Жизнь после деофшоризации


Западные санкции и пресловутая деофшоризация поставили российских хайнетов в нетривиальное положение. Где найти приложение своим капиталам в России и почему китайские банки – плохая альтернатива европейским финансовым институтам, Владимиру Волкову рассказал Председатель совета директоров инвестиционной корпорации QBF Роман Шпаков.

25.05.2015





С некоторых пор деофшоризация, амнистия капиталов стали у нас, наверное, самыми часто употребляемыми словами. Как вы относитесь к этим инициативам государства? Действительно ли они будут действовать и смогут привести к заявленным целям?

Целей этих, собственно, две: возвращение капиталов в страну и увеличение налогооблагаемой базы, которая из-за движения нефти и по ряду других причин в последнее время существенно упала. И это достаточно интересный источник. Кроме того, государство, если хотите, таким образом заботится о сохранности капиталов российских хайнетов, создавая стимулы по их возврату из юрисдикций, которые не так уж безопасны, как могло казаться.

То есть?

Вспомним о событиях на Кипре 2013 года, когда вклады российских владельцев в местных банках были частично списаны, частично конвертированы в акции Bank of Cyprus, переведены на длинные депозиты. А в последнее время люди начали получать вопросы от своих европейских банков, прежде всего испанских и британских, которые интересуются происхождением их капиталов. Сейчас появился реальный риск того, что деньги российских вкладчиков на депозитах в Европе будут просто заморожены. Здесь не будет как такового списания. Здесь будет заморозка на неопределенный срок. По сути, это беспроцентный бессрочный кредит, которым иностранные банки смогут пользоваться, пока их правительства будут решать, достаточно «чист» этот русский или нет.

Так что закон о деофшоризации в определенной степени действовать будет. Однако исполнять его в основном придется среднему бизнесу, который выстраивал какие-то схемы через зарубежные юрисдикции. Крупные компании, скорее всего, просто дороже заплатят консультантам, но найдут способ продолжать действовать в прежнем же ключе.

Вам не кажется такое поведение иррациональным? Интерес и давление со стороны европейских банков и властей, а вы ничего не предпринимаете.

Это наша русская ментальность. Пока лично нас что-то не коснулось, мы не верим, что это с нами может случиться. Мы будем с улыбкой наблюдать за тем, как тот же Алишер Усманов переоформляет «МегаФон» и «Металлоинвест» из офшоров на российскую юрисдикцию, предвкушая, чем для него это обернется. Но на практике, думаю, рано или поздно это их тоже коснется: либо российские власти попросят провести соответствующую процедуру, либо зарубежные власти начнут применять, нет, не санкции, но определенные ограничения по отношению к их активам, находящимся за рубежом. Но у нас как обычно. Все будут тянуть до последнего, а потом судорожно бегать и искать способ решения этого вопроса.

Но насколько репатриируемым капиталам будет здесь комфортно, если иметь в виду, что в России до сих пор нет всей необходимой финансовой инфраструктуры и законодательства в этой области?

Это объективно. Нашему капитализму всего 25 лет, и мы попросту не успели, скажем так, сгенерировать все финансовые структуры, которые позволяют здесь безопасно хранить капиталы. Этот процесс запущен, но идет неравномерно. До 2008 года, когда все мы были в эйфории от того, что нефть растет колоссальными темпами, соответствующее законодательство начали формировать. Даже с опережением. Например, Россия, кажется, единственная страна в мире, где законодательно есть такое понятие, как «хедж-фонд».

После кризиса инициатива в этой области фактически прекратилась. Но сейчас у нас происходят более интересные вещи. Я имею в виду зачистку финансового сектора, начатую ЦБ при Эльвире Набиуллиной. Она затрагивает не только банки, но также страховые компании и негосударственные пенсионные фонды. В конечном итоге все это должно повысить устойчивость и надежность нашей финансовой системы, в том числе с точки зрения хайнетов.

Тем не менее любой бизнесмен, репатриирующий капитал, должен понимать, что в России ему все равно придется поработать над выбором мест для размещения своих активов. Кроме надежности и безопасности, очевидно, критерием выбора будет возможность получения сервиса на уровне, сопоставимом с тем, что он сейчас имеет за рубежом. Проблема как раз в том, что у нас этого сервиса нет. И это даже больше вопрос не к законодательству.

Риск с нами

До сих пор главной причиной, по которой обеспеченные люди держали деньги в офшорах, была не недоразвитость российской финансовой системы и даже не стремление оптимизировать налоги, но страх за то, что капитал у них просто отнимут. Я имею в виду рейдерство во всех его проявлениях.

