мы сказали бы сегодня: имя, поза, треуголка.

Судьба Наполеона доказывает, что реальный человек намного интереснее придуманного персонажа. Но приходится постоянно очищать его образ от наслоений, анекдотов, как бы опять делать его настоящим, а не выдуманным. В том числе с такой целью мы создали семейную некоммерческую организацию – Фонд гуманитарных инициатив «Для мира и блага». И нынешняя выставка в музее-панораме «Бородинская битва» – это проект фонда, мы участвуем в ней как экспонатами из моей коллекции, так и немного финансово. Я считаю, что этот замечательный музей недооценен даже в России, и уж совсем мало людей знают о нем в мире. Надеюсь, такие выставки, как «NapoleON. NapoleOFF?», помогут ему стать известнее и, соответственно, более посещаемым.
Мне хотелось бы сделать проект, посвященный двум Отечественным войнам в истории России. И тому, как русские освождали Европу, когда мы взяли не только Берлин, но и Париж, и те две войны стали временем высочайшего национального подъема.


Сила наполеоновской легенды – в глубинной связи с архетипическим, древним мифом о безродном герое, неизвестно откуда взявшемся, вступающим в героическое единоборство с людьми и судьбой и поверженным в конце пути безжалостным роком. Вы же тоже коллекционируете не только предметы, отражающие личность Наполеона, но и мифы о нем?

Вся моя коллекция – это в первую очередь отражение мифа о Наполеоне. Конечно, у меня есть мемориальные предметы: автографы, подлинные документы, личные вещи Бонапарта и его сына. Например, на аукционе в Германии я приобрел игрушечные пушечки: с самого раннего возраста Наполеон запрещал рассказывать сыну сказки, а разрешал читать только про войны и деяния великих людей, а вместо игрушек выдавал маленькие миленькие пушечки. Правда, сына взрослым он так и не увидел: они расстались навсегда, когда ребенку было всего три года.

Мании обладания абсолютно всем у меня нет – я понимаю, что это невозможно. И ни с кем не соревнуюсь. Собираю совершенно особые вещи – с историей, причем меня может привлечь и то, как предмет был приобретен, и то, как создан. Мне всегда важен ассоциативный ряд, стоящий за вещью, его вклад в мифологию Наполеона.

Так, у меня есть свой вариант портрета Антуана-Жана Гро «Наполеон Бонапарт на Аркольском мосту». Оригинал находится в Эрмитаже. Эту картину привез в Санкт-Петербург принц Максимилиан, внук Жозефины. А поскольку Наполеон усыновил его отца Евгения Богарне, то и Максимилиана можно считать внуком императора. Максимилиан женился на дочери Николая I и после свадьбы получил в России титул Императорского Высочества. Образом Наполеона на Аркольском мосту восхищался князь Болконский у Толстого, буквально бредил им. В студенческие годы, когда я приходил в Эрмитаж, всегда шел к этому портрету, любовался его экспрессией. И в свое время загорелся идеей получить с этим изображением фарфоровый пласт в свою коллекцию. Как член совета директоров Императорского фарфорового завода, я смог заказать такую работу легендарному художнику завода Александру Волкову. Ему было уже за 80, когда я обратился к нему с предложением, но его рука была по-прежнему тверда, и просьбу он исполнил с энтузиазмом. Считаю, что обладаю уникальным произведением искусства, которое к тому же продолжает легенду о Наполеоне.

Иногда я заказываю изображения императора современным художникам, причем прошу сделать его таким, каким видят они, а не я. Художник Радик Мусин, работы которого я увидел на выставке Сергея Шнурова «Брендреализм», сделал для меня очень озорной портрет Бонапарта.

Я собираю карикатуры, где использован образ Наполеона, в том числе и современные, потому-то он до сих пор присутствует в политической повестке.

Очень люблю изделия народных мастеров, когда человек не покупает себе какую-то вещицу с изображением императора, а мастерит сам. У меня есть в коллекции Бонапарт в виде копилки, кружки, кувшина, чашки. Еще мне важно, чтобы вещи были со следами бытования – не новые, а потертые, хранящие следы от прошлых владельцев.


Если вы продолжаете сегодня миф о Наполеоне, то он для вас в первую очередь кто: живой человек или уже полностью мифологическая личность?

Конечно, он абсолютно живой. И чем больше ты про него узнаешь, тем острее это чувствуешь. Наполеон был очень рефлексирующим человеком и гениальной личностью: обладал невероятной памятью, как будто имел в голове ящички, как в секретере, и при случае выдвигал нужный. Причем сам он к своей гениальности относился с иронией, объяснял ее трудолюбием. И правда много и постоянно работал. Мог одновременно диктовать сразу четверым секретарям документы на совершенно разные темы: военный приказ и распоряжение о театре «Комеди Франсез», который он издал, находясь в Москве, то есть у него на все хватало времени, сил и концентрации внимания.


Мы беседуем с музее-панораме «Бородинская битва». По вашему мнению, кто выиграл то легендарное сражение? У русских и французов явно разные версии.

