Моя текущая роль разбивается на две главные части. С одной стороны, я соучредитель «Базелевс-рекламы» – рекламно-производственного подразделения компании «Базелевс» Тимура Бекмамбетова, в которую впервые пришла в 2008 году в качестве генерального продюсера. С другой – и это моя основная деятельность сегодня – я занимаюсь продюсированием своих кинопроектов. В основном это проекты на английском языке. Последние несколько лет я живу в Лос-Анджелесе. Мне хочется делать то, что увидит максимальное количество людей. В этом смысле Америка при сопоставимых с Россией вложенных усилиях открывает гораздо больше возможностей.

Это глобальная продукция, но не обязательно сделанная на местном материале. Например, один из моих текущих проектов основан на книгах «Часодеи» Натальи Щербы. Это известнейшая среди подростков серия, которую только на российском рынке продали тиражом 2,5 млн экземпляров. И здорово, что можно здесь, в Америке, развивать продукт, который популярен в России.

Мечты – это энергетические зацепки за ткань мироздания, по которому ты следуешь, опираясь на энтузиазм, вдохновение, ощущение подъема в качестве подсказок, что ты на верном пути. И если в процессе ты себя не обманывала, то, обретя свою профессию и себя в профессии, одновременно обретешь и счастье.

Кино было в моих мечтах. Все начиналось с желания и попытки поступить в театральный кружок. Но меня не взяли: был гигантский конкурс – просили прочесть стихи с выражением. Так что на этом этапе движение к мечте несколько застопорилось. Мои академически образованные и далекие от богемной жизни родители совсем не поддерживали мое желание пойти в театральный институт, хоть он и располагался тут же, на улице Моховой, где мы жили в Санкт-Петербурге. Поэтому так получилось, что, не следуя своим мечтам, я поступила в Санкт-Петербургский государственный педагогический университет. Но на первом курсе 18-летней пошла работать на съемочную площадку – приехали какие-то английские режиссеры, пара представителей английского рекламного агентства, и меня пригласили в качестве переводчика. Так я влилась в ту сферу, о которой мечтала в детстве.

Главное, что мне всегда давало толчок и открывало двери, – вера в себя, людей, встречавшихся на моем пути, их доверие к моим способностям, желание работать, учиться, готовность брать и нести ответственность. Это началось с первого моего переводческого проекта, связанного с киноиндустрией. Кроме языка, у меня не было никаких навыков. Язык я учила в 185-й школе Санкт-Петербурга. На тот момент, наверное, это была лучшая английская спецшкола. И язык очень помог. В середине 1990-х хорошее владение английским было вполне себе уникальным качеством и преимуществом на рынке. Главное, что ты свободно общался, а твое образование было вторичным.

В детстве мне иногда снился сон, что я побеждаю Бабу-ягу через убеждение – уговариваю ее перейти на сторону добра. Это мое желание сделать мир лучше мирным способом в конце 1998-го привело меня в ООН, в агентство по работе с беженцами. Я занималась там социальными проектами. Сначала в Санкт-Петербурге, потом в Москве. Это был хороший опыт (хотя впоследствии я и разочаровалась в бюрократической системе организации) и привет моим детским мечтам.

Проекты ООН – первый мой опыт продюсирования. В начале 2000-х бюджеты в 10 тыс. долларов, которыми мы управляли, казались огромными. И вот в BBDO – крупнейшем рекламном агентстве страны, куда я пришла продюсером отдела телепроизводства, получаю проект со сметой 250 тыс. долларов и съемками в Кейптауне: поезжай, ищи иностранного режиссера, снимай. И да, страшный стресс и огромная ответственность. Но все это приятно будоражит, ты внутренне готова и роешь землю саперной лопаткой (когда-то мне подкинули это выражение). Каждый раз это момент невероятного доверия извне, собственной готовности взять больше ответственности и прыжка, вроде как в бездну, а на самом деле на новый уровень в своем развитии. И это работа саперной лопаткой. Ты быстро и упорно роешь.

«Базелевс» стал следующим таким прыжком. До того я была просто продюсером. Я уже научилась управлять бюджетами в пару-тройку сотен тысяч долларов. Уже могла вдохновлять, направлять и организовывать группу людей. Но никакого опыта управления компанией у меня не было.
Единственная причина, по которой в 2006-м меня позвали в «Базелевс», заключалась в том, что основатели уже видели меня в действии: в BBDO я сотрудничала с «Базелевсом» на производстве одного из роликов – и обо мне вспомнили, когда их покинула моя предшественница.

В новом для себя качестве генерального продюсера фактически пришлось взять на себя управление компанией. А главное, я должна была находить заказы на производство этих самых телевизионных роликов – съемки, монтаж, постобработка. Все это кормило компанию, в которой работало на тот момент около полусотни человек.

