Большую часть взрослой жизни Дэвид неустанно защищает окружающую среду, бросаясь в отважные приключения и возмущаясь, когда его называют продолжателем банкирского рода. Одна из причин, по которой он живет в обустроенном гараже здесь, в калифорнийском городе Венис, заключается в том, что окружающие все больше видят в нем самостоятельную личность и все меньше – выходца из династии банкиров, самой могущественной в Европе. Дэвиду 35, он высок, строен, бородат и по-модному взъерошен. По Венису он передвигается на скейтборде и почти каждое утро занимается серфингом.

«Я британец до мозга костей, но на родине я всегда Ротшильд, людям там сложно воспринимать меня по-другому, – признается собеседник, сидя за тарелкой с диким лососем и овощами в одном из венисских ресторанов. – Здесь, если меня узнают, то скорее как “чувака с “Пластики”».

В 2010-м вместе с группой соратников, тоже путе­шественников и экоактивистов, де Ротшильд спус­тил на воду катамаран, сделанный из 12,5 тыс. утилизированных пластиковых бутылок. На нем он прошел около 13 тыс. км от Сан-Франциско до Сиднея. Судно назвали «Пластики», по аналогии с «Кон-Тики» Тура Хейердала, а сам вояж осуществлялся с целью обратить внимание на ужасающее, непостижимое количество плас­тикового мусора, который плавает в Мировом океа­не и из-за которого ежегодно гибнет миллион морских птиц. «Пластики» переправился через Большой мусорный остров – стихийный памятник современной цивилизации посреди Тихого океана. С побережий двух Америк и Азии сюда приносит большую часть неразлагающихся пластиковых отходов, которые смешиваются в «пластмассовый суп». Его площадь уже превышает две Франции.

«Вместо того чтобы читать людям лекции, ругать их и вгонять в депрессию, мы хотим заставить их взглянуть на пластик по-новому силой истории о грандиозном путешествии, – объясняет де Ротшильд. – На каждом квадратном километре наших океанов плавает до 18 тыс. кусков плас­тика. Только вдумайтесь. И среди них очень много одноразовых пластиковых бутылок и пакетов для покупок. Они попадают в пищевую цепочку и в рыбе оказываются на наших столах. Так что давайте откажемся от дурацкого одноразового пластика. Давайте использовать умный пластик и утилизировать его. Давайте будем думать о мусоре как о ресурсе».

Показывать, как решать проблемы окружающей среды, через громкие путешествия – это ниша Дэвида. И без умения лавировать в спонсорских и медийных потоках здесь нельзя. Во-первых, нашему герою приходится соблюдать осторожность, используя свою фамилию. Она как магнит притягивает прессу, и это помогает донести мысль. Она выводит на спонсоров. Но вместе с тем пресса возбуждает критиков, которые списывают де Ротшильда со счетов как богатого дилетанта. «Что-нибудь такое нет-нет да и скажут, это не неожиданность, – спокоен Дэвид. – Достает только, когда говорят, что мне нужно просто купаться в деньгах и не делать ничего, кроме как ходить по вечеринкам. Некоторые из этих советчиков очень упрямы: почему же я не бездельничаю? Извините, но тут даже говорить не о чем».

Де Ротшильд освоил горы научной литературы по экологии, и теперь ему кажется, что человечество сидит в самолете, который вот-вот разобьется. Самолет – это Земля, а пилот, который все неустойчивее, – природа. «Двигатель горит, в кабину идет дым, а мы – “Дзинь-дзинь, можно ли еще шампанского и орешков?” Или: “Э-э, у меня тут, похоже, Wi-Fi не работает”. Мы не видим знаков и предупреждений. Мы думаем, что природа где-то там, и не чувствуем с ней связи».

Дэвид – младший из трех детей финансиста сэра Ивлина де Ротшильда и его жены, американки Виктории. Сколько он себя помнит, ничего не приносило ему такой радости, как энергичные затеи на свежем воздухе. «Я гиперактивный, – характеризует себя собеседник. – В любую погоду люблю быть на улице. Я лучше уйду в воющую пургу, чем буду сидеть в комфорте перед телевизором, хотя телевизор мне нравится».

