Игрок эпохи возрождения


Журнал SPEAR’S Russia встретился с Глебом Фетисовым, членом-корреспондентом Российской академии наук, одним из самых опытных и успешных инвесторов в России, чтобы поговорить о гольфе. Совладелец Altimo и председатель совета директоров группы «Мой Банк» терпеливо развенчивал мифы об «игре миллионеров» и объяснял, как зеленая трава, клюшка и принципы гольфа могут изменить общество к лучшему.

03.07.2012




Глеб Фетисов


Гольф представляется многим бизнес-игрой, в которой важен не дух соперничества, а возможность провести чуть более неформальные переговоры или встретить нужного человека. Во многом этому представлению помогают утвердиться банкиры. Что здесь миф, а что правда?

Гольф – это соревновательность, доступная каждому. На гольф-поле, как в бане, все равны. Во-первых, гандикапная система дает более слабому игроку фору и уравнивает его с более сильным. Во-вторых, условно в гольфе есть три основных возрастных категории: до 35 лет, средняя – 35 лет и выше, seniors – 55 и выше.

Что касается деловых отношений, не случайно гольф находится в списке обязательных дисциплин в лучших университетах мира и бизнес-школах. В гольф-клубах много корпоративных соревнований. Аудиторские и страховые компании, банки часто устраивают именные турниры, куда приглашают клиентов. Переговоры можно вести в тренировочные дни, встраиваясь во флайт с тем, с кем хочешь переговорить. Размеренная беседа, взвешенная физическая нагрузка – сплошное удовольствие от игры, при­роды и общения. При умеренном темпе раунд занимает 4–5 часов. За это время запросто можно провести серьезные и результативные переговоры.

Случались у вас такие переговоры?

Я начал играть в гольф в 37 лет – гораздо позже, чем заниматься бизнесом. Поэтому, что касается России, главные переговоры все-таки прошли за столом, а не на гольф-поле. Из крупных предпринимателей-игроков я ни с кем не знаком. Совсем другое дело Китай. Я начал вести дела в Поднебесной в 2004 году. Помню, тогда гольф был для китайцев заморской забавой варваров. А сейчас там настоящий бум – уже хотят гольф сделать едва ли не обязательным предметом в начальной школе. В Китае я часто встречаюсь на поле с теми, с кем хотелось бы вести совместные проекты и заключать сделки. Многих из них я сам подсадил на гольф.

В чем состоит физическая нагрузка гольфиста?

Когда люди проезжают мимо на машине и видят чудаков, бродящих с клюшкой, им может показаться, что это простая, если не сказать примитивная игра. Это только на первый взгляд. Давайте посчитаем. В среднем длина поля, если по прямой, составляет примерно шесть километров. Если вы новичок и играете не очень хорошо, точно будете проходить километров девять. Многие любят бродить по полю весь выходной день. Я знаю одного гольфиста-корейца, который прошел за день шесть раундов, с 5 утра и до 10 вечера, то есть больше пятидесяти километ­ров. И ему за 60!

Клюшка – легкий инструмент. Но если их четырнадцать штук, плюс бэг, плюс мячи – набегает десять килограммов. Двигаясь по пересеченной местности, даже если будете перетаскивать не на себе, а в тележке, можно легко сбросить 2–3 килограмма.

Почему тогда этим способом не пользуются женщины?

Почему же не пользуются? Многие женщины именно для этого и идут в гольф. Но в России в принципе очень мало гольфистов. Навскидку не больше 3–5 тысяч тех, кто регулярно берет клюшку в руки. В маленькой Чехии играют 100 тысяч. В США – 30 миллионов, и среди них очень много женщин. Это статистический факт: гольф, а вовсе не футбол, – самый массовый в мире вид спорта. По самым скромным оценкам, на земном шаре в него играют более 300 миллионов человек.

Еще один миф превращает гольф в игру для избранных. Гольф якобы слишком сложен и слишком дорог. Нужно ли здесь убрать слово «якобы» или все действительно обстоит именно так?

