Корень роста ставок

Евгений Коган (Е.К.). Растущие ставки – одна из главных причин торможения рынка. Но, на мой взгляд, мы находимся на излете процесса подъема ставок по доллару и евро. Если не произойдет чего-то неожиданного, скорее всего, мы увидим еще одно повышение, после чего, с большой вероятностью, нас ждет выход на плато.

Быстрый возврат к политике снижения ставок кажется мне маловероятным, если учесть гигантский объем долларовой ликвидности, влитый в рынки на предыдущих этапах. Но даже если получится обуздать инфляцию, ожидать существенного подъема ставок тоже не приходится. Ставки – это производная от экономики, а мы уже видим затухание активности и тенденцию к росту безработицы и в Америке, и в Европе. Поэтому нынешний относительно высокий уровень ставок там, скорее всего, продержится долго. Очевидным следствием станет рост стоимости обслуживания долга. И в этом я вижу среднесрочный риск для американской экономики.

Андрей Мовчан (А.М.). Корень роста ставок в Америке сейчас – это не инфляция сырья или сервисов, которые сошли или сходят на нет, а рост заработных плат.

Скорее всего, это связано с несколькими причинами. Во-первых, происходит возврат людей на рынки после пандемии, и этот процесс еще не закончен – людей пока не хватает, индустрии открываются быстрее, чем возвращаются люди.

Во-вторых, мы, вероятно, видим признаки фрагментации мировой экономики. Фрагментация требует включения новых человеческих ресурсов на локальных рынках. При этом вам надо где-то найти новых сотрудников, а конкуренция за кадры требует платить больше старым.

В-третьих, существует огромное несоответствие спроса и предложения по трудовым ресурсам в развитых странах. Например, в Великобритании нехватка научно-технических и инженерных кадров оценивается в миллион человек, то есть примерно в 1,5% населения.

Зарплаты будет толкать вверх и рост стоимости ипотеки. Это очень существенный фактор для Запада, где 60% людей снимают свое жилье. Рост ставки ведет к повышению стоимости аренды и, следовательно, расходов большинства населения. Теперь, чтобы нанять людей, им приходится платить больше. Таким образом вы с помощью ставки толкаете инфляцию вверх.

Как расшивать это кольцо, сегодня непонятно. Об этом говорят и ФРС, и Банк Англии, и ЕЦБ. И это говорит мне о том, что снижение ставки – это не то, что должно произойти завтра.

Е.К. Чтобы оценить, как долго продлится нынешнее плато по ставкам, надо принять во внимание еще один важный параметр. Именно – доходности американских десятилетних гос­облигаций, которые выступают в роли бенчмарка. Мы видим, что, достигнув пика в районе 4,2–4,3% несколько месяцев назад, их доходности все последнее время последовательно снижаются. ­Также мы наблюдаем существенный спред между текущими доходностями по этим бумагам в районе 3,6% в конце марта и 5% – оценкой инфляции ФРС. Это означает, что «умные инвесторы», «большие деньги» на длинном горизонте все же настроены на успокоение инфляции и ожидают снижения ставок.

А.М. В этом вопросе я бы не ориентировался на «умных инвесторов» и «большие деньги», которые всегда идут вместе с рынком – на то они и большие. В конце концов, это те самые инвесторы, которые в прошлом году потеряли 15–20% на вложениях в американские казначейские облигации. Намного интереснее, что на эту тему думают управляющие хедж-фондами. И прямо сейчас они увеличивают портфели инструментов с фиксированной доходностью, а значит, косвенно согласны с «большими деньгами», что инфляция и ставки будут падать.

Думаю, что это не произойдет раньше второй половины этого года. А скорее в начале 2024-го, уже по выходе из кредитного кранча, который по цепочке должен снизить экономическую активность, остановить рост зарплат и привести к замедлению инфляции. В процессе мы увидим очищение рынка от компаний, которые не могут занимать под текущие ставки, а также расширение аномально низких сегодня кредитных спредов между «риском» и «безриском» на долговом рынке. Только тогда будет смысл говорить о снижении ставок.

Главный пострадавший от высоких ставок не инвесторы, а банковский сектор. Банки служат, чтобы брать на себя риск изменения «параметров» денег при прохождении через систему: получили «дешевые» – отдали «дорогие»; получили гарантированные – отдали с риском; получили короткие – отдали длинные.