В подростковом возрасте Дэвид сильно увлекся ездой на лошадях и быстро стал лидером в юниорской сборной Британии по конкуру. Потом он сосредоточился на учебе и окончил Харроу, а впоследствии – Оксфорд Брукс (по специальности «Политология и информационные системы») и лондонский Колледж натуропатической медицины, где проблемы окружающей среды его и заинтересовали. Параллельно с учебой де Ротшильд успевал выигрывать соревнования по триатлону, летать на параплане и прыгать с парашютом и с «тарзанки». В январе 2005 года 26-летний Дэвид присоединился к группе, пересекавшей на лыжах Антарктику и три с лишним тысячи километров тащившей припасы и снаряжение за собой на санях. «Сначала вызов меня полностью поглотил: “Да, холодно безумно, так что моча застывает, не доходя до земли, но давайте поднажмем, ускоримся и пройдем еще! Раздвинем границы!” А потом подумал: “Погодите. Такой ли уж это хороший стимул?” Ведь поход этот – от большого самолюбия. Смысла в нем нет, – рассказывает путешественник. – Но он привлек внимание, и я начал думать: а что если таким образом мы сможем заинтересовать детей изменением климата и таянием полярных льдов?»

Вернувшись в Лондон, де Ротшильд основал фирму Adventure Ecology. Она стала делать для школ учебные материалы по полярным экосистемам и опасностям, которые им грозят, а концепция путе­шествия помогала втянуть ребят. В 2006 году Дэвид и компания через Северный полюс пересекли Ледовитый океан от России до Канады. За движением экспедиции через интер­активный сайт с массой экологической информации следили 2 млн человек, в основном дети.

Затем последовал вояж «Пластики». На его подготовку ушло четыре года: были серьезные проб­лемы со сборкой и проектированием, а также бесконечные встречи со спонсорами, в том числе мнимыми. Adventure Ecology де Ротшильд открыл на свои деньги, но экспедиции целиком финансируют спонсоры: «Благодаря компаниям удается привлечь мириады людей, которые пользуются их товарами и услугами. И здорово менять сознание таких фирм, как Nike и Hewlett-Packard, заставлять их задуматься о природе. Но бывают и разочарования. Спонсоры часто меняют позицию. Переносят тебя в следующий маркетинговый цикл».

Большинство экспертов в области судоходства, сан-францисских моряков и просто комментаторов перед отплытием предрекали скорый и позорный крах «Пластики». Не было никаких сомнений, что судно даже не покинет залива. Атмосфера надвигающейся катастрофы отлично подогревала пиар, но Дэвид и его команда из пяти человек действительно боялись, что катамаран из пластиковых бутылок, держащихся на клею из кешью, может не вынести волн могучего океана. «Переживал почти всю дорогу, – вспоминает де Ротшильд. – И чувство приключения было немного смазанным: я постоянно сообщал журналистам по Skype, что мы сейчас делаем. Когда твоя цель – донести мысль до максимального числа людей, путешествовать уже не так весело и не так в эгоистическом смысле приятно. Плюс эмоции не такие насыщенные. Но цель важнее, и наслаждение тут в другом».

Проведя в море четыре неспокойных месяца, «Пластики» триумфально вошел в Сиднейскую бухту. Теперь, по прошествии времени, Дэвиду трудно сказать, было ли это успехом. «Я надеялся достичь большего, – говорит он. – Нас отлично освещали. Мы подняли планку по вопросу пластика. Мы запустили диалог. Но проблему мы не решили. Океаны так и захлебываются пластмассой».

До этого плавания де Ротшильд был полным оптимистом. Причины неудач движения за экологию он видел в маркетинговых и стилевых просчетах. «Зеленые» ему самому казались высокомерными, отвратительными ханжами. Они всегда критиковали других за то, что они едят мясо, водят машины и не носят одежду из конопляной ткани. Но не это людям нужно. Вдохновение, положительные эмоции, истории о приключениях, варианты решения проблем – вот что нужно. Об остальном позаботится здравый смысл, и мы, конечно, перестанем заказывать орешки и шампанское на борту падающего самолета. «Наверное, я повзрослел, – рассуждает Дэвид. – Стал циничнее. Я теперь пессимистичный оптимист. Или наоборот. Не в последнюю очередь – из-за давящей информации. Я читаю все репортажи, и новости только хуже и хуже. Сколько уже мы спасаем тропические леса? И одновременно вырубаем их с невиданной скоростью. Может, человек так устроен. Может, таков наш удел: быть не хранителями, а потребителями. Но оптимист во мне еще силен, ведь решения столь очевидны… Мы знаем их. Они у нас под рукой».

Лестница из гаража де Ротшильда ведет в верхнюю комнату с большим столом, за которым он и его соратники пьют гурманский кофе, стучат энергично по клавишам лэптопов и обмениваются идеями. В комнате царит живая, смелая, западнопобережная атмосфера. В работе не меньше дюжины проектов. Adventure Ecology превратилась в Myoo (сердце слова community, то есть общества) и расширяется уже под брендом Xplore. Он «отрастит» маркетинговое крыло, которое будет помогать фирмам с запуском экокампаний. И крыло планирования новых путешествий. А еще Xplore откроет онлайн-канал и будет рассказывать там о «приключениях со смыслом» и любопытных арт-проектах. Эти люди снимают документальные фильмы и ролики. Организовывают семинары по вопросам устойчивости. Просвещают в полевых условиях сотрудников Nike и других компаний. Подумывают пересечь Америку на собственноручно изготовленном скейтборде и разрабатывают многоразовую бутылку с профессиональным серфингистом Дэном Россом (проект называется «Одна бутылка на всю жизнь»).

