Это вопрос методологического подхода – полагать, является ли Китай первой экономикой мира уже или только получит этот статус в ближайшей перспективе. Так или иначе, вес, значение, влияние Поднебесной на глобальные процессы огромны и неоспоримы.

В 2021-м в Китае было несколько факторов, которые определяли экономическую реальность. Еще в октябре ведущие мировые инвестиционные банки ожидали роста экономики КНР примерно на 8%, однако в дальнейшем эта цифра была скорректирована примерно до 7%. Формальной причиной снижения прогноза стал энергетический кризис, внезапно разразившийся на просторах Поднебесной в сентябре. Тогда из-за дефицита угля и роста нагрузки на энергосистему примерно в 20 провинциях, преимущественно на юге и востоке страны, пришлось вводить ограничения на потребление электроэнергии. В результате десятки тысяч предприятий были переведены на укороченную рабочую неделю или остановились. Это, в свою очередь, привело к дефициту товаров, перебоям в цепочках поставок и росту цен – последствиям, которые, как можно судить, скорее всего, продлятся и большую часть наступившего года.

Этот частный эпизод – подтверждение тенденции: китайская экономика замедляется. Насколько именно, сказать пока невозможно. В отличие от прошлых лет в марте китайские законодательные власти не стали устанавливать определенный таргет по росту ВВП на предстоящий год. И это дало гибкость правительству, которому в прошлом приходилось разгонять экономику до целевых значений с помощью капитальных инвестиций. В нынешних условиях подобный подход выглядит более чем разумным, согласуясь с политикой центральных властей, решивших наконец заняться разбором застарелых структурных проблем, откладывать которые стало невозможно и попросту опасно.

Фоном, на котором разворачивались ключевые события внутренней жизни Китая в прошлом году, стала и осталась пандемия. Китайские власти последовательно реализовывали стратегию жестких локдаунов в борьбе с ковидом, впервые опробованную еще в Ухане.

Поскольку борьба с коронавирусом – это народная война и потерпеть поражение в ней категорически нельзя (это политическая задача), то жесткие меры, вплоть до закрытия крупных городов и целых регионов страны, продолжатся. Последний по времени пример подобного рода случился в конце декабря, когда из-за нескольких зарегистрированных случаев ковида был введен жесткий локдаун в 13-миллионной столице провинции Шаньси, городе Сиань, в центре страны. Подобная стратегия противодействия пандемии – базовая константа 2021-го, которая, скорее всего, сохранится и в наступившем году.

По лезвию ножа

Какие же события разворачивались в китайской экономике на этом фоне все последнее время? За счет чего Китай «выживал»?

• Первое: еще в 2020 году в КНР была принята антикризисная программа, одним из стержней которой стало капитальное строительство так называемой новой инфраструктуры. В отличие от объектов, создававшихся после кризиса 2008 года, – мостов, дорог, тоннелей, аэропортов, морских портов и прочего, – на этот раз речь идет о компонентах «индустрии 4.0». А именно – о дата-центрах, «умных» электросетях, высокоскоростном транспорте в городских агломерациях, станциях для зарядки электромобилей и т.п. Строительство этого материального каркаса новой экономики продолжится и в 2022 году.

• Второе: также еще в 2020-м китайские регуляторы обратили внимание на масштаб накопленных за годы ускоренного индустриального развития страны проблем, прежде всего гигантских долгов. В первую очередь – в перегретом секторе недвижимости.

Китайским властям предстоит пройти здесь по лезвию ножа. Местная стройка – гигантский и абсолютно непродуктивный сектор, который много лет накачивался ликвидностью. Связано это было с тем, что все последние годы для китайского среднего класса не было большого выбора для вложения денег из-за ограниченной конвертации юаня. Реальной альтернативой все это время оставались недвижимость и фондовый рынок, который в Китае очень волатилен и в который не очень верят из-за его слабой корреляции с реальной экономикой.

Поэтому большая часть квартир покупалась с инвестиционными целями. При этом у девелоперов был огромный простор, чтобы занимать, наращивая объемы строительства. В свою очередь, продажа земли девелоперам все это время выступала главным источником пополнения бюджета для муниципалитетов – лицензии на строительство выдавались много и охотно. Появился порочный круг, ставший причиной надувания пузыря в секторе недвижимости.