И вот это «получили в короткую – отдали в длинную» сейчас играет с банками злую шутку, потому что чем длиннее деньги, тем меньше их доходность: кривая-то инвертированная. Более того, по мере роста ставки стоимость длинных денег драматически падала: в случае десятилетней облигации рост ставки на 5% ведет к падению ее цены на 50%. По оценке ФРС, совокупная отрицательная переоценка долга на балансе американских банков сегодня составляет около 680 млрд долларов. Это много – сопоставимо с авуарами какого-нибудь одного крупного банка, которых в США всего около 170.

Но все это вряд ли означает крах банковской системы. В Америке ситуация выглядит управляемой. Мы видели, как во время кризиса вокруг Silicon Valley Bank (SVB) четко сработала ФРС, предоставив банкам ликвидность и, что еще важнее, давая уверенность рынку. В сущности, ФРС поступила изящно: отток депозитов из банков типа SVB наполняет крупные банки, и ФРС берет у них средства, чтобы помочь банкам меньшего размера справиться, – это не новые деньги, а круговорот денег.

Но последствий не избежать. Тем же местным банкам придется перестраивать работу, покупать активы в новые портфели уже по новым переоценкам. И не исключено, что переоценки вниз будут еще. Несомненно, будет усиливаться регулирование. И самое важное: деньги стали перетекать из небольших банков в крупные. А если учесть, что именно на региональных банках в США строятся отношения с бизнесом, то влияние на американскую экономику может оказаться существенным.

В Европе ситуация другая. С самого начала там были более жесткие регуляторные ограничения. В частности, ЕЦБ пристально следил за соотношением длины банковских активов и пассивов, выравнивая их диспаритет. А это главная причина проблем многих банков в Америке сегодня. Зато в Европе нашлась «паршивая овца» огромного размера – Credit Suisse. Проблемы этого банка начались давно, они никак не связаны с текущей ситуацией. Хотя в целом с европейской банковской системой все более-менее благополучно: она не банкрот. Американская – тем более.

Иерархия спасения

Е.К. Банковский кризис в Америке показал, что мир, в котором мы уже оказались, очень четко поделен на «своих» и «не своих». Вспомним, какую модель применили для спасения банков на Кипре ровно десять лет назад. Тогда пострадали вкладчики. Причем не все одинаково, а преимущественно русские, казахи и прочие «неевропейцы», чьи депозиты были полностью или частично конфискованы. Но когда в этот раз дело коснулось спасения американской финансовой системы, ничего подобного мы не увидели – боже упаси! Трогать американских вкладчиков никто не решился – это же избиратели. И это довольно циничный подход, многое говорящий о нашем сегодняшнем мире.

А.М. Это очень ценное замечание – по поводу того, кого, когда и где спасают. В этот банковский кризис мы видим, что, в отличие от 2008 года, когда либо спасали всех, либо не спасали никого, сейчас спасают вкладчиков банков, но не спасают их инвесторов. Владельцам банковских субординированных бондов следует держать это в голове: в случае проблем с их банком их бумаги никто выкупать точно не будет.

Вообще, мы живем в мире, где есть «иерархия спасения». Мы все плывем на финансовом «Титанике», но каюты у нас разного класса. В случае кризиса в первую очередь спасают американских чиновников. Во вторую – тоже чиновников, но уже европейских. Дальше спасают европейского и американского избирателя, потом – европейского и американского бизнесмена. После этого начинают спасать бизнесменов в других местах, а потом избирателей в других местах. И в самую последнюю очередь – «чужих» политиков и чиновников.

Поэтому если вы банк в России, то в случае кризиса деньги в нем потеряют все. Если вы банк на Кипре, то деньги там потеряют русские, казахи и прочие «неевропейцы», а местные инвесторы не потеряют. В США потеряют деньги инвесторы. Чиновники никогда не потеряют ничего.

В этом смысле мы движемся не в сторону мира Оруэлла или Кафки. Мы снова в мире Теодора Драйзера. Мы думали, что он навсегда ушел, но мы ошибались: он возвращается.

От Севильи до Калькутты

Е.К. Влияние кризиса на разные страны далеко не равноценно: есть явно выигравшие и проигравшие. В числе главных бенефициаров событий последнего года – Индия и, в чуть меньшей степени, Китай. Кроме того – Саудовская Аравия и ОАЭ, получившие мощный приток инвестиций, толчок к развитию. На противоположном полюсе такие страны, как Шри-Ланка, Пакистан и Египет. Оставлю за скобками Турцию – это отдельная, очень сложная история.

