Войдя в свой номер в отеле «Астория», я первым делом открываю шкаф: а вдруг там Римский Григорий Данилович из «Мастера и Маргариты». Финансовый директор московского Театра варьете, который после выступления на подведомственной ему сцене Воланда и команды сбежал в Ленинград, снял номер 412 в гостинице «Астория» и спрятался в платяном шкафу от нечисти. Увы, Римского я там обычно не нахожу. Но во время короткой обзорной экскурсии по номеру, которую, как правило, устраивают каждому вновь заселившемуся гостю, обязательно справляюсь о его существовании: бродит ли призрак булгаковского героя по гостинице?

Гости и призраки

В гранд-отелях, роскошных, легендарных, с историей, мифологией и сонмом великих постояльцев, призраков может быть целый набор. Их явно не стоит бояться. Они гении места, добрые духи, напитавшие его энергией, легендами, анекдотами. В «Астории» все кандидаты в призраки подсчитаны: золотые таблички с именами знаменитых гостей висят на стене перед лифтом в центральном лобби. Мы приезжаем в дорогой отель не только за безупречным сервисом по баснословной цене и роскошным убранством, но и за возможностью побывать в их компании. Отель – та самая территория, где пересекаются смертные и кумиры, таланты и поклонники, реальность и мифотворчество.

Мне чудятся в «Астории» Римский и его создатель Булгаков, часто здесь останавливавшийся, живший однажды целый месяц, предпочитавший номера на четвертом этаже, где он и спрятал от вампиров своего персонажа. А кто-то будет грустить в «Астории» о Вертинском, который умер 21 мая 1957 года в номере 208, так и не дописав книгу мемуаров «Мой путь к инфаркту». Через 10 лет в номере 201 Владимир Высоцкий запишет магнитоальбом, который разойдется по стране под названием «Астория». Любопытно, что дебют Высоцкого как актера тоже косвенно связан с этим отелем. На первом курсе он сыграл роль в студенческой постановке пьесы «Гостиница “Астория”» Александра Штейна, рассказывающей про блокадный Ленинград, когда отель переоборудовали в госпиталь.

Миры и другие измерения

Гранд-отели – те еще порталы в иные миры и эпохи. «Астория», построенная в 1912 году по проекту Федора Лидваля в стиле северного модерна, за 111 лет своей истории не менявшая предназначение (военное время не в счет), способна отправить своих гостей прямиком в нашу «прекрасную эпоху» – «серебряный век», время до большой войны и кровавой революции, когда насмерть на поэтических батлах бились в основном поэты. Маяковский и Северянин, ­например. «Что я в поэзии – асторик, / Как ты в “Астории” – поэт» – вдарил однажды первый второму, обидевшись на то, что проиграл ему выборы «Короля поэтов». В стихотворении «Последняя петербургская сказка» Маяковский рассказал нам также о вкладе отеля в настроение того развеселого поэтически-пьяного времени: «Стоит император Петр Великий, думает: “Запирую на просторе я” – а рядом под пьяные клики строится гостиница “Астория”. Сияет гостиница, за обедом обед она дает».

Отобедать в «Астории» можно и сегодня – в декадентском красно-белом интерьере главного ресторана, заказав икру осетровую отборную из Волгореченского рыбного хозяйства (5000 ­рублей), оливье с камчатским крабом (1950 рублей), рассольник по-ленинградски (700 ­рублей), котлету по-киевски с гречей (1200 рублей) – а с чем еще можно кушать котлету в литературном Петербурге? Такой обед вполне себе путешествие в номенклатурную «Асторию», прекрасный фасад для дорогих иностранных гостей, которым гостиница была в Советском Союзе. И в этом статусе принимала, например, писателя Герберта Уэллса, приехавшего в 1934-м брать интервью у Сталина.

