Существуют полярные мнения о последствиях коронавируса для рынков. Одни говорят, что все уже позади, другие – о долгосрочных последствиях пандемии, которые никуда не деть. Какая точка зрения вам, как инвестиционному управляющему, ближе?

По моему мнению, коронавирус – это классический «черный лебедь». Конечно, те, кто в свою стратегию закладывал возможность появления чего-то подобного, имели преимущества над теми, кто не предполагал о подобных рисках. Думаю, что коронавирус как определенное новшество для нас закончился. Сейчас мы просто попали в некую измененную либо новую реальность. Правда, хотя острая фаза позади, инвестору все равно надо держать в голове последствия и изменения, которые пандемия привнесла в нашу жизнь.

О чем речь?

В контексте стратегии инвестирования, то есть вложений на длительный период, надо принимать во внимание шлейф коронавируса. Другими словами, учитывать долгосрочное влияние пандемии на процессы, которые шли уже давно. Например, финтех-индустрия, те же криптовалюты, телемедицина развивались и до коронакризиса. Но пандемия дала их развитию дополнительный толчок, и теперь оно наверняка пойдет гораздо быстрее.

Конечно, долгосрочному инвестору сейчас надо смотреть на что-то новое. Скажем, на такие сектора, как энергосбережение, разумное потребление и т. п. Это все, что сейчас будет учитывать стратегии будущего.

Так что если резюмировать, то стратегия инвестирования должна все-таки опираться на новые истории. Коронавирус же остается в тактике, потому что продолжает влиять. Но его влияние уже понятно.

Прошлый коронавирусный год с его волатильностью оказался золотым для управляющих. Что с этим годом?

Любая волатильность – это золотое время для инвестбанков и управляющих, потому что она открывает окна возможностей для заработка, дает возможность проявить себя. Хотя, конечно, в такие времена надо быть начеку, чтобы не потерять. Но для профессионалов в таких условиях больше возможностей, чем опасностей.

Сейчас, конечно, рынки уже восстановились, а некоторые даже превзошли свои допандемические уровни. Темпы роста экономики на отскоке после локдаунов, которые мы видели в конце прошлого и начале этого года, весьма впечатляющи. Поэтому сейчас можно сказать, что мы на пороге новых перемен. Я бы назвал это затишьем. Не золотым, но серебряным веком, когда рынки находятся в ожидании каких-то новых историй, которые обязательно будут.

То есть 2022-й обещает быть еще интереснее?

Сейчас мы снова видим резкий рост волатильности. И это после весьма спокойного лета, с низкими кредитными спредами, с достаточно низкой волатильностью, когда инвесторы наслаждались полученной ранее хорошей доходностью. Поэтому IV квартал, наверное, будет более важным и определит будущее всего следующего года.

Восстановление идет равномерно по всей экономике или есть сектора, которые с точки зрения инвестора нравятся вам больше других?

Восстановление разных секторов, конечно, идет с разной скоростью и интенсивностью. Мы видели какие-то аномальные всплески спроса – сначала на древесину, потом на металлы. Соответственно, металлургические компании были в списке бенефициаров восстановления мировых экономик после локдаунов. Сейчас тоже можно продолжать получать определенные дивиденды от этих историй, включая металлургов. Но они во многом уже отыграны. Кроме того, на «сверхдоходы» этого сектора обратили внимание власти и теперь пытаются их изъять у компаний. Мы видим сейчас продолжающееся обсуждение увеличения налоговой нагрузки в секторе. Причем если сначала шла речь о нагрузке на сталеваров, то сейчас уже частично пытаются затронуть производителей труб и других товаров, участвующих в строительстве, цены на которые также растут.

С вашей точки зрения, рост цен – это превратность конъюнктуры? Объективная реальность? Злой умысел производителей?

Цены отражают рыночную ситуацию, определяемую балансом спроса и предложения. Спрос во многом определяется рыночной конъюнктурой. На предложение в настоящее время оказывают большое влияние последствия пандемии, в частности нестабильность логистических цепочек и нехватка трудовых ресурсов, когда банально в строительстве и сфере обслуживания может не хватать рабочих рук. Все это тоже факторы роста цен. С другой стороны, когда государство видит, что у этого роста есть явные бенефициары, те же металлурги, то, естественно, есть соблазн заставить их поделиться «сверхдоходами». Причем это не только российская история.

Чья еще?