Также в числе бенефициаров – Израиль, чья экономика динамично растет и развивается. Проблема этой страны – в очевидной политической волатильности, которая, вероятно, продлится еще какое-то время.

В свою очередь, США, несмотря на все сложности, также выигрывают от происходящих событий. Более того, скорее всего, мы скоро увидим новый виток американских санкций в отношении своих конкурентов. В первую очередь Китая. Также я бы ожидал – по абсолютной случайности – геополитического обострения во многих точках мира. В том числе вокруг России. Итог: в США все будет более-менее нормально.

Что касается Европы, то ситуация там очень сложная. Думаю, что волатильность там продолжит расти. Будут нарастать и социальные проблемы, захватывая все новые и новые страны. Пока, как ни странно, тихой гаванью в Европе выступает юг континента. Но мы помним, какие там долги, и в условиях высоких ставок эта проблема может снова выйти на поверхность.

Не случайно европейцы, кажется, всерьез задумались о создании единого агентства долгов. По сути, это попытка сделать обязательства отдельно взятых стран общеевропейскими. Это очень серьезный момент. Для меня это индикатор того, что в Европе опасаются серьезного обострения долгового кризиса.

Спреды должны разъехаться

Е.К. Исходя из этого понимания, мы формируем аллокацию наших инвестиций. В частности, продолжаем с хорошим результатом инвестировать на долговом рынке США. Наши рисковые, спекулятивные стратегии в текущий момент показывают двузначную доходность. Консервативные стратегии, основанные на вложении в казначейские трехлетки или высококачественные корпоративные долги, обеспечивают защиту инвестиций на 2–3 года, при этом обеспечивают стабильный денежный поток.

Также интересен рынок акций ряда развивающихся стран, которые, наверно, будут идти вперед, – Индии, хотя она несколько переоценена, и Китая, хотя его в этом году еще потрясет.

А.М. Мы сейчас очень много инвестируем в короткие трежериз. Считаем это хорошим способом с хорошей ставкой переждать до момента, когда можно будет входить в рынки после прохождения пика по ставкам и кредитного кризиса. Другие инструменты с фиксированной доходностью покупаем с большой осторожностью – спреды должны разъехаться, сейчас они минимальны. Также подальше держимся от недвижимости: предсказать, что будет с этим классом активов впереди, сегодня невозможно. Если этот сектор по каким-то причинам рухнет, то потянет за собой все банки – в силу непропорционально высокой доли их инвестиций в связанные с ним продукты.

Е.К. Кеш в ситуации нынешней неопределенности по-прежнему король.

Первое – рубль. В этом году платежный баланс России будет хуже, чем в 2022-м, прежде всего из-за постепенного восстановления импорта. Но главный фактор – рост дефицита бюджета. Мораль: тренд на ослабление ­рубля, скорее всего, продолжится. Также не исключены новые проблемы в геополитике. В этой связи более разумной инвестицией для россиян сегодня выглядит юань: несмотря на сравнительно низкую доходность номинированных в нем инвестиционных инструментов, в известной мере это замена доллару на текущем российском рынке.

Второе – шекель. Это одна из самых стабильных мировых валют. Некоторое ослабление в последнее время – благо для ориентированной на экспорт израильской экономики. Но полагаю, что эта «слабость» шекеля ненадолго. Сегодня израильтяне вынуждены потихоньку поднимать ставку, но только чтобы через год-полтора снова вернуться к борьбе с чрезмерным укреплением своей валюты.

Третье – евро. Если США завершают процесс поднятия ставок, то Европе, где задушить инфляцию пока явно не получается, скорее всего, придется поднимать ставки дольше, чем в Америке. Динамика процентных ставок в США и Европе такова, что евро имеет еще определенный потенциал для роста – думаю, в этом году мы еще увидим его выше 1,10–1,13 за доллар.

А.М. По евро и доллару логика проста. Если сейчас рост ставки по евро рынком недооценен, то евро будет расти к доллару. Насколько – мы не знаем, хотя до паритета (1,19) дойдет вряд ли. Но, наверно, сейчас бежать из евро в доллар уже не стоит.

То же самое касается фунта, где инфляция еще выше. В соотношении евро/фунт последнему, наверно, стоит отдать предпочтение. Потому что, скорее всего, здесь мы еще увидим более привлекательные условия для размещения инвестиций.