В числе мер в этой связи еще в 2020-м были приняты три ограничения для девелоперов, в соответствии с которыми те потеряли возможность наращивать долг при искажении ряда ключевых макропоказателей. Прямым следствием этой политики стал кризис вокруг крупнейшего застройщика Китая Evegrande. На протяжении всего 2021 года правительство, по сути, занималось банкротством этой компании, начав довольно успешно сдувать пузырь в строительном секторе.

Накопление проблемных долгов населением заставило регуляторов вмешаться еще в один сектор – микрофинансов. Вынужденное пребывание на карантине заставило китайцев активно проедать накопления. После чего – активно занимать.

В частности, это напрямую коснулось многочисленных внутренних мигрантов, численность которых оценивается примерно в 200 млн человек.

Главным источником таких займов для населения стали микрофинансовые организации, доступ к которым в Китае организован через мобильный телефон. Самая успешная и крупная микрофинансовая организация страны носит известное имя – Alibaba.

Именно в этой связи детище Джека Ма и сам бизнесмен оказались в центре внимания регуляторов. Финансовыми партнерами платформы, выдававшими займы клиентам платформы на покупку товаров в один клик, зачастую выступали мелкие региональные банки. Alibaba и подобные ей сервисы выступали лишь посредниками в подобных операциях, не беря на себя никаких обязательств в отношениях между клиентом и банком. Быстрый рост задолженности населения перед финансовыми организациями вынудил власти вмешаться в ситуацию. По сути, власти стремились оградить себя от возможных последствий и недовольства населения в случае банкротства мелких финансовых организаций и необходимости разбираться с безнадежными долгами населения. То, что мы увидели в плане наведения порядка в финансовом секторе – усиление регулирования онлайн-платежей, отложенное IPO Alibaba и т.п., – имеет прямое отношение к решению именно этой проблемы. При этом она частный случай более масштабной задачи по расчистке проблемных долгов в китайской экономике на всех уровнях, за которую власти Китая взялись очень плотно.

• Третье: власти также вплотную занялись решением проблемы стремительно ухудшающейся демографии. Прошедшая в 2020 году перепись населения показала быстрое замедление темпов роста его численности: китайцы больше не хотят рожать, следуя паттерну западного урбанизированного общества.

Одним из ответов властей стала не только отмена пресловутой политики «одна семья – один ребенок», но и введенная всего два года назад политика двоих детей. Тем не менее пока эти усилия не возымели заметного действия – коэффициент рождаемости в Китае продолжает снижаться.

Запущенная летом прошлого года реформа частного образования, дороговизна и низкая доступность которого считается одним из факторов, заставляющих китайцев отказываться от рождения детей, – один из шагов, ложащихся в канву усилий властей по решению демографической проблемы. На практике это вылилось в ужесточение условий работы частных образовательных платформ и репетиторов, вызвав серьезный кризис этой гигантской отрасли в прошлом году. Даже если этот случай останется изолированным, он не отменяет генеральной линии партии – демография и работа с этой проблемой продолжится и в 2022-м.

• Четвертое – экология. Еще в 2020-м на стол китайского руководства легли отчеты, свидетельствующие о высоком уровне смертности из-за легочных заболеваний и рака, связанных с низким качеством воздуха и другими экологическими проблемами. Стало понятно, что за вычетом ущерба, связанного с экологией, общий рост экономики будет близким к нулю, а в ряде особенно грязных провинций – отрицательным.

Это проблема, за решение которой в Китае взялись вплотную. Именно в этой связи были приняты долгосрочные цели, включая достижение пика потребления угля и выбросов СО2 к концу текущей пятилетки в 2030 году, и углеродной нейтральности – к 2060-му. Комплексный план по их достижению запущен и продолжит реализовываться.

• Пятое – торгово-экономические отношения с США, которые далеки от разрешения.