Для меня это стало новым витком ответственности – за жизни других людей, за их ежемесячный доход, за 10 раз по 250 тыс. долларов клиентских денег за раз. Помню, как я по утрам проходила мимо консьержки и завидовала, что вся ее ответственность сводилась к периодическому нажатию на кнопку, чтобы открыть дверь.

Все это невероятно интересно: создавать команду, мотивировать, видеть людей – какие «твои», а какие нет. Создавать команду под себя, под свое понимание того, что хорошо, а чему не должно быть места там, где проводишь большую часть своей жизни. Было здорово. Но еще более здорово, что костяк той команды продолжает работать в компании до сих пор. А те, кто ушел, сейчас сами руководят подобными производственными компаниями, и мы остаемся друзьями и коллегами по цеху. Для меня профессионально мало что сравнится с радостью от создания команды, которая доказывает свою эффективность.

Когда говорят о сексизме на работе, моя первая реакция – да полная ерунда, ничего такого нет. Но потом начинаю думать про общество в целом, вспоминать эпизоды из своей жизни, и ответ уже совершенно противоположный. Нужно признать, что в нашем обществе сексизм развит сильно. Он подспудно существует фактически во всех областях жизни. И да, ситуация намного лучше в среде образованных творческих людей, в Москве и Питере, в 2020-м по сравнению с 1990-ми. Но я замечаю парадоксальное, на мой взгляд, мнение некоторых знакомых о том, что наличие в обществе сильных женщин доказывает отсутствие в нем сексизма. Наличие первого вовсе не отменяет отсутствие последнего. Тут скорее ситуация вопреки. Так что нам еще предстоит эволюционировать в этом смысле.

История Харви Вайнштейна – это, безусловно, пример человека со сломанным моральным компасом и страшная карикатура сексизма в контексте свободы нравов в киноиндустрии и пуританской Америке.

Критерии оценки профессионального успеха – это функция в развитии. Раньше я говорила бы исключительно об успешности проектов коммерчески и качественно – как его принимает аудитория и сама индустрия. Все это важно и сейчас. Но по мере того как я становилась профессионально и по-человечески более зрелой, все более важным критерием успешности того, что я делаю, становились психологическое здоровье, мотивация к развитию и вдохновленность команды. Мы проводим на работе очень много времени, поэтому важно беречь и любить всех участвующих в процессе, не забывая и о себе.

Личный успех, безусловно, – это мои трое детей, муж, семья и друзья. Мне всегда хочется проводить с ними как можно больше времени, уделять как можно больше внимания. Семья и друзья – это часть жизни, ничуть не менее важная, чем работа.

Конечно, у меня были периоды перекоса, тех самых «саперных лопаток», когда отодвигаешь на задний план семью, не говоря уже про друзей. В тот момент кажется, что они никуда не денутся. Но время летит, и «деться» могут. Так что для меня цимес жизни в том, чтобы, несмотря ни на что, находить время и для работы, и для семьи, и для друзей, и для себя и своего саморазвития.

Не будем закрывать глаза на природу: мужчины и женщины, конечно, различаются. Это надо учитывать в жизни и работе. Например, мы живем в разных физиологических циклах. В нашем же патриархальном мире это совершенно не учитывается. Все действуют по мужскому сценарию.

Мы разные и психологически. И это отражается на подходе к работе. По моим наблюдениям, мужчины скорее живут под девизом «пришел – увидел – победил». Женщины же более дипломатичны и терпеливы. И могут получить тот же результат, но меньшей кровью, хотя, возможно, и менее прямолинейным путем. Они не теряются, даже когда извне поступают противоречивые сигналы и нужно, лавируя, выбраться с «минного поля, не уронив знамя». А такое в нашей индустрии встречается сплошь и рядом.

В «Базелевсе» нужно решать сложные задачи, требующие комплексного подхода, анализа, не всегда очевидных решений и почти всегда под давлением стрессовых факторов. И наша команда, больше женская, отлично справляется с этими задачами. При этом до недавнего времени я была единственной женщиной среди совладельцев компании. Эти мужчины – люди с видением. Они всегда держат в голове конечную точку, в которую все должно прийти, и все время планомерно «копают» в этом направлении.

В нашей индустрии место есть всем – мужчинам и женщинам. Но есть различие сфер. С одной стороны, есть индустрия рекламного производства, где уже существует сценарий, по которому нужно произвести ролик. И есть команда, клиент, режиссер, творческая группа. Все это надо объединить, добиваясь максимального результата. Здесь, конечно, прекрасны женщины.

С другой – есть кино, когда ты видишь цель, которая очень далеко – на расстоянии нескольких лет жизни. Предпринимательски это очень безбашенная история. Потому что она предполагает видение – историю, которая пока только у тебя в голове, но которой ты, как продюсер, должен заразить очень многих и получить под это огромные деньги. А дальше – не только сделать продукт, но довести его до зрителя, а еще и заработать уважение своих коллег по цеху.

Это история длинного, изматывающего пути, скорее похожая на путь солдата, воина, рыцаря. Исторически это всегда было уделом мужчин и только в редких случаях женщин, у которых больше тестостерона, больше сил, которые меньше готовы уделять своему, женскому. Ваш покорный слуга из их числа.

Утверждать, что все мужчины – хорошие стратеги, а все женщины – тактики, было бы неправильным и даже опасным обобщением. В Америке сейчас я как раз учусь не давать быстрых оценочных суждений, дабы они могут навредить. Потому что – напомню еще раз – всем, чего я достигла и кем стала, я обязана тому, что люди открывали передо мной двери без очевидных на то оснований. Без моего опыта в качестве доказательства. Они просто верили в мой потенциал. Поэтому и я хочу в первую очередь видеть в человеке потенциал, а уже потом замечать пол.

Душа России мне непонятна. К сожалению. Может быть, поэтому я сейчас живу в Лос-Анджелесе. Энергетически, по взвешенности, по ответственности Россия представляется мне подростком 15 лет, переживающим гормональный взрыв. Который больше живет напоказ, чем заботится о том, что будет после него, чем обернутся его действия. В то время как Америка для меня скорее женщина лет 25. Она беспокоится о будущем, о том, каким воздухом будут дышать ее дети.

И в отношениях России с миром я вижу того же мальчишку, который всеми средствами пытается завоевать свое место под солнцем. В этом смысле Америка, к сожалению, тоже не совсем зрелый человек, но постарше России.

Несколько лет назад я ушла с должности действующего управляющего, генерального продюсера «Базелевса». С этого момента началась моя более-менее сбалансированная жизнь как матери и жены. До этого фокус был очень сильно смещен в сторону работы. Дети признались, что ненавидели мой компьютер и телефон. Это были их личные соперники за мое внимание. Так что теперь я прикладываю сознательные усилия, чтобы укротить в себе работоголика. Думаю, мать не только способна, но и должна это сделать.

Внешностью как оружием для достижения целей в бизнесе я никогда не пользовалась – это честный ответ. Бывало обратное. Однажды много лет назад я приехала на интервью прямо с дачи. Сегодня сказали бы, что у меня был несколько карантинный вид. И работу я не получила. Все-таки есть правда в том, что встречают по одежке. Или, точнее, по нашей энергетической оболочке. Эта оболочка у женщины состоит в том числе из маленьких секретиков, которые, скорее всего, никто и не заметит, но которые добавляют ей уверенности в себе и внутренней гармонии. Так вот это обязательно нужно использовать.

Мне кажется, что женщина устойчивее мужчины к кризисам и страхам. И я тоже отношу это на счет физиологической разницы. Просто у женщин выше болевой порог. Она способна рожать и терпеть. Мужчина же больше заточен на то, чтобы кризисов избегать или быстро их преодолевать. Мужчине всегда надо быть победителем. Женщине больше свойственно зализывать раны. Поэтому она может находиться в состоянии боли, стресса и кризиса более продолжительное время.

Сейчас важно не стирать разницу между мужчинами и женщинами, а, наоборот, изучать и применять ее в жизни. И в этом будет наша сила. Зачем дуть против ветра? Это неэффективно.

Феминизм для меня – равенство возможностей. Равенство дверей, которые могут открыться. Конечно, я абсолютная феминистка, если вопрос ставить именно так. Мне кажется, что потенциал женщин – управленческий, дипломатический, политический – невероятен. И что надо давать женщинам все возможности со всей прилагающейся ответственностью.

Москва и Питер кажутся сейчас сексистскими местами, если смотреть на них сквозь призму американской корректности. Например, наши билборды. Рекламируются какие-нибудь строительные бетонные плиты, на фоне которых обязательно девушка с декольте. Казалось бы, ну и что здесь такого – красивая девушка на фоне бетона. Но это стереотип, когда женщина прилагается как некий сексуально привлекательный элемент, а не как полезная единица в других смыслах. И 8 Марта несколько коробит, когда смотришь на него со стороны. Но я, наверное, нетипичная женщина для России в смысле толерантности. Я не толерантна к сексизму и его проявлениям. В этом смысле я скорее отнесу себя к феминисткам.

Режиссерка или продюсерка? К феминитивам я отношусь терпимо, но не более того. Грубо говоря, очень долго маятник был с одной стороны – там, где женщины часто воспринимаются лишь как объект сексуально и эстетически привлекательный. Теперь он качнулся в другую сторону: женщина отстаивает право войти во власть на равных основаниях с мужчиной.