Мы наблюдаем подобное во многих развивающихся странах. Скажем, в Индии. Местным сталелитейным компаниям там тоже пытаются прямо или косвенно поднимать налоги. Но металлы – это циклическая отрасль. И сейчас, возможно, пик цикла уже позади, и такого роста цен, как в недавнем прошлом, ожидать сложно. Да, цены все равно останутся на высоком уровне. Выше, чем до пандемии. Но инвесторы склонны «бежать» с опережением, и частично эти будущие «сверхдоходы» уже в ценах металлургической продукции и акций металлургов. Поэтому инвесторам сегодня стоит обратить внимание на то, что пока не было охвачено сильным ростом.

А именно?

Например, до сих пор в мире толком не восстановились туризм и авиаперевозки. Интересные истории можно найти в медицине. Бесспорно, стоит обратить внимание на сектор финансов, на банки. Там может быть скрытый потенциал, в том числе связанный с возможным ростом процентных ставок в долларе. Есть история в энергетике, связанная с темой ESG. Но здесь нужен очень детальный, глубокий подход. Это очень сложная область, и рекомендовать ее в широком смысле я бы сейчас не стал.

Поколение шеринга

Вы сказали о цикличности отдельных отраслей. Если обобщить и несколько перефразировать эту мысль, должен ли состоятельный инвестор следить за макротрендами?

Полагаю, да, обязательно должен. Конечно, зарабатывать на рынках можно и на более коротких движениях, высокочастотных стратегиях. Скажем, на выявлении рыночных несоответствий либо недооцененных краткосрочных локальных историй. На них может строиться какая-то часть инвестиционного портфеля крупного инвестора, но в его основе, существенной его частью должны быть долгосрочные инвестиции, рассчитанные на горизонт более 4–5 или даже 10 лет. Когда мы говорим о таких сроках инвестирования, макротренды при формировании плана аллокации активов надо учитывать обязательно.

Их надо корректировать? Как часто?

Естественно, долгосрочные идеи следует корректировать в зависимости от активности управления. Как правило, это делается не чаще одного раза в квартал или даже в год как раз в силу долгосрочности этих вложений. Иногда, правда, это происходит в силу каких-то неожиданных обстоятельств, оказывающих значительное влияние на рынок. Таких, например, как коронавирус, когда надо было пересматривать сами макротренды, вносить корректировки.

Какие макротренды вы выделили бы сегодня?

В начале один общий тезис: любые макротренды во многом определяются демографией. То есть поведением новых и доминирующих поколений. Эти любимые многими разговоры про поколения Х, Y, Z, миллениалов не лишены смысла.

Как проявляется их влияние?

В частности, достаточно новый для бывалых инвесторов подход – это сознательное потребление и ESG. Это макротренд. Он был виден давно, но реально стал бросаться в глаза только в последнее время. Скорее всего, в связи с выходом молодого поколения в разряд потребителей.

Другая сторона этого макротренда – борьба за экологию. Об этом долго говорили, но именно сейчас уже очень активно стали экономически ограничивать компании, которые не придерживаются стандартов ESG, не участвуют в защите окружающей среды. По крайней мере, не пытаются это делать или хотя бы не декларируют такого желания. Например, в этой связи мы видим, что во многих странах под неким прессингом находятся производители угля. Связано это именно с низкой ESG-составляющей бизнеса этих компаний, хотя сами они финансово чувствуют себя очень хорошо.

Еще один мегатренд, заложенный молодежью, – гиг-­экономика, или шеринг. Сейчас все большее распространение получает шеринг услуг, каких-то активов, которые не покупают, а берут во временное пользование. То есть когда меняется сам подход к потреблению. Инвестору это надо учитывать.

Почему?

Обратите внимание на достаточно вялую динамику золота, которое в прошлом всегда было защитным активом. Но таковым оно было в эпоху индивидуального потребления. Кому оно нужно сегодня, в условиях шеринга? Для молодежи в качестве золота все активнее начинают выступать виртуальные цифровые деньги. Это тоже новый тренд, который надо принимать во внимание.

Вышесказанное означает призыв или совет покупать «цифровое золото»? Биткоин то есть?

Не совсем так. Я не хочу сказать банальное: «будущее за биткоином» или «покупаем биткоин». Здесь надо быть очень осторожным. Очевидно, в этой сфере будет очень много ограничений со стороны регуляторов. Пока они еще толком не показали зубы, но могут показать. Такая возможность у них имеется.

Что же их сдерживало до сих пор?