Заключенная в 2019 году торговая сделка, сконструированная по принципу «вы (Китай) купите нашей продукции на несколько сотен миллиардов долларов, а мы (США) в ответ на это немного снизим пошлины», работала все это время. Однако она не была реализована Пекином в полном объеме из-за неблагоприятной ценовой конъюнктуры. Тем не менее команде президента Байдена удалось стабилизировать двусторонние отношения, сгладить многие перегибы политики администрации Трампа в отношении Китая, опиравшиеся на ультиматумы и угрозу санкций. В этой связи никакого серьезного обострения торговой войны между США и Китаем в 2021 году так и не произошло. Скорее всего, эксцессов удастся избежать и в 2022-м.

• Шестое – регуляторика. Всего несколько лет назад характерной особенностью системы управления экономикой Китая была концентрация ответственности за важнейшие направления экономической политики в руках очень узкого круга чиновников, заслуживших особое доверие лично Си Цзиньпина. Ее следствие – хроническая перегруженность ключевых фигур и неизбежные в этом случае ошибки и недочеты. В 2021 году ситуация начала приходить в норму, а нагрузка на четырех топовых вице-премьеров и министров правительства начала распределяться более равномерно. Тем не менее при возникновении особо острых проблем – вроде обострения долгового кризиса, «кейса Alibaba», ограничения углеродных выбросов и т.п. – мы видели, что они падают на двух ключевых вице-премьеров – Хань Чжэна и Лю Хэ. Их хроническая перегруженность задачами – одна из важных причин, по которым в прошлом отдельные вызовы, включая прошлогодний энергетический кризис, зачастую не находили быстрых и адекватных ответов. Вероятно, подобное положение будет постепенно исправлено, и эффективность управленческих решений, регуляторики также вырастет.

Прогноз на 2022-й

Перечисленные выше тренды – контекст, в котором Китаю предстоит жить и развиваться в 2022 году. Что будет происходить?

Во-первых, следует ожидать дальнейшего замедления китайской экономики. Скорее всего, в 2022 году мы увидим ее рост в пределах не более 5–6%. Это торможение. Тем не менее это хорошее и правильное торможение, потому что деньги не будут вкладываться в пузыри, а направляться на решение действительно важных структурных проблем. Прежде всего – долговой.

Во-вторых, скорее всего, Китаю придется прожить еще один год в условиях коронавирусной пандемии. Поехать туда по-прежнему будет сложно. Пробки в портах, на железных дорогах, проблемы с перевозками и логистикой в 2022-м, безусловно, сохранятся. В свою очередь, они найдут отражение в ценах на товары – китайский экспорт, вероятно, так и будет дорожать.

В-третьих, Китай продолжит реализовывать свои амбиции в отношении свободной торговли. Сгладив торговый конфликт с США, в 2021 году КНР подала заявку на присоединение к Транс-тихоокеанскому партнерству. Изначально этот самый свободный, прогрессивный и передовой блок в мировой торговле строился под США. Но при Дональде Трампе Америка из него вышла. Теперь туда собирается попасть Китай. Сможет ли Пекин получить членство в ТТП – по-прежнему остается большим вопросом. Параллельно заявку на вступление в ТТП подал Тайвань, и это создает определенные трения. Кроме того, блок представлен странами, относящимися к Китаю с большим скепсисом, включая Австралию, Японию, Новую Зеландию. Как бы то ни было, сама по себе подготовка к вступлению в ТТП, даже если в итоге оно не состоится, потребует от Пекина проведения очень серьезных структурных реформ. Например, либерализации госзакупок, выравнивания своих и иностранных компаний перед лицом суда, признания международного арбитража для разрешения международных торговых споров. Уже по факту подачи заявки можно предположить, что Китай намерен двигаться по этому треку всерьез, хотя, скорее всего, будет делать это постепенно и осторожно. Частью этого общего движения может стать последовательный переход к режиму свободной конвертации юаня. Пока в этой связи идут лишь довольно робкие эксперименты, тем не менее китайское руководство уже смотрит в эту сторону. Скорее всего, это произойдет уже за горизонтом 2022-го, но уже в этом году мы можем увидеть какие-то более решительные шаги.

Все это со временем изменит Китай, каким мы его знаем сегодня. Даже замедлив темпы роста, он продолжает двигаться вперед, готовясь раскрыть миру новое качество.

Материал подготовлен на основе выступления автора на конференции «Макроэкономический прогноз на 2022 год. Лучшие инвестиционные стратегии» газеты «Ведомости».