Если по-честному, то выиграли французы. Но даже Наполеон признал, что эта победа далась ему очень высокой ценой. «Русские снискали славу быть непобедимыми» – так он высказался о нашей армии.


А его правда погубила Россия? Война с русскими действительно стала для Наполеона смертельной ошибкой?

Да, однозначно. Я даже однажды хотел сделать выставку с названием «Русский рок», потому что основные события в жизни Наполеона так или иначе связаны с Россией.

Ход европейской истории был бы другим, если бы в конце 1780-х годов Бонапарта приняли на русскую службу. В то время в России, как, впрочем, и всегда, имелся дефицит кадров, и мы занимались вербовкой. Интересно, что в один год рассматривались две кандидатуры: капитан маркиз де Траверсе и лейтенант Бонапарт. Траверсе был постарше, уже имел опыт участия в сражениях, и его на службу взяли. Он сделал в России блестящую карьеру: стал командующим Черноморским военным флотом, был губернатором Николаева и Севастополя, а потом, в течение более 10 лет, морским министром. В 1807-м Наполеон звал его обратно, но Траверсе не вернулся.
А в 1780-х Бонапарт был всего лишь лейтенантом и просил у генерала Заборовского, который проводил вербовку, звание майора, однако тот предложил ему только поручика, что будущего императора не устроило, и в Россию он не переехал. Потом Заборовский очень жалел о своем отказе, корил себя, что косвенно стал причиной бедствий, обрушившихся на страну и всю Европу.

Вторая парадоксальная история – это взаимоотношения Наполеона и Павла I. Российский император и первый консул Франции, кем тогда был Бонапарт, одновременно написали друг другу письма, причем то был не ответ одного другому, а их общий порыв к единению, движение навстречу. И Россия вышла из антифранцузской коалиции, две страны стояли на пороге союза и даже готовили секретный проект – индийский поход по захвату Британской Индии. Но Павел I был убит в марте 1801 года. Для Наполеона такой поворот стал очень неприятным инцидентом с политической точки зрения, он часто обращался к этому факту и однажды сильно «куснул» Александра I, дав понять, что считает его виновным в смерти отца.

Об отношениях Наполеона и Александра написано много томов. Но они не были фигурами равновеликими, и российский император, как умный человек, это осознавал. На самом деле и после смерти Павла союз между Россией и Францией был бы возможен. Ведь по какой причине в XVIII–XIX веках проходили войны? В первую очередь из-за границ. А общей границы между нашими странами не было, нас разделяли многострадальная Польша и другие страны. Дабы создать и закрепить союз, Наполеон хотел породниться с домом Романовых, дважды сватался к русским княжнам и дважды был отвергнут.

А еще мало кто знает, что Александр I был невольной причиной смерти Жозефины, первой жены Наполеона, обожаемой им и после развода, законодательницы мод, которая тоже стала мифом, как и ее супруг. Будучи в Париже в 1814-м как победитель и освободитель Европы, Александр в очередной раз нанес ей визит – она тогда жила во дворце в Мальмезоне, в нескольких километрах от столицы. Естественно, Жозефина принарядилась к его приезду, надела платье особого фасона, которое и ввела в моду – почти полупрозрачное. Они с Александром погуляли в парке, погода была ветреной, и Жозефина простыла, а через несколько дней умерла.


И правда роковая роль России в судьбе не только Наполеона, но и членов его семьи. То, что мы отвергли дважды его сватовство, наверняка Бонапарта смертельно обидело. С таким настроением он пришел в Россию с армией летом 1812-го?

Ну, смертельно обиделся на Наполеона и Александр I, когда тот бежал с острова Эльба. Коалиции пришлось, по сути, побеждать его опять. Во второй победе над Бонапартом главную роль играл уже не русский император, а прусский фельдмаршал Блюхнер и британский полководец Веллингтон, что нивелировало значение России. Александр, который и отпустил Наполеона на Эльбу, считал это личным предательством, невероятным коварством со стороны корсиканца.

При этом Николай I подарил красный порфир правительству Франции на создание саркофага Наполеона, когда в 1840 году его прах перевезли с острова Святой Елены в Париж.

В России миф о Наполеоне вообще стал распространяться сразу же после его смерти в 1821 году. На нашей выставке в музее-панораме «Бородинская битва» можно увидеть один уникальный экспонат из моей коллекции – металлическую ростовую фигурку Наполеона, где основанием является печать для сургуча. Если поднести ее к зеркалу, то в отражении увидишь остров Святой Елены, гробик и надпись на русском: «Здесь завершились мои страдания». Год изготовления – «1824». То есть через три года после смерти Бонапарта кто-то в России уже сильно горевал по нему.

На выставке представлено первое издание писем Наполеона к Жозефине на русском языке, выпущенное в 1833-м. В книгу вклеена оригинальная гравюра с изображением могилы императора и строками из стихотворения Пушкина. Самому Александру Сергеевичу оставалось жить еще четыре года. Все это свидетельствует о той силе, с которой Наполеон завладел русскими умами.