В 2011-м, через год после экспедиции «Пластики», Дэвид взял в бразильские тропики небольшую группу творцов и активистов и показал, как отражается на лесах строительство скандальной ГЭС «Белу-Монти». Он сделал телепередачу «Экотур: реальная цена жизни», где в восьми выпусках рассмотрел воздействие на природу такого же числа предметов обихода. А еще де Ротшильд писал про экологию в The Huffington Post и занимался различными фондами, кампаниями, семинарами и конференциями. Но чего он пока не успел, так это отправиться в новое, большое и громкое путешествие.

Дело не в недостатке идей или энтузиазма. Команда хочет обогнуть земной шар, используя одно альтернативное топливо. Они хотят проплыть на айсберге с Северного полюса в Калифорнию и отметить тем самым 100-летие героического краха экспедиции Шеклтона, а также обратить внимание на таяние полярных льдов. Дэвид пробовал «продать» эти идеи спонсорам, но в отличие от прошлого опыта – безрезультатно. «За четыре года очень многое поменялось, – констатирует он. – Теперь спонсорам интересно, получится ли обойти по просмотрам чувака, который прыгает с обрыва в вингсьюте и с камерой GoPro на голове. “Авантюрная” ниша забита людьми, которые делают сумасшедшие вещи длиной в две минуты. Я говорю, что хочу обогнуть Землю, а на меня смотрят как на больного. Вот если бы я хотел спрыгнуть с высотки с фейерверками в заднице, проблем со спонсорством не было бы».

Так почему бы не профинансировать следующее большое путешествие самому? Он же все-таки де Ротшильд.

«Знаешь, я постоянно об этом слышу, но есть одна вещь, – объясняет он. – Все газеты пишут, что я миллиардер из династии банкиров. Но чека мне родители еще не выписали, если ты понимаешь, о чем я. С получением ипотеки тут намучился. Я же самозанятый и вливаю прибыль обратно в дело. Да и доход недостаточный».

Ипотека? Ротшильд не мог собрать деньги на старый гараж, который стоит на разрисованной бандитами улице? «Слушай, если бы у меня правда было столько денег, я бы, конечно, сам финансировал путешествия, – продолжает Дэвид. – Так бы только и делал. Мне бы очень хотелось обходиться без спонсоров. К этому мы сейчас и идем с The Lost Explorer».

The Lost Explorer – новая компания, которая будет продавать «приключенческие» товары и одежду. Ее доходами и рассчитывают оплачивать путешествия. В этих путешествиях будут обкатываться и обретать лицо новые товары, а лучшие из них будут выставляться онлайн. «Когда думаешь о брендах для путешественников, на ум приходят Patagonia и North Face, многое из Gore-Tex, что-то приглушенно-коричневое, парки, – перечисляет де Ротшильд. – У нас же скорее эксклюзивный, bespoke-стиль».

На длинных, заряженных энергией ногах он спускается вниз, в подсобное помещение, забитое винтажной экипировкой. Здесь – мексиканская военная форма образца 1920-х годов, армейские брюки, в каких французы бились в Индокитае в 1940-х, снаряжение старых лучников, мечи, сумки и снегоступы. «Эти вещи вдохновляют нас на новые формы, – рассказывает Дэвид. – Сейчас я работаю над тентом. Моделируется обувь кое-какая. Кожаные сумки будут. На “Пластики” мы были в экипировке, которую придумали другие. С The Lost Explorer мы будем демонстрировать собственную».

Сейчас «Пластики» выставлен на обозрение в одной инженерной школе в Техасе, и во многом он до сих пор часть жизни де Ротшильда. «Каждый день про него спрашивают, – делится он. – Он попадет во все мои некрологи. Я всегда буду “тем, с “Пластики”, как Тур Хейердал всегда был “тем, с “Кон-Тики” после своего плавания».

Можно ли надеяться снова увидеть «Пластики» в море?

«Наверное, слишком рано говорить об этом, но да, мы думаем доплыть до Лондона и поставить катамаран на Темзе, – делится планами Дэвид. – Идея “Пластики” родилась в Лондоне, так что это будет возвращением домой. Так мы сможем снова сказать, что мусор – это ресурс. Громко сказать: ведь Темза полна пластика, и уплывает он в море».

Материалы по теме

• Хорошо, что я не получу миллиарды отца