Видимо, у них пока нет идей, чем заменить то, что предлагает рынок. Потому что банально навязать всем цифровой доллар сложно. Тем не менее цифровые валюты стоит не упускать из виду: компании из этой области (особенно финтех-истории) могут не раз удивить.

Big data, искусственный интеллект, виртуализация жизни, о которых все говорят, это тоже макротренд?

Безусловно. Очевидно, что мы движемся в сторону виртуализации жизни, это не является чем-то необычным. Но когда это выстрелит, сказать сложно. Возможно, 5G будет неким триггером развития этих технологий. Когда можно будет удаленно управлять практически чем угодно без потери качества, с должным уровнем защиты информации, увидим взрывной рост «интернета вещей». Но пока это тоже вопрос будущего. Когда это будущее наступит – вопрос открытый. Но уже сейчас стоит на эти сферы обращать внимание.

Иными словами, важно смотреть в будущее, чтобы не оказаться в шкуре, что называется, инвесторов более чем столетней давности. Когда первый прообраз индекса Dow Jones включал преимущественно акции железнодорожных компаний, многие из которых уже давно ушли в небытие.

Инфляция и Китай

Спустимся с небес долгосрочных макротрендов на землю завершающего отрезка этого года. За чем надо следить инвестору, массовому в том числе, в этот период? Что будет влиять на стоимость их портфелей в ближайшие три-четыре месяца и наступающем году?

Сейчас я бы, бесспорно, обратил внимание на инфляцию. Ее повсеместный рост во всем мире провоцирует ответную реакцию монетарных властей. Естественно, особенно важно здесь мнение ФРС. Не факт, что на ближайших заседаниях мы услышим какие-то прорывные или неожиданные идеи, тем не менее рынки ждут тейперинга. То есть уменьшения объема выкупа активов центральными банками, что напрашивается.

Когда, в какой форме это будет объявлено, а главное, как на это среагирует рынок – самый важный вопрос. Потому что регуляторы могут думать, что они уже всем разъяснили свою позицию, а рынки неожи­данно жестко среагируют. Или наоборот. Это как раз тема IV квартала.

Китай?

Да, несомненно. В сентябре весь мир следил за судьбой одного из крупнейших местных застройщиков Evergrande. «Вдруг» оказалось, что эта компания испытывает большие затруднения с выплатой долгов, величина которых оценивается всего-то в 300 млрд долларов. Если бы не вмешательство китайских финансовых властей, которые начали экстренно закачивать в банковский сектор миллионы и миллиарды, паники и обвала рынков с тяжелыми последствиями для всей экономики было бы не избежать. Таких масштабных дефолтов и реструктуризаций не было давно. И эта история еще далека от своего финала. Сейчас очень важно следить, в какой форме китайское государство будет помогать Evergrande и всему строительному сектору, накопившему огромные долги.

Также я бы не сбрасывал со счетов другие риски, способные повлиять на темпы роста китайской экономики в целом.

А именно?

Вспомните, в последнее время Китай был таким мощным ньюсмейкером в части регулирования своих интернет-компаний, образования, потребительского сектора. Кроме того, судя по всему, власти могут ввести дополнительные ограничения, ужесточив регулирование в индустриальном секторе, включая добычу полезных ископаемых и производство стали. Связано это с остротой экологической проблемы. Так что, возможно, скоро мы увидим здесь какие-то решения, которые в первую очередь будут очень серьезно влиять на соседей Китая. Но, бесспорно, последствия таких решений почувствуют все. Все-таки Китай – вторая по величине экономика и крупнейший индустриальный центр современного мира. Если что-то пойдет не так, то встряска будет глобальной. Впрочем, как мы уже говорили, для профессиональных инвесторов она может стать окном возможностей.

Между крайностями

Хорошо, а как насчет розничных инвесторов? Их уже можно назвать силой, способной двигать рынки?

Да, влияние частных инвесторов в последнее десятилетие заметно растет. Это хорошо. Растет оно прежде всего за счет того, что очень упростился доступ на различные рынки, в том числе сложные. Происходит это благодаря финтех-компаниям, новым технологиям, которые позволяют, с одной стороны, получать доступ на рынки, а с другой – к рыночной информации. Здесь я вижу большую заслугу разных комьюнити, социальных сетей.

В чем именно их заслуга?

Они сделали большое дело для упрощения доступа к информации о рынке и уравнивания возможностей частных инвесторов с опытными, подкованными с точки зрения технологий управляющими. Это здорово. Повышается ликвидность рынков. Хотя, конечно, растет и волатильность.Приход частных инвесторов на биржи совпал с определенным снижением торговой активности со стороны пропозиций крупных инвестдомов после 2008 года.