Этот риск никуда не ушел. Есть и другой: если государство даже разрешит спокойно вернуть деньги, проведет амнистию, владельцам репатриируемых капиталов может быть в свободно-­принудительной форме предложено принять участие в разного рода инвестиционных проектах, которые инициирует государство. И это в действительности главный риск, который сегодня видят для себя хайнеты.

Что в таком случае может им предложить государство, которое призывает их возвращать деньги?

Пока ничего. Государство стремится в этом направлении. Но, думаю, мы еще далеко не про­шли этот путь.

Как деофшоризация влияет на вашу ком­панию?

Поскольку в основном мы работаем на зарубежных рынках, прежде всего в США, как раз с использованием низконалоговых – не офшорных – юрисдикций, то для нас в принципе без разницы, будет капитал возвращаться или нет. Но именно потому, что ситуация в мире становится очень нестабильной, мы сейчас активно усиливаем фокус работы в России.

Во-первых, недавно мы создали фонд, нацеленный на скупку ликвидационного имущества. Поскольку из-за сложностей в экономике предприятия будут испытывать трудности с обслуживанием долгов, в этом году мы увидим много банкротств. Это означает, что на продажу появится большое количество самых разных активов, промышленных предприятий. Причем продаваться они будут с дисконтом, потому что на рынке сейчас не так много капитала, который готов их приобретать. Собственно, этим и будет заниматься наш фонд. Возможно, эта скупка будет идти не у внешних управляющих предприятия, а еще до банкротства. Это российская идея, которая может заинтересовать наших хайнетов. Потому что просто перевести сюда деньги и положить их в какой-то банк – это, вероятно, не совсем то, чего они бы хотели.

Во-вторых, мы зарегистрировали в российской юрисдикции несколько проектов, связанных с недвижимостью и девелопментом. Мы создаем фонды двух типов. Первый из них будет инвестировать в девелоперские проекты, в том числе на нулевой стадии. Второй нацелен на приобретение объектов для извлечения рентного дохода.

Чем вас так привлекла недвижимость? Эксперты чуть ли не в один голос говорят, что этот рынок в глубоком стрессе, и, возможно, надолго.

Недвижимость действительно в стрессе. Но мы не выбираем массовые проекты и не говорим о 200–300 тыс. м2. Наша ниша – это инвестиции в объекты до 100 тыс. м2. И это исключительные проекты, отличающиеся от того, что есть на рынке. В действительности российский рынок завален большим количеством недвижимости – выбор огромный. Однако по-настоящему качественных проектов не так много. Инвестируя в эксклюзив, мы надеемся извлекать прибыль для наших клиентов и зарабатывать сами.

Если говорить о рентных фондах, то, попутешествовав по СНГ после девальвации рубля, мы заметили повышенный интерес к подобным вложениям в России со стороны хайнетов из Казахстана, Азербайджана, которым интересно инвестировать в такие инструменты в России.

А российские хайнеты проявляют какой-то интерес?

Здесь любопытная ситуация. Проживая в России, наши хайнеты привыкли, что любые активы у них под рукой, в зоне их досягаемости. Что они могут купить все, что хотят, самостоятельно. И по большому счету они пока не познали прелести и удобства фондов для инвестирования. Например, это возможность оптимизации налогов – легально, внутри России, без каких-либо офшоров; удобство, диверсификация точек получения дохода. Думаю, что как только до них это удастся правильно донести, их это тоже заинтересует, будет востребовано.

Хуже только в Азии

Если выйти за пределы России, насколько сегодня интересны инвестиции на западных рынках? Скажем, все очень давно ждут г­лубокой коррекции в американских акци­ях. А вы?

О коррекции на рынке акций США говорится, начиная с уровня 1300 пунктов по S&P. Сейчас, в начале апреля, – 2100, а все по-прежнему продолжают ждать ее отката. Рынок тем временем опять идет вверх. Так или иначе, говорить о каких-то даже среднесрочных инвестициях в американские акции довольно сложно. Именно поэтому возникает инвестиционная идея, связанная с первичными размещениями. Дело в том, что сейчас, когда рынки вблизи своих максимумов, многие компании начинают привлекать капитал через выход на биржу. И это становится весьма интересным способом для инвестирования денег хайнетов. У нас даже есть отдельный продукт, который так и называется – IPO, дающий возможность клиентам участвовать в первичных размещениях.

Почему вы считаете привлекательным участие именно в IPO? Хрестоматийный пример – Facebook, который практически сразу после размещения очень сильно подешевел.

Мы в IPO Facebook участвовали. Вход был, как и у всех, по 38 долларов за акцию. При этом у нас был lock-up-период – три месяца, в течение которых мы не имели права продавать эти бумаги. Но мы с нашими швейцарскими банками-партнерами придумали схему, позволившую нам зашортить эти позиции в первый же день после IPO. По сути – зафиксировать прибыль. Клиенты заработали порядка 12%. Все то колоссальное падение, которое акции Facebook пережили потом, нас не задело никак. Но даже если бы клиенты акции не продали и держали бумаги эти два года, сегодня они имели бы почти 100% прибыли на инвестицию.

Что скажете о Европе? Инвестировать туда интересно?

Нам – нет. Индексы растут, валюта падает. Итого мы остаемся в нулях.

Хорошо, тогда поговорим о восточном векторе. После известных событий вы почувствовали какой-то всплеск интереса к азиатскому направлению у ваших клиентов?

Слава богу, нет. Слава богу, потому что, во-первых, мы не участвуем в рынках, в которых мы не сильны. А во-вторых, на небольших объемах та прибыль, которую мы теоретически смогли бы сгенерировать в Азии, просто не покрыла бы наших издержек на выходе. Поэтому пока мы сидим и внимательно к Азии присматриваемся. Наблюдаем, как правильно туда зайти. Потому что азиатский рынок имеет весьма специфическое регулирование. В Азии категорически недолюб­ливают любые финансовые структуры из Европы, и из России соответственно. Местное регулирование требует создания местной структуры, а там это вещь весьма дорогостоящая. Это основная причина, почему мы не выходим на Азию. Но на самом деле пока и спроса нет.

Нам интереснее другое направление: когда мы создадим всю необходимую инфраструктуру и сможем помогать азиатским клиентам двигаться в сторону России. Это выглядит гораздо привлекательнее.

А почему вам кажется, что азиаты заинтересуются российским рынком?

У них достаточно средств, и их такой параметр, как доходность инвестиций, выражусь так, весьма странно интересует. Создается впечатление, что им гораздо больше интересно просто поучаствовать в некоем инвестиционном проекте. Со стороны это выглядит так, что представители азиатских фондов просто ищут повода попутешествовать. Ну не сильно им разрешают кататься по миру, а участие в иностранных инвестиционных проектах позволяет это делать. Почему бы на этом не заработать?

Хотя, как вы видите, китайских инвесторов в Россию не особо и пускают. Правда, в последнее время появилось несколько крупных контрактов – на строительство ветки московского метро, ВСМ Москва – Казань. Возможно, будет продолжаться транспортный проект в Крыму, о котором китайские инвесторы договаривались еще с властями Украины.

А азиатские банки, на ваш взгляд, могут заинтересовать российских хайнетов в качестве альтернативы западным институтам, которые начали задавать неприятные вопросы?

А наших хайнетов и в Азии не сильно жалуют. Здесь вопросов даже больше, чем в Европе. Потому что Европа уже привыкла к нашей диковатости. На вопрос, откуда деньги, наши предъявляют какую-то дарственную от бабушки. А откуда у бабушки? Не знаю – советские годы были, тогда не спрашивали.

В азиатских банках подобное не проходит. Там прекрасно понимают нынешнюю сложную ситуацию в отношениях между Россией и Европой. В Азии очень непросто с размещением капиталов, и вопросов у них на самом деле больше, чем в Европе.

Недавние запросы российских властей об облегчении доступа наших эмитентов на азиатские биржи, доступа к азиатским долговым рынкам как-то бьются с запросами ваших клиентов? Интерес есть?

Теоретически интерес есть. Эта история реализуе­ма, но она не будет быстрой. Для России это выход из текущей ситуации и вообще – диверсификация наших финансовых обязательств. Для Азии – способ применения своего капитала, который сегодня размещается, прямо скажем, не идеально. Капиталы в Китае огромны, и они ищут точку своего приложения.

Атлас



25.05.2015

Источник: SPEAR'S Russia #5(48)


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз



WEALTH Navigator Awards 2022: назван лучший банк для состоятельных клиентов


Wna2022_pbwm_news
 

Вечером 19 декабря в Москве со сцены театра Et Cetera были объявлены победители WEALTH Navigator Awards 2022 – первой в России премии для лучших представителей индустрии частного банковского обслуживания, управления большими капиталами и смежных индустрий.