Практически любой вид спорта можно сделать общенациональным или элитарным. В нашей стране, увы, не бывает золотой середины, везде крайности. С одной стороны, любимые руководителями всех уровней народные виды спорта, хоккей и футбол, вытесняют любую альтернативу. С другой – традиционно поддержку получают стрельба, биатлон, бег и т.д., что, по сути, рудимент холодной войны, когда всех готовили к борьбе с геополитическими противниками. Вместо того чтобы поддерживать такие перекосы и консервировать наше отставание, нужно двигать виды спорта, которые заставляют думать, выстраивать стратегию. Элементарный тест: самые развитые страны – самые большие успехи в гольфе. У нас же как происходит: уехал от жены и детей, погонял в футбол, потом обязательно попариться, пивка долбануть – вот это правильный спорт.

В России гольф страдает от предубеждений. Нужно вывести его из категории спорта второго плана, тем более что он вошел в олимпийскую программу. Например, Платон мечтал соединить гимнастическое воспитание и мусическое, то есть умственное, нравственное. Просто тогда еще не знал про гольф. Это именно такая, очень тонкая и умная игра хороших манер, которая предполагает еще и физические нагрузки. И если после двух часов хоккея до дивана бы доползти и поспать, то после гольфа я могу еще дюжину встреч провести или несколько страниц научного текста написать.

Давайте смотреть в будущее. Российское население стареет – по мере роста благосостояния и продолжительности жизни все страны сталкиваются с этим. И только гольф способен массово вовлекать в спорт пожилых граждан. Один пример: в гольфе за последние 5 лет два или три мейджора выиграли люди старше 50, соревнуясь с молодежью. Я не говорю уже о том, что это самый семейный вид спорта. В футбол всей семьей – с мамой, бабушкой и дедушкой – вряд ли поиграешь.

Хозяева клубов все-таки хотят видеть гольф спортом миллионеров?

Не так уж много очень богатых людей у нас в стране играют в гольф. Многие стали миллионерами в возрасте, когда спортивные пристрастия уже сложились. Плюс у гольфа очень продолжительный период обучения. Нужно минимум 10 уроков. Простоять 10 часов на помосте – не многие находят в себе силы тратить на это время. Но вот если ты вытерпел и вышел на поле, возврата нет. Например, интересная статистика: кто после тенниса начинал играть в гольф, в теннис не возвращался. Настоящий гольфист – всегда немного фанатик. Как говорят медики, хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается. Так и те, кто хорошо «зафиксировался в гольфе», в психотерапевтической анестезии тоже не нуждаются, потому что это уже не лечится.

Некий ореол светскости все равно присутствует, по крайней мере в России.

Всегда актуальный для России вопрос: как отличить интеллигентного мужчину? Появился анекдот с новым вариантом ответа. Интеллигентным мужчиной стать очень просто: достаточно выбросить из багажника машины брутальную бейсбольную биту и вместо нее положить элегантную металлическую клюшку для гольфа.

Эпоха гольфа в России только начинается, сейчас им увлечены фанаты, которым нравится играть, а не поддерживать имидж. Гольф – это не показные примочки, а реальный образ жизни успешного человека. Возьмите пример Уолтонов, самой богатой семьи в мире. У них в компании всем сотрудникам прививали навыки игры в гольф. Или очень успешный менеджер Джек Уэлч, у него было правило: «не играешь в гольф – не возьму на работу».

Но ведь у гольфа катастрофически дорогая инфраструктура, для того чтобы сделать его народным видом спорта?

А что катастрофически дорого? Клабхаус? На муниципальном поле он не нужен. Построить само поле, если есть земля, стоит 8–10 миллионов долларов. Но оно и создается на столетия: есть такие поля, которым по 400 лет. Поддерживать поле высшего класса – от 1,2–2 миллионов в год. При массовом интересе муниципальное поле можно окупить. Простой пример: с понедельника по четверг до пяти вечера все поля пустые. Почему нельзя установить цену в 300 рублей для детей, женщин и пенсионеров? Ведь чем больше по гольф-полю ходишь, тем оно же лучше и становится.

Другое дело, что владельцы гольф-клубов и не хотят бороться за массовость. 200 долларов за раунд – не та цена, которая позволяет наращивать обороты. Надо демпинговать. Когда мы заходили в Петербург с компанией «Вымпелком», у «Северо-Западного Телекома» была там вся абонентская база. Мы целый год держали тариф цент за минуту, пока абоненты не перешли к нам. Нужен тот же принцип. Чтобы раскрутить такое поле, как Целеево, надо сделать вступительный взнос не 60 тысяч, как сейчас, а около 10. И когда запишутся первые 100–200 человек и начнется клубная жизнь, есть смысл последовательно повышать расценки.