Феминитивы – игры именно про это: давайте максимально раскачаем этот маятник и посмотрим, как будет выглядеть мир, если он целиком про женщин, хотя вчера был полностью про мужчин. Вот здесь и появляются продюсерки и режиссерки.

Не знаю, останутся ли они в той золотой середине, в которой я бы хотела жить, где обоюдно уважаются права и способности мужчин и женщин. Феминитивы режут мне ухо, но я никоим образом не буду выступать против. Потому что считаю, что это естественное движение маятника и эволюции общества.

Женщина-лидер объективно – это человек среднестатистически более сильный, чем лидер-мужчина. Потому что суть мужчины – это некая миссия вне дома: он добытчик. Суть женщины – быть внутри дома, быть его королевой. Но когда она еще находит силы создавать что-то вовне, это очень круто. Главное, не потерять свою женственность. Мне всегда приносило радость, когда удавалось и удается быть лидером инспирирующим, не довлеющим.

С недавних пор я начала медитировать. На Западе это общепринятая практика, в том числе среди больших лидеров, людей высоких положений. Темп и количество раздражителей в нашем мире таковы, что без подобных инструментов, успокаивающих, балансирующих наш мозг, обходиться объективно сложно. На мой стиль управления практика медитации повлияла очень сильно. Она гармонизирует, помогает не реагировать импульсивно, фокусироваться на значимом.

Надеюсь, мир сейчас движется в сторону общего «оженствления». И один из признаков нового времени – распространение медитации – логичный и необходимый ответ высочайшему уровню стресса, нас постоянно окружающего. Мужчинам в целом сложно понять, что такое медитация. Им тяжело сидеть на месте и дать возможность своему мозгу, образно говоря, принять очистительный душ. Перестать бесконечно прокручивать что-то в голове, а позволить ей разгрузиться. Для женщины это не противоестественно ее природе, а совершенно необходимо. И в этом смысле женщины оказываются более адаптивны.

Если у мужчины-подчиненного возникают проблемы во взаимоотношениях с женщиной-начальником лишь на том основании, что она женщина, а он не может принять подчиненного положения, то над проблемой должен работать сам мужчина. Не женщина-руководитель. Мужчинам надо потихонечку принимать равенство мужского и женского авторитета.

Конечно, у мужчины в таких отношениях могут быть какие-то внутренние проблемы – скажем, детская психотравма. Идеальная женщина-босс может это учесть и посоветовать поработать с психотерапевтом, но не более.

Гендерная принадлежность сотрудников вообще не должна влиять на стиль руководителя – указания должны поступать в одинаковой форме женщинам и мужчинам и исполняться с одинаковым энтузиазмом. Наверное, здесь важен элемент подбора команды. Людям, которые будут обижаться, болезненно воспринимать тот факт, что ими руководит женщина, просто не место в команде.

Отношение к собственному имиджу индивидуально у каждого и вряд ли привязано к гендеру. Есть люди, которые в этом смысле более или менее щепетильны. Я не занималась специально выстраиванием своего имиджа. Хотя если под имиджем понимать личностные качества и тот образ, который люди считывают при общении со мной, то, вероятно, он сформирован под девизом «будь собой, будь открыт». Именно он и дал мне возможности для профессионального роста, открывал передо мной те самые двери.

Исследователи утверждают, что женщины часто склонны недооценивать свои достижения, тогда как мужчины систематически их переоценивают. Возможно, так проявляется какой-то природный баланс энергий, когда женщина мужчину поддерживает. Мне нравится метафора, образ в анимационной «Суперсемейке». Женщина, жена, выступает для своего мужчины своеобразным трамплином. Она эластика, может растянуться, чтобы дать взлететь своему мужу. Он и делает это в острые моменты своего супергеройства.

Мне кажется, что это очень крутой образ. В общем и целом оно так и построено: мужчина должен верить в себя. Потому что без веры, а со страхом и неуверенностью не произойдет того роста, которого он может достичь лично и подтянуть за собой свою семью. Если же растаскивать мужчину и женщину из семьи в рабочую сферу, то вот они и остаются: мужчина – с переоценкой себя, а женщина – со скромным взглядом на себя и свои успехи.

Женская дружба, конечно, возможна. В моей жизни она точно есть. И никогда, ни в коем случае она не приобретает форму конкуренции. Более того, на дружбе, уважении к коллегам и сотрудникам строятся отношения на работе, в команде. На женской дружбе в том числе. Выстраивая команду под себя, каждый создает мир, в котором он будет жить. Для меня всегда было важно строить команду на ценностях единения, семьи, дома. Это очень важно, ведь на работе мы проводим так много времени. Вообще это мой стиль, мой императив – объединяй. Объединяй и направляй. На фундаменте уважения и дружбы, только так.