Ставка на хаос

Е.К. Золото – актив, который в нынешних условиях может приятно удивить инвестора. С одной стороны, справедливо, что инвестиции в золото не дают денежного потока. С другой, золото сегодня – это ставка на энтропию, на хаос, явно нарастающие в мире.

В этом году золото уже преодолело отметку в 2 тыс. долларов за унцию, и я вижу несколько факторов, говорящих в пользу его дальнейших позитивных перспектив. Первое: в мире фиатных валют по-прежнему не существует замены доллару. Если принять нарратив о намечающемся бегстве из американской валюты, то единственный актив, который сегодня может быть альтернативой, – это золото. В частности, мы видим это по поведению центральных банков Китая, России, Саудовской Аравии и ряда других стран, активно перекладывающихся в золото из американских долгов.

Второе: золото – это универсальный коммодити, спрос на который предъявляют промышленность и ювелиры. Здесь не будем забывать об Индии – стране с полуторамиллиардным населением, которое богатеет, потребляя все больше ювелирного золота.

Наконец, фактор усиления геополитической волатильности – еще один положительный драйвер для золота.

Все это говорит мне о том, что у золота еще есть хороший потенциал роста – уже в этом году мы можем увидеть его в диапазоне 2,1–2,3 тыс. долларов за унцию. Как подтверждение этой своей версии я держу акции и ETF-ы на акции золотодобывающих компаний и на золото.

А.М. Для полноты картины немного поработаю адвокатом дьявола. Все-таки в периоды высоких ставок исторически золото не дорожало. И ровно потому, что высокая ставка позволяет получать денежный поток на альтернативных золоту вложениях.

Также в последние два года мы видели, что вместе с ростом доллара дорожали и сырьевые товары. Сейчас все ровно наоборот. Так что вывести здесь твердую закономерность трудно.

И, кроме того, золото может повести себя предательски. Например, если центральные банки, которые много лет увеличивают вложения в золото, по каким-то причинам перестанут это делать, это сильно повлияет на рынок.

Перекладка из казначейских облигаций США, безусловно, сильный аргумент в пользу роста золота. Но здесь следует внимательно следить, не станут ли американцы при этом сбрасывать золото в ответ. Как всегда, слишком много неопределенного.

Выше этики

Е.К. При всей неопределенности золото и золотодобывающие компании – это одна из возможных и интересных тем для инвестиций рисковой части портфеля. Думаю, что песенка таких компаний, как Barrick или Newman, еще далеко не спета.

Вторая перспективная тема – искусственный интеллект. В этом секторе много идей: Oracle, Salesforce, Microsoft – все это очень интересно. Не исключу, что перспективы есть у таких компаний, как IBM, акции которой застряли в многолетнем боковике, но теперь могут получить новый шанс.

Третья тема, если это не противоречит вашим этическим установкам, – оборонка. Главный бенефициар начавшейся гонки перевооружений – Большая шестерка американских производителей оружия: Boeing, Lockheed Martin, Northrop Grumman, Raytheon Technologies, General Dynamics и BAE Systems. Также интересны более нишевые производители, такие как Kratos Defense. Все они выигрывают от роста геополитической напряженности.

Наконец, в свете грядущих президентских выборов в США интересно выглядят компании в области инфраструктурного строительства. Любому будущему президенту, вне зависимости от его партийной принадлежности, придется заняться модернизацией инфраструктуры, состояние которой в Америке плачевно. Если эта гипотеза верна, компании и отрасли, связанные со строительством, инженерией, выпуском строительных материалов и прочего, в ближайшие годы получат серьезный импульс к росту.

А.М. О вложениях в инфраструктуру в Америке говорят очень давно, а делают существенно меньше. Но вопросы экономики, в том числе в свете предстоящих выборов, действительно выходят на первый план. Риск в том, что, если Америка начнет вкладываться в экономику, в инфраструктуру, это неминуемо приведет к росту зарплат и новому витку инфляции, с которой придется что-то делать. Возможно, снова повышать ставки. И это лишний повод сказать инвесторам: будьте осторожны с длинными бондами.

Не надо иллюзий

Е.К. Недвижимость – еще один популярный у инвесторов класс активов, требующий в нынешних условиях крайней осторожности. Привлекательность инвестиций в разных сегментах очень разнится.

В целом сегодня мне не нравится идея инвестировать в офисную и торговую недвижимость, учитывая вероятное снижение покупательной способности людей. Также с большой осторож­ностью относился бы к инвестициям в склады – находить качественных арендаторов сегодня гораздо труднее, чем еще в недавнем прошлом. Жилая недвижимость – еще более выборочно.