Можете описать структуру своих гольф-расходов на сезон?

Годовое членство в Нахабине – 160 тысяч рублей, соответственно за игру платить уже не надо. Еще примерно десяток игр за границей – по 100 евро за игру, то есть 40 тысяч рублей в год. Клюшки стоят 120 тысяч рублей, но я ими буду играть лет десять, значит, считаем амортизацию – 12 тысяч ежегодно. Шесть футболок, две пары ботинок, три пары шорт – еще 20–30 тысяч за сезон. Итого не больше 10 тысяч долларов в год – затраты, позволяющие полноценно заниматься гольфом. Понятно, что можно обойтись и без членства в клубе. И в плане оборудования – огромное разнообразие. Клюшки можно купить недорогие: приобретаются они один раз и почти на всю жизнь. У гольфистов правило: если у тебя получается игра своими клюшками, не надо их менять.

То есть подглядывать за тем, какими клюшками играют Тайгер Вудс и другие профессионалы, неинтересно?

Я – продвинутый гольфист и прекрасно понимаю, что Тайгер Вудс будет хорошо играть даже дубиной, если заключит такой рекламный контракт. Настолько высокий уровень мастерства нивелирует различия в инвентаре. Конечно, гольфисты, которые играют на уровне гандикапа 20–25, обращают внимание на эту сторону гольфа. Но синглов, таких как я, это, честно говоря, мало интересует. Надо просто приехать в фитинг-центр, последовательно отстучать клюшки и остановиться тогда, когда почувствуешь: это мое.

Кто на самом деле играет в гольф в России? Можно ли описать эту группу или группы в социально-демографических терминах?

Это мужчина от 25 до 70 лет или женщина от 30 до 60 с уровнем дохода в среднем 4–5 милли­онов рублей в год на семью. 50 на 50 – это собственники бизнеса и наемный персонал.

Гольф – это про что? Про точность и сосредоточенность? Про ювелирную работу? Про интеллектуальное напряжение?

Гольф – это шахматы на траве. Ты все время находишься в разных условиях, решаешь задачи, выстраиваешь тактику. В теннисе пространство сужено до размера корта, поле же ограничить невозможно. В гольф играют не руками, а головой: многое зависит от стратегии, от понимания игры, ее музыки. На каждой лунке нужно решать, что делать, все время оценивать риск. Двух одинаковых ситуаций никогда не бывает. Это не игра перфекционистов. За раунд даже у очень хорошего игрока всегда 7–8 плохих ударов. Как только вы сделали такой удар, вы попали в плохую ситуацию, из нее надо выбираться. Нет трех-четырех ударов на все случаи жизни, постоянно нужна импровизация. Это очень рациональная, но внутренне эмоциональная игра.

Драйв колоссальный! Говорят, на соревнованиях у гольфистов до 240 пульс доходит. Представьте, когда 18-я лунка, ты в метре от нее, и если забьешь – выиграешь миллион долларов. Но страсть к победе на гольф-площадке никогда не выходит за рамки норм достойного поведения. Это игра на победу, но без проигравших.

Вы принимали участие в Russian Challenge Cup и играли бок о бок с профессионалами. Зачем вам это?

Мне нравится слово challenge, для меня это действительно был вызов. Я решил оценить, что такое настоящая игра. Естественно, я понимал, что любому российскому профессиональному гольфисту этот турнир пока великоват. За всю историю Challenge Cup ни разу российский профи не проходил и cut (половина турнира. – Прим. ред.). Мне хотелось понять, как играют другие, и я не пожалел. Трезво оценивая свои шансы, решиться на участие было непросто. Тем более что я оказался едва ли не самым возрастным участником за всю его историю. Но вызов есть вызов.

Если еще пригласят – пойдете?

Скорее всего, нет. Надо пару лет переваривать этот опыт.

Вы уже совершали сознательный выход из чемпионата России, чтобы потренироваться.