Ваша коллекция продолжает пополняться?

Конечно. У меня давно выработался инстинкт: когда захожу в антикварный магазин или гуляю по блошиному рынку, то взгляд сам вылавливает наполеоновские вещицы. Кроме того, многое в коллекции еще толком не разобрано, лежит в коробках, которые не открывались с момента покупки упакованных в них предметов. Я долго работал на первых лиц, не принадлежал себе, но всегда знал, что однажды закончу этот период жизни и смогу посвятить себя своей коллекции почти полностью. Вообще важно всегда знать, чем ты будешь заниматься, когда активная трудовая деятельность закончится, как сможешь проводить нескучно время.


А какой из предметов коллекции вам особенно ценен?

Пожалуй, назову медальон «Дружеские объятия в Тильзите» 1807 года, работы неизвестного художника, который я случайно купил в антикварном магазинчике на Арбате. Передо мной его рассматривал другой потенциальный покупатель, но он решил подумать, вышел кому-то позвонить, и я быстро заплатил, став таким образом обладателем этой вещицы.

В 2015 году на выставке Эрмитажа в Амстердаме, посвященной Наполеону, Александру и Жозефине, ее кураторы использовали изображение обнимающихся императоров с моего медальона в качестве главного постера. Я увидел это случайно: пришел на выставку и обомлел. Вот как бывает: в собрании Эрмитажа хранится более 3 млн экспонатов, но ничего более подходящего по смыслу найти не удалось. Медальон и правда очень выразителен по сюжету и мастерский по исполнению. В 2012 году я напечатал его изображение на пригласительном к моей выставке в Музее декоративно-прикладного и народного искусства в Москве, отправил его в том числе главе Эрмитажа Михаилу Борисовичу Пиотровскому. Так, наверное, о моем медальоне и узнало музейное сообщество.


Вы много лет работали в финансовых структурах. Но ваша коллекция не инвестиция. Или вы все-таки понимаете, как можно ее монетизировать при необходимости?

Честно говоря, создавая коллекцию, я вообще не думал о ее монетизации. И даже ничего из нее никогда не продавал, хотя понимаю, что любое собрание иногда необходимо чистить, от чего-то избавляться. Несколько экспонатов я подарил частным лицам и музеям, но это был именно дар, акт благотворительности с моей стороны. Тем не менее понимаю, каким образом в случае необходимости можно монетизировать коллекцию.

В свое время Виктор Батурин, бизнесмен, шурин Юрия Лужкова, имевший неограниченные финансовые возможности, сильно задрал цены на наполеоновские предметы на рынке. Он скупал абсолютно все, из-за него русским вообще стали продавать дороже. А главным консультантом у него, кстати, был печально известный доцент Соколов. Где сейчас коллекция Батурина, неизвестно. Слышал, что она распродана за долги. Но сегодня на рынке появилось новое поколение поклонников Бонапарта – из азиатских стран. Так, в 2014 году треуголку Наполеона из музея в Монако (а у них было интереснейшее собрание) купил бизнесмен из Южной Кореи за 2 млн евро. И появление коллекционеров с новых рынков говорит, что цены будут только расти.

У меня есть несколько автографов, которые всегда вызывают интерес, а также коллекция фарфора XIX века с изображением Наполеона, его военных кампаний. Агитационный фарфор появился совсем не в советской России в 1920-е годы, он был придуман еще во время Французской революции, и Бонапарт его тоже активно использовал для своей пропаганды. Я люблю фарфор, всегда его собирал, а это хрупкий материал, и сегодня купить что-либо созданное в то время – большая редкость. С ярмарок, аукционов фарфор XIX века почти исчез. А у меня имеется прекрасная подборка, которая в случае необходимости может быть выставлена на торги. Можно сказать, что фарфор является моей главной инвестицией.

В России сегодня я наблюдаю одну хорошую тенденцию – создание частных музеев. Так, в Калининградской области бизнесмен и крупный инвестор Андрей Горохов собирается построить исторический парк на месте сражения при Прейсиш-Эйлау. Еще знаю о мечте другого калининградского бизнесмена Евгения Абарюса открыть музей, посвященный Тильзитскому миру, ведь сейчас место его подписания – территория России. Вот таким патриотам-энтузиастам для их проектов я бы продал часть своей коллекции по очень справедливой цене. Но с одним условием – экспонировать ее.


То есть вы хотите свою коллекцию показывать людям?

Обязательно! Для меня важно делиться моими знаниями о Наполеоне и той эпохе, которая на самом деле оказала сильнейшее влияние на нашу жизнь, ее устройство почти во всех сферах. Но самое главное – наполеоновские кампании были последним периодом рыцарских войн, поэтому они и подарили так много благородных героев, оставили после себя романтический ореол. Изучая тот период, проникаясь его идеалами, мы можем стать лучше.


Автор: Наталья Шастик
Фото: Платон Шиликов



18.06.2021

Источник: Spear's Russia


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз