Исторически сложилось, что у любой валюты есть свой «цикл статуса» – обычно около 100 лет. За этот период статус валюты и, как следствие, ее валютный курс меняются в зависимости от значимости страны-эмитента для мировой экономики, торговли и политики. Эти циклы в свое время проходили британский фунт, французские луидоры, нидерландские гульдены и другие валюты.

В эволюции своего влияния каждая валюта проходит определенную реперную точку, когда страна- эмитент начинает терять влияние на мировую торговлю и политику. Так было с Голландией в конце XVII века, с Францией в начале XIX века после наполеоновских войн и с Англией после двух мировых войн в XX веке, которые сильно ослабили экономику. C этого момента британский фунт ослабел к доллару США более чем на 60%.

События весны 2022 года и последующие санкции, в том числе на золотовалютные резервы Российской Федерации, выступили триггером к сокращению расчетов в западных валютах в международной торговле. Фактически развивающиеся страны оказались под риском ограничения доступа к финансовой инфраструктуре, а это уже влияет на их гибкость в принятии решений по внешней торговле и политике. В такой ситуации концепция БРИКС обрела второе дыхание. Вклад стран, входящих в это меж­государственное объединение, в глобальном ВВП стал больше, чем всех стран G7. Следовательно, переход к своей системе расчетов не лишен смысла. К тому же число стран – участниц БРИКС, вероятно, значительно увеличится уже в скором времени.

Явным сигналом к изменению структуры глобальных расчетов служит статистика по внешнеторговым расчетам Китая. К примеру, если в 2010 году доля юаня в трансграничных операциях находилась практически на нулевом уровне, то по итогам марта 2023 года она уже превысила 48%, в то время как доля доллара США снизилась с 83 до 47%. Одновременно с этим мы видим желание торговых партнеров Китая все активнее использовать юань и собственные валюты: только по данным SWIFT, юань занимает более 5% в международных расчетах, а ведь сейчас все больше расчетов проходит по китайской системе банковских переводов CIPS. Сдвиг произошел.

Помимо политических факторов стоит отметить разницу в монетарных политиках. Если Народный банк Китая сейчас проводит стимулирующую политику для восстановления экономики после ковид-ограничений, «выпуская пар» в секторе недвижимости, то ФРС США находится в совершенно ином положении. Американский регулятор вынужден проводить жесткую, сдерживающую политику, чтобы вернуть инфляцию к целевому уровню 2%, в том числе через «мягкую посадку» экономики. Если этот подход реализуется, скоро ­фед­резерв столкнется с необходи­мостью вернуться к стимулирующей политике. А это означает новые программы QE, новую эмиссию, и в результате дифференциал процентных ставок будет точно не в пользу доллара США. Это понимают и управляющие хедж-фондов. К примеру, Стэнли Дракенмиллер, один из соратников Джорджа Сороса, уже «шортит» доллар США на двухлетний горизонт.

Впрочем, от такого сценария выиграет не только юань. Ослабление доллара США положительно скажется и на ценах сырьевых товаров. В результате в выигрыше окажутся нефтяной сектор и драгметаллы (золото и медь) – это наша стратегическая ставка. Бенефициарами роста цен на сырьевые товары выступают экономики Бразилии, Чили и страны ОПЕК, если мы не увидим значимых внутренних событий в этих странах. Также бенефициаром является Россия.

В отчетностях российского корпоративного сектора уже наблюдается значительный рост юаней по статье cash & cash equivalents. Это подтверждает успешную переориентацию торговых и денежных потоков на активную работу с азиатским регионом и Ближним Востоком. Компании все активнее присматриваются к финансовым инструментам в юанях, таким как облигации и кредитование, ведь номинальные ставки в юаневых инструментах для заемщиков выглядят сейчас намного привлекательнее, чем в долларах США.

Учитывая кредитные спреды и текущий рынок замещающих облигаций, занимать в долларах США сейчас пришлось бы по ставкам, близким к рублевым, а в ­юанях – на 3-4 процентных пункта ниже. В результате некоторые эмитенты, рассматривавшие возможность займов в долларах США, в конечном счете предпочли выйти на рынок с долговыми выпусками в юанях. Вероятно, это тенденция будет постепенно распространяться на другие страны БРИКС+, которые придут к необходимости формирования юаневой ликвидности для осуществления трансграничных операций.

Если долгосрочный инвестор не готов брать на себя риск рынка акций, в том числе из-за своего риск-профиля, мы рекомендуем присмотреться к вложению в юань и золото. На российском рынке клиентам предлагаются депозиты в юанях со ставкой более 3% годовых на срок 1 год и дальше без риска «налога на валютную переоценку». Альтернативно можно рассмотреть юаневые облигации российских эмитентов: там ставка выше, но есть вышеупомянутый «налог на переоценку валюты». По золоту вариативность несколько больше: физическое золото, монеты, БПИФы, а в ближайшее время и ЦФА, цифровые финансовые активы, стоимость которых будет привязана к золоту или иному металлу.

В любом случае настало время признать: юань – это новая «твердая» валюта, роль которой в мировой экономике и торговле будет неуклонно расти. К тому же для российских инвесторов юань выгодно отличается от валют западных стран на порядок меньшими инфраструктурными рисками. Поэтому мы считаем необходимым уже сейчас добавлять юаневые инструменты в персональные инвестиционные портфели вне зависимости от их риск-профиля.

Денис Асаинов, руководитель направления аллокации активов «А-Клуба»