Да, может быть, теперь нужен такой же ход в случае с Russian Challenge Cup. Надо поставить цель и последовательно к ней идти. Мне, к примеру, длины не хватает. У нас средняя длина поля 6400–6500 метров, если 7000 – приходится выкладываться, и ее уже не хватает, чтобы доставать вторым ударом. Но за этот год я добавил к дальности почти 20 метров.

Когда играете в гольф с европейцами более высокого уровня, что-то для себя выносите?

Еще бы. Я люблю подсматривать за опытными игроками, активно занимаюсь с тренером. Сегодня я играю со всеми сильнейшими любителями и профессионалами России и ни у кого форы не прошу. А ведь мне 45. Моя цель – войти в тройку чемпионата России среди любителей, и для этого нужно еще много работать. Закономерность проста: чем больше тренируешься, тем больше везет на турнирах.

Еще одно знаковое соревнование – «Кубок Десяти».

Бесспорно, это сильнейший любительский турнир для мужчин старше 35, что очень важно с точки зрения общения после и во время турнира. Например, чемпионат России – это четыре дня очень большой нагрузки, людей моего возраста там немного. В «Кубке Десяти» атмосфера и напряжение совсем другие. Правда, многие из тех, кто помоложе, хотели бы туда попасть, но никого не принимают. Таковы правила, установленные участниками. Лично я не делал бы возрастных ограничений, мне нравится играть с молодежью.

Гольф представляет для вас инвестиционную ценность?

Проблема в том, что в России слишком короткий сезон и слишком мало гольфистов. Даже если удесятерить их число, доход от инвестиций не покажется серьезным. Вот когда поклонников гольфа станет в 100–300 раз больше, оборот по инвентарю, одежде, обуви и так далее будет солидным. Пока единственное, что может приносить доход, – сопутствующие гольфу девелоперские проекты.

На каком месте для вас гольф, сколько времени вы тратите на все свои виды деятельности?

Из 24 часов в сутках, грубо говоря, пять уходит на сон, по семь – на бизнес и общественно-политическую деятельность, четыре – на науку и час – на гольф. В выходные вычеркиваем бизнес, появляются дополнительные семь часов – распределяю поровну на гольф и науку.

Наука по-прежнему интересна?

Мягко сказано. Два года назад я возглавил научный институт РАН и Минэкономразвития – Совет по изучению производительных сил. Наукой занимаюсь совсем не по инерции. Начиная со студенческой скамьи в научной деятельности не было ни одного перерыва.

Где вам интереснее: в бизнесе, науке или спорте?

Интеллектуально все более насыщенно в науке. В бизнесе просто больше жизни. Но я, наверное, человек эпохи Возрождения, верю, что могу творить на разных поприщах, и просто счастлив, что утомленность одной деятельностью способен компенсировать переключением на другую. Главное условие: нужен результат. Поэтому гольф – осознанный выбор. Я не понимаю, каких успехов в моем возрасте можно добиться в том же хоккее или футболе. Разве что чемпионат среди пенсионеров выиграть.

На гольф-поле я могу соревноваться с сильнейшим противником. Разница в том, что ты либо играешь без гандикапа и занимаешь из 150 спортсменов 143-е место, либо вводишь систему гандикапа, понимаешь, что проигрываешь лидеру семь ударов, но в остальном идешь наравне. Это намного лучше, чем игра в поддавки, которую можно часто увидеть, например, на футбольных матчах с участием политиков. Я за реальную соревновательность, которой у нас в стране не хватает по всем фронтам: и в спорте, и в бизнесе, и в политике.

Именно поэтому вы создали партию «Альянс зеленых»?

Да, мы рассчитываем на реальную политическую конкуренцию. Мы стали одними из первых, кто зарегистрировал партию по новым правилам, и поверьте, в поддавки играть не будем.

Каковы ваши политические амбиции в отношении этой партии? Какое достижение вы сочли бы знаком того, что цель достигнута?

Вхождение партии «Альянс зеленых» в Госдуму. Текущая повестка дня – участие в муниципальных и региональных выборах уже этой осенью. Если в двух словах, мы хотим, чтобы в каждом российском городе, в каждом дворе были такие же зеленая трава и деревья, такая же чистота, как на этом гольф-поле.