Европа – категорически нет. Америка – тоже нет, хотя и не так категорически, как в Европе. Китай – нет из-за явного перепроизводства.

Саудовская Аравия – очень интересно. Объединенные Арабские Эмираты – не все так однозначно, но потенциал роста очень высок. Израиль сильно переоценен. Сами израильтяне продают недвижимость у себя и покупают «за речкой», на Кипре, где тоже есть определенный потенциал.

В целом недвижимость как класс активов сегодня в условиях высоких процентных ставок, общего падения покупательной активности в мире, наверно, не выглядит первым выбором инвестора. Но это не значит, что так будет всегда. Скорее всего, в какой-то уже не очень отдаленной перспективе – может быть, всего через год-два – мы не узнаем нынешней мировой финансовой системы. Что окажется на ее месте – мы пока не знаем. Но есть вполне жизнеспособная гипотеза о том, что важную роль в финансах будущего будут играть цифровые деньги. И я не исключаю, что мы можем увидеть начало релокации капиталов в недвижимость, потому что это будет шанс через нее войти в цифровые активы.

А.М. Цифровые активы – словосочетание, которое мы в последнее время слышим много и часто. Но по-прежнему не совсем понятно, чем цифровой рубль, юань или доллар принципиально отличается от таких же, по-моему, обычных рубля, юаня или доллара. В отличие, конечно, от криптовалют, которые в моем представлении – большой скам, с которым регуляторы в какой-то момент разберутся окончательно, а до того еще очень многие инвесторы потеряют там свои деньги.

К слову, сегодня для инвестора криптовалюты – токсичный инструмент. В мире фиата деньги, прошедшие стадию криптовалют, не возьмет ни один банк – вы просто не докажете их происхождение. Это хуже, чем кеш, – тут не надо иллюзий. Перевести 100 долларов «через крипту» вы можете, 100 тыс. долларов – уже нет, если хотите ими потом легально пользоваться.

Е.К. По поводу криптовалют я не был бы так категоричен – это не скам и не актив для инвестиций. Это глобальная мировая спекуляция. А еще это инструмент свободы, с помощью которого можно легко перекинуть деньги практически в любую точку мира. В известном смысле это резервный платежный инструмент – что-то вроде хавалы, которая была у человечества испокон веку, есть и будет.

Что касается новой финансовой системы на базе цифровых валют, то, вероятно, ее принципиальным отличием станет исчезновение коммерческих банков в качестве посредника между клиентами и центральным банком. Но как это будет воплощено на практике и какая роль останется за коммерческими банками, пока до конца не понятно – все находится в процессе тестирования, осмысления. Пока вопросов действительно больше, чем ответов.

С русским паспортом

Е.К. Много вопросов и мало ответов – это еще и про обеспеченных россиян, находящихся в поиске новых локаций для себя и своих денег после известных событий начала прошлого года. Дубай – это один из мировых хабов, где сегодня много русских. Что их волнует? Во-первых, как и везде, – жилищный вопрос. Во-вторых – проблема грамотной структуризации и аллокации своих сбережений, активов в соответствии с местным регулированием. Кроме того, возможность блокировки зарубежных активов иностранным брокером.

Своим клиентам я всегда советую подстраховаться. Именно – завести резервного брокера. Израильского, если позволяют корни, или эмиратского, если корни не позволяют. Тем более что в ОАЭ эта индустрия развивается очень быстро и есть брокеры, которые предоставляют вполне комфортные условия и отличные торговые системы.

В то же время по своим клиентам мы видим явное снижение тяги к риску – люди стремятся к стабильному, предсказуемому, надежному денежному потоку.

А.М. Мы как раз много лет убеждали людей, что надо инвестировать консервативно, и де-факто по последним 7–8 годам оказались правы. Но я боюсь, что сейчас ситуация обратная: все хотят инвестировать консервативно, но уже через 2–3 года мы можем прийти к тому, что надо будет закладываться на новый цикл роста, а значит, постепенно перекладываться в риск.

Пока я вижу, что людям с русскими паспортами очень трудно находить за границей платформы для инвестиций. Например, в Израиле вас просто замучают комплаенс – завести туда деньги российскому гражданину сегодня практически невозможно. Эмираты потихоньку присоединяются к европейским ограничениям.