В 1997 году «Астория» соблазнила другого англичанина и, пожалуй, главного иностранца в своей новейшей истории – сэра Рокко Форте, который купил ее, добавив к своей коллекции роскошных отелей по всему миру. Инвестиции группы Rocco Forte Hotels позволили превратить «Асторию» в пятизвездочную гостиницу мирового уровня. Во время масштабной реконструкции 1999 года были восстановлены многие элементы исторических интерьеров. Из номенклатурной «Астория» опять стала «прекрасной», как при Лидвале, Северянине и первом управляющем Луи Терье, который превратил ее в лучший отель Российской империи, давал тут пиры и чаепития, любимые поэтами. Традиция послеобеденных чаепитий сегодня возобновлена: чай с разными закусками подают в Rotonda Lounge ежедневно с 15 до 18 часов. ­Приходить ­можно с поэтом и без него, выбирать чай по-русски (2100 рублей) или по-английски (2500), запивая французским шампанским (4800 и 5100 рублей).

Петербургское и английское

«Римский обнаружен в номере 412 гостиницы “Астория”, в четвертом этаже, рядом с номером, где остановился заведующий репертуаром одного из московских театров, гастролировавших в то время в Ленинграде, в том самом номере, где, как известно, серо-голубая мебель с золотом и прекрасное ванное отделение», – читаем мы у Булгакова. Сегодня позолоченных интерьеров в «Астории» нет. Все стало сдержаннее, но с яркими акцентами, роскошно, но не чрезмерно. Нет и одинаковой планировки. Перекраивая пространство по современным стандартам пятизвездочного отеля, дизайнерам пришлось искать уникальные решения, делать номера разными по размерам, внутренней организации и площади ванных комнат.

Автором дизайн-концепции отеля была Ольга Полицци, главный декоратор всей сети Rocco Forte Hotels, сестра сэра Рокко Форте. В интерьерах «Астории» она соединила северный модерн с английскостью, как в Rotonda Lounge традиции самоварного чаепития объединили с британским five o’clock. В палитре номеров сегодня доминируют спокойные, холодные тона: синий, голубой, светло-зеленый, ментоловый – в цвет пастельного питерского неба, как напоминание о том, что гостиница находится на Большой Морской. Иногда сине-зеленую гамму разбавляют теплые акценты из приглушенного бордового, красного, коричневого, что перекликается с цветом мрамора Исаакиевского собора, роскошный вид на который открывается из некоторых номеров.

Сняв Junior Suite Cathedral View, пожив в нем несколько дней, пожалуй, точно станешь убежденным импрессионистом: Исаакий за окном всегда выглядит по-разному, меняет цвет и настроение в зависимости от освещения, доброжелательности и высоты питерского неба, как другой собор – Руанский – на полотнах Клода Моне. Особые отношения с Исаакием выстраиваются у гостей Tsar Suite, главного отельного люкса: громадина архитектора Монферрана за окном здесь буквально проникает в интерьер пространства, спроектированного по принципу анфилады. Tsar Suite площадью почти 300 кв. м, с тремя спальнями, обеденной комнатой на 10 персон, библиотекой из 300 томов русской и зарубежной классики, тренажерным залом, деревянным полом и предметами антиквариата, – один из самых больших в Петербурге.

В декоре общественных зон «Астории» появляется пурпур – цвет не только императоров, но и исторических гранд-отелей. Красный доминирует в главном ресторане и баре Lichfield, названном так в честь фотографа лорда Патрика Личфилда, хорошего друга сэра Форте, снимавшего в СССР в 1989 году. Красный внутри сочетается с красным снаружи – с ярко-алыми маркизами, украшающими окна в пол на первом этаже.

В прошлом году, к 110-летию со дня открытия, отель пережил еще одну реновацию – масштабное обновление фасада. В ходе очистки и реставрации ему вернули первоначальный цвет – серовато-розоватый, что, правда, вызвало споры, так как многие десятилетия центральный ярус «Астории» был шоколадным. Но привычный цвет не был аутентичным. Только сейчас отель стал таким, как его задумал архитектор Лидваль, зарифмовал Маяковский и мифологизировал Булгаков. И так он точно будет лучше выполнять главную миссию гранд-отелей – телепортировать своих постояльцев в прекрасные времена, исполнять желания о беззаботной жизни, позволять жить по соседству с великими и знаменитыми.