В то время как в России социально преобразующее, или импакт, инвестирование пока находится в зачаточной стадии, в мире оно переживает настоящий бум. По подсчетам Международной финансовой корпорации, входящей в структуру Всемирного банка, в проекты, целью которых является одновременное достижение доказанного позитивного социального и финансового результата, то есть пользы для общества и дохода для инвестора, глобально вложено около 2 трлн долларов.

И это далеко не предел: эксперты IFC сулят рынку инвестиций социального воздействия дальнейший рост и оценивают его потенциал в 26 трлн долларов, то есть 10% мирового рынка капитала. Опрошенные EY и британским Институтом импакт-инвестирования (Impact Investing Institute) инвесторы прогнозируют рост этого сегмента на 10–30% в ближайшие 3–5 лет: социальных и экологических проблем в мире меньше не становится. Напротив. Но одновременно увеличивается и количество инвесторов, готовых вкладываться в их решение, и это хороший знак.

История импакта

С учетом крайней молодости этого инвестиционного механизма, история которого насчитывает едва полтора десятилетия, темпы его развития поражают. Годом рождения импакт-инвестирования считают 2007-й, когда частные инвесторы и крупные доноры из США договорились сообща поддерживать компании, деятельность которых направлена на решение острых социальных проблем (гендерное неравенство, доступ к качественному образованию, трудоустройству, медицинскому обслуживанию и так далее). Во время этих консультаций впервые прозвучал термин social impact investment.

В том же 2007 году по другую сторону Атлантики начала набирать обороты экологическая составляющая импакт-инвестирования, не менее важная, чем социальная. Европейский инвестиционный банк выпустил первые зеленые облигации, которые до сих пор остаются одним из самых популярных инструментов импакт-инвестирования. С помощью таких долговых ценных бумаг привлекают средства для финансирования экологических проектов.

Сейчас, как и 15 лет назад, США и Канада, а также Европа – главным образом Великобритания – остаются мировыми «законодателями мод» в сфере социально ориентированного инвестирования (неслучайно некоторые страны Азии, например Япония и Южная Корея, внедряют у себя этот новый инвестиционный механизм именно в его британской версии, характеризующейся повышенной ролью государства). В США, напротив, заметную роль в продвижении инвестиций социального воздействия сыграли инициативы ассоциаций инвесторов и бизнес-объединений. Сегодня в Северной Америке расположена почти половина мировых институций, осуществляющих импакт-инвестиции. Еще 27% базируются в Западной, Северной и Южной Европе, следует из опроса инвесторов, проведенного несколько лет назад самой авторитетной в отрасли некоммерческой организацией Global Impact Investing Network (GIIN).

Разумеется, движение инвесторов и бизнеса в сторону решения социальных и экологических проблем началось не вдруг: предпосылки для него формировались десятилетиями. Так, в 1984 году в США был создан US S.I.F – Форум устойчивого и ответственного инвестирования США; в 1990-м ввели Domini Social Index, индекс капитализации преимущественно американских компаний, следующих принципам социальной ответственности. А некоторые исследователи усматривают зачатки социального инвестирования в морально-этическом призыве Методистской церкви воздержаться от инвестиций в табачные и алкогольные компании, обращенном в XVIII веке к североамериканской пастве, хотя в этом случае, строго говоря, речь идет о другой разновидности ответственного инвестирования, известной под аббревиатурой SRI.

Как измерить успех

До сих пор нет консенсуса и в подходе к тому, как измерять социальные и экологические итоги импакт-инвестиций, чтобы оценить их эффективность столь же однозначным образом, что и финансовые результаты. И это дает богатую почву для критиков этого инвестиционного механизма. Вслед за нобелевским лауреатом по экономике, выдающимся Милтоном Фридманом, они настаивают: основная социальная ответственность бизнеса состоит в увеличении прибыли, а все остальные прекраснодушные порывы, связанные с желанием усовершенствовать общество и помочь экологии, на деле ведут к росту расходов для акционеров и потребителей.

Как правило, при оценке социально-экологической эффективности инвестиции полагаются на ее соответствие Стандартам импакт-инвестирования и отчетности IRIS (Impact Reporting and Investment Standards) либо 17 целям устойчивого развития ООН. Стандарты IRIS – продукт организации GIIN, главного аналитического и методологического центра на рынке импакт-инвестирования. Это перечень из нескольких сотен показателей в различных отраслях, в том числе в сельском хозяйстве, образовании, здравоохранении, энергетике, экологии и так далее. Что касается целей устойчивого развития, то совокупно они описываются почти 170 количественными показателями. Например, достижение цели «Здоровье и благополучие» измеряется в количестве людей, получивших медицинские услуги лучшего качества, снижении стоимости услуг и прочих считаемых характеристиках.

Вне зависимости от исторических и методологической интерпретаций, действительно дающих повод для трактовок, непреложным и измеряемым остается такой показатель, как доходность импакт-инвестиций. Она сопоставима с традиционными инструментами – или даже выше них – при схожем уровне риска. Инвестиционные портфели, в которых есть бумаги «социальных» компаний, демонстрируют и меньшую волатильность, говорится в исследовании Morgan Stanley. Любопытно, кстати, что этот инвестбанк еще в 2013 году учредил собственное аналитическое подразделение для изучения ответственного инвестирования – Morgan Stanley Institute for Sustainable Investing.