Е.К. Я знаю ситуацию в Израиле изнутри. Например, как по приезде делегации из США местный центральный банк рекомендовал банкирам не иметь дел с российскими деньгами. И что после вопроса о том, что же в этом случае делать с деньгами репатриантов, дискуссия зашла в тупик.

Мораль: ряд израильских банков действительно приняли решение не иметь дел с клиентами из России. Другие решили, что, пока нет прямого указания, они продолжат с ними работать.

А.М. Оставим Израиль – мы любим его не за это. В Европу, если у вас есть ВНЖ, завести деньги будет явно проще. Те же швейцарские банки работают очень хорошо, если у тебя есть не только русский паспорт, но и что-то еще. Другое дело, что удавка затягивается: вот уже швейцарские банки стали «запрещать» клиентам платить налоги в России.

В США, несмотря на отсутствие прямых запретов на работу с российскими клиентами, разные провайдеры работают очень по-разному. По факту царит полный произвол: с русским паспортом тебя могут пустить, а могут выгнать без объяснения причин – все зависит от конкретного брокера или администратора.

Танец черных лебедей

Е.К. Как видно, в нынешнем мире слишком много неопределенности. Откуда может прилететь черный лебедь? Откуда угодно – огромные риски везде.

Первое – риск непредсказуемого обострения геополитической обстановки. Военные конфликты – это взаимозакручивающиеся спирали. Логика их развития неумолимее, чем желание их участников. Сценарий, при котором мир может быть втянут в глобальную, тем более ядерную, войну, пока кажется маловероятным. Однако цепочка конфликтов может раскрыться.

Второе – «восстание машин». Не так давно группа ученых и бизнесменов, включая самого Илона Маска, подписала петицию об ограничении развития самообучающегося искусственного интеллекта высокого уровня. Это разумно. Ведь мы хорошо понимаем, что в мире «умных машин» мы, люди, – нежелательный элемент.

Третье – развитие мирового регулирования. Закон чиновников гласит, что сделать надо так, чтобы комфортно было ему, чиновнику. Остальным – как получится. Боюсь, что мировые регуляторы будут приводить многие процессы в тупики, когда решать проблему хочется, но получается как с Silicon Valley Bank. Спасти этот фундаментально хороший банк помешала неадекватность регулирования: из-за определенных процедур не смогли вовремя принять необходимые волевые решения.

Четвертое – ошибки. Те, что порой страшнее преступления. Например, сейчас мы уже понимаем, что ФРС ошиблась, когда в 2020–2021 годах дала американской экономике слишком сильную таблетку, напечатав триллионы. Побочные эффекты от ее приема перекрыли последствия самой болезни. Мы не защищены от подобных эксцессов в будущем.

Пятое – мировой социальный конфликт, первые всполохи которого – те же волнения во Франции по поводу пенсионной реформы – мы уже наблюдаем.

Шестое – крипта. Поскольку мир криптовалют тесно переплетен с миром фиата, любой серьезный обвал крипторынков по любой из возможных причин способен привести к вполне ощутимым проблемам в реальной экономике.

Седьмое – инфляция. Господствующее мнение, господствующее ожидание сегодня, что мировая инфляция постепенно пойдет на спад. А если не пойдет? Тогда мы оказываемся в цугцванге: поднимать ставки дальше нельзя из-за риска рецессии, но цены растут, а значит, поднимать ставки необходимо. Вопрос, что в этом случае будет с мировой экономикой, остается открытым.

А.М. Я тоже боюсь военных конфликтов. Есть как минимум две зоны, которые мне не нравятся, – Тайвань и Ближний Восток. Риски, связанные с Тайванем, понятны. Ситуация на Ближнем Востоке перестраивается, но мы пока не знаем, как именно. И если Америка будет объявлять о своем уходе из этого региона, то очень многое может там полыхнуть, сильно измениться. Это очень существенно будет влиять на весь мир.

Во-вторых, не очень понятно, что будет происходить с инфляцией в Европе. За этим надо аккуратно следить.

В-третьих, также я боюсь возможных ошибок со стороны отдельных стран. Они могут оказаться фатальными для мира – вплоть до локального применения ядерного оружия. Хотя в глобальный ядерный конфликт я не верю. Если это произойдет, такие действия будут иметь характер цунами для мировых рынков. Но надеюсь, что до этого все-таки не дойдет.

Евгений Коган, инвестбанкир, основатель проекта Bitkogan, профессор ВШЭ

Андрей Мовчан, основатель, управляющий партнер Movchan’s Group