Конечно, многие скажут: нам бы себя прокормить, а уж потом про березки думать. Ошибочно думать, что зеленая идеология – это только про флору и фауну. Она – про социальную справедливость, про ресурсосберегающую инновационную экономику, демократию низового уровня. Например, в США никто на лавочках не обсуждает международную политику, горизонт внимания заключен в рамки воп­росов родного городка. Нам надо к этому прийти – чтобы люди прежде всего жили проблемами конкретных дворов и подъездов и могли решать их самостоятельно. Мы сторонники понятных каждому ценностей: за чистый воздух и воду, сохранность природы и разно­образный животный мир. За новое качество жизни и среду, в которой человек может жить, а не существовать.

Вас упрекнут, что вы «за все хорошее против всего плохого».

Разве это упрек? От других политических сил мы отличаемся простой вещью: наша идеология абсолютно позитивна, мы не стравливаем людей друг с другом – богатых и бедных, рабочих и буржуазию, представителей разных религий и национальностей. И красные и оранжевые, и левые и правые – абсолютно все граждане страны хотят жить в здоровой окружающей среде. Наши ценности – универсальные и вечные, они необходимы в сложившейся политической ситуации. Давно на нашем политическом поле не видно никого с внятной идеологией. «Единая Россия» не смогла сгенерировать смыслы, вокруг которых удалось бы объединить общество. ЛДПР – шоу одного актера, хотя и гениального. У коммунистов идеология XIX века, она симпатична, но все уже разобрались, что это утопия. «Справедливая Россия» призывает к очень опасной идее снова все отнять и поделить. Правые патологически не могут объединиться.

Кто-то должен артикулировать запрос на «новую экономику», новое понимание качества жизни и постматериальные ценности. Стало понятно, что финансовое благополучие и избыток материальных благ не могут компенсировать утраты здоровой среды обитания.

Но в России экологи часто воспринимаются как маргиналы…

Экологическое движение такое же пестрое, как и все наше общество. Мы хотели бы в будущем стать партией, которая объединит все заинтересованные группы, не вливая их в себя. Базовые ценности у всех одинаковые, а мы никому не будем указывать, как нужно защищать свой конкретный пруд или лес. В деле защиты окружающей среды не может быть маргиналов. Каждый гражданин нашей страны в глубине души – эколог. Это начало надо только разбудить.

Мы конструктивная партия, не являемся априори противниками ни одной политической силы, в том числе и власти. Хороший президент – тот, для которого экологические проблемы не пустой звук. Как его зовут – Путин, Медведев или Иванов, – уже не важно.

Материалы по теме



Глеб Фетисов
03.07.2012

Источник: SPEAR’S Russia

Комментарии (2)

Glavbuh 09.07.2012 17:35

Один из самых жестких российских бизнесменов.

banker 09.07.2012 16:51

достаточно жеманный хайнет


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз


Изнанка провидца

08.12.2023 Savoir Vivre HNWI

13
 

Пилоты частного Gulfstream IV не раз с изумлением наблюдали, как владелец этого бизнес-­джета размером с коммерческий лайнер и по совместительству один из самых богатых людей в мире, приехав на взлетное поле за рулем машины, сам доставал чемоданы из  багажника, чтобы передать их экипажу. На свои 30 млрд долларов он мог бы купить тысячу таких джетов, но мало что нравилось ему больше, чем бесплатная рубашка для гольфа, подаренная хорошим другом. Большую часть времени он проводил в своей родной Омахе, его будни проходили вокруг заседаний совета директоров и поездок к друзьям, – эти события были неизменны и регулярны, как фазы Луны. Этот мужчина в неприметном сером костюме, который топорщится жесткими складками, – легендарный Уоррен Баффетт. Недавно в издательстве «Бомбора» вышла посвященная ему книга «Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире». Примечателен не только главный герой, но и автор – Элис Шредер не писатель, а финансовый аналитик. Шесть лет она изучала акции Berkshire Hathaway и все эти годы интервьюировала Баффетта. Результатом стало довольно откровенное жизнеописание, которое рисует внутренний мир Баффетта едва ли не столь же выпукло, как И картину его финансов и инвестиционных стратегий. С разрешения издательства WEALTH Navigator воспроизводит фрагмент этой книги.