В проведенном GIIN опросе ведущих мировых импакт-инвесторов большинство респондентов отметили, что их вложения полностью соответствуют ожиданиям как с точки зрения социального воздействия (82%), так и финансового результата (76%). Близкие цифры – 90% удовлетворенных импакт-инвесторов – были получены в результате опроса британских инвесторов, результаты которого обнародовали весной этого года EY и британский Институт импакт-инвестирования (Impact Investing Institute).

Опыт Великобритании

Среди участников этого опроса наверняка были и причастные к реализации знаковых проектов, иллюстрирующих, как в Соединенном Королевстве работают импакт-инвестиции. Например, транспортная компания оказывает услуги по льготным расценкам пожилым людям и инвалидам, помогает им в доступе в социальные, медицинские, досуговые учреждения, тем самым улучшая качество жизни, возможности социализации, независимого проживания. Для организации этой деятельности компания получила кредит на длительный срок под льготный процент.

Государство – активный игрок на рынке импакт-инвестирования Великобритании, оно выполняет не только регулирующую, но и стимулирующую функцию. Например, в стране был создан специализированный «банк-оптовик». Он финансирует банки на местах, чтобы они находили социальные предприятия, в которые можно было бы вложить средства. Для создания «банка банков» был принят специальный закон, разрешивший изъять средства с неактивных счетов (позже по этому пути пошла Япония). Среди других механизмов – создание государственного Зеленого инвестиционного банка, налоговые вычеты на социальные инвестиции (в среднем 30% сумм инвестиций в социальные предприятия возвращается в качестве налогового вычета).

Кроме того, в Великобритании на государственном уровне пенсионным фондам предоставлена возможность вкладывать средства в инвестиции социального воздействия. Этим правом воспользовался в том числе фонд из Южного Йоркшира, под управлением которого находятся почти 10 млрд фунтов стерлингов. Он уже несколько лет инвестирует в проекты по развитию альтернативной энергетики, реконструкции заброшенных зданий и передаче их под новые нужды. Пока на инвестиции социального воздействия приходится 1% портфеля фонда, в обозримой перспективе этот показатель планируют довести до 5%.

В Южном Йоркшире в этом стремлении не одиноки. Почти 90% импакт-инвесторов по всей Великобритании в ближайшие 5 лет намерены увеличить вложения в проекты, связанные со здравоохранением, устойчивым развитием и альтернативной энергетикой. Большинство опрошенных GIIN респондентов считают, что рынок находится в фазе динамичного роста (см. график «Оценка состояния рынка импакт-инвестиций его участниками»). Основная боль инвесторов – дефицит привлекательных проектов, сочетающих доходность и социальный эффект. Их количество значительно меньше того объема средств, который готовы предоставить потенциальные импакт-инвесторы.

Новые игроки

В последнее время в индустрии импакт-инвестиций все активнее становятся заметны новые лица и организации. Это не только традиционные институциональные, но и все большее количество частных инвесторов, которым важно заработать и в равной мере ощущать сопричастность к достижению позитивных социальных преобразований. В первую очередь на ум в этой связи приходят миллениалы. Инвесторы, родившиеся между 1980 г. и началом 2000 г., наиболее мотивированы социальными результатами своих денежных вкладов. Неслучайно 5 лет назад 43% клиентов британского банка Barclays в возрасте до 40 лет в той или иной форме участвовали в импакт-инвестициях.

Одним из свидетельств позитивной динамики рынка социально ориентированных инвестиций называют развитие сегмента посреднических организаций и платформ. Они связывают инвесторов и потенциальных получателей инвестиций, обеспечивают движение капитала, обмен информацией и структурирование сделок. Так, например, созданная в 2017 году канадская платформа Open Impact соединяет инвесторов, желающих вложить средства с перспективой получения не только финансового, но и социального/экологического результата, с фондами импакт-инвестиций. Больше половины фондов, которые заявлены на этой платформе, ориентируются на доход по рыночным ставкам или выше рыночных. Сегмент таких посреднических организаций год от года увеличивается, что обусловлено в том числе ростом запроса клиентов на подобные услуги в сфере импакт-инвестирования.

ESG, SRI и Impact: в чем разница

Три довольно схожих (из-за этого их нередко путают) метода ответственного инвестирования – ESG (Environmental, Social and Governance practices, экологическое, социальное и корпоративное управление), SRI (Socially Responsible Investing, социально ответственное инвестирование) и импакт-инвестирование – роднит общая цель: позитивное изменение мира при одновременной финансовой отдаче. Разница в том, в какой части спектра от получения финансовой прибыли до филантропии лежит цель инвестора и какой объем риска он готов взять на себя.

В рамках ESG-стратегии при принятии инвестиционного решения наряду с финансовыми учитываются экологические, социальные и корпоративные показатели эмитента. Но главными остаются традиционные метрики: риск, ликвидность и доходность. Основная цель такого инвестирования – финансовый результат.

Инвесторы, стоящие на принципах SRI, также ищут баланс между социальными факторами (например, исключают из портфеля бумаги алкогольных, табачных или оружейных компаний) и прибылью. При этом инвесторы готовы на меньшую по сравнению со сторонниками ESG-подхода финансовую отдачу от вложений.

Импакт-инвестиции на шкале «Прибыль/Филантропия» больше всего тяготеют к благотворительности (не являясь при этом таковой, так как речь опять-таки идет о получении прибыли). С этой точки зрения некоторые исследователи усматривают сходство импакт-инвесторов с деятельностью бизнес-ангелов или венчурных предпринимателей.