По поводу прихода неопытных розничных инвесторов на биржу много споров. В частности, в связи с их, как считается, склонностью брать на себя повышенные риски, ведущие к убыткам. Вы разделяете подобные опасения?

К счастью, пока частные инвесторы хорошо зарабатывают, а рынки позволяют им это делать. И это прекрасно. Главное, чтобы этот энтузиазм сохранился. Потому что очень часто частный инвестор склонен впадать в крайности – сначала идеализировать рынки, а потом в них разочаровываться. В отличие от профессионалов, которые тоже и радуются, и грустят, но при этом готовы и к просадкам и понимают природу какого-то ожидаемого роста. Это их работа. В этом смысле частные инвесторы более эмоциональны. И в случае нестабильности на рынках вносят свой дополнительный вклад в общую волатильность.

Рука об руку с управляющим

Давайте два слова скажем о роли профессиональных управляющих в жизни хайнетов. Считается, что именно от них в первую очередь зависят результаты инвесторов-миллиардеров. Это соответствует действительности?

Соответствует. Конечно, управляющий определяет доход, который получает инвестор. Чаще всего у состоятельных людей просто нет времени или желания постоянно следить за рынком. Поэтому основное бремя управления, генерации идей, принятия решений по портфелю берет на себя его доверенное лицо. В этой роли может выступать либо внутренний советник, который работает непосредственно управляющим, либо сам профессиональный управляющий, которому передают клиентские деньги. Как правило, вокруг такого профессионального управляющего есть команда специалистов разного профиля. Особенно когда сложный портфель, состоящий из разного типа активов.

Поэтому да, управляющий определяет результат. И если результат плохой, управляющего меняют.

У любого инвестора есть такое понятное и простительное желание снизить свои комиссии, издержки на управление. Тем более что весь инструментарий для самосто­ятельной торговли сегодня есть и легкодоступен. На вас как на управля­ющем это как-то отражается, влияет?

Я бы сказал, влияет скорее положительно. Потому что управляющий тоже оперирует на рынке и тоже несет издержки за исполнение любой идеи, которая реализуется. Чем меньше комиссия, тем и управля­ющему выгоднее делать сделки. Это одна сторона медали, то есть плюс бесспорный.

С другой стороны, действительно, комиссия, которую может платить любой, даже не очень крупный частный инвестор, становится сопоставимой или даже равной той, что платит профессиональный управляющий. Для многих инвесторов возникает здесь соблазн сказать: «Зачем тогда мне управляющий?» Ведь он на том же рынке покупает инвестпродукт. Так почему бы не купить его тогда самому?

Вот именно, почему?

Я считаю, это даже неплохо, что инвестор может сам попробовать позаниматься управлением. Побыть в шкуре управляющего. Это некая школа, и кому-то это даже интересно. Но управление активами – это действительно работа – сложная, многогранная, ответственная, требующая внимания и времени.

Поэтому спустя какое-то время наши крупные клиенты, крупные частные инвесторы, попробовав инвестировать самостоятельно, все-таки приходят к управляющим. К слову, нам с ними после этого становится даже проще работать, находить общий язык, объяснять рыночные тенденции. Он многое начинает понимать и порой даже становится менее требовательным, что удивительно.

А бывает наоборот, что требования повышаются?

Бывает. Потому что наши клиенты – очень грамотные люди, и порой их решения ничем не хуже решений управляющих.

С другой стороны, они прекрасно понимают, что каждое решение требует времени для его проработки, обдумывания. И нам это упрощает дальнейшее общение с клиентом. Это тоже как некий плюс.

В любом случае, думаю, какие-то клиенты, не все, стараются управлять частью своих денег на рынке самостоятельно. Это тоже неплохо, потому что это обучение в реальном бою.

Риск, который клиент берет на себя, если управляет сам и если доверяет управление профессионалу, отличается?

Принимая решение управлять самостоятельно, как правило, клиент берет более высокий риск в сравнении с управляющим. Потому что последний больше следит за диверсификацией, риск-менеджментом. Инвестор же, особенно если он выделяет для себя небольшую часть денег, может легко взять повышенный риск или повышенную концентрацию. Чаще всего в долгосрочном периоде это может привести к росту волатильности портфеля, хотя краткосрочно иногда даже обгоняет решения управляющего.