Наступают интересные времена» – многозначительная фраза в арт-мире. «Искусство – это резервная валюта сверхбогатых», – сказал мне недавно Ашер Эдельман, арендующий картины и скульптуры и финансирующий сделки в этой области. Он отметил, что стоимость классической резервной валюты – золота – катится вниз с 2011 года, предупредив, что следует проявлять осторожность. «Произведения искусства покупают люди, у которых не хватает времени ими любоваться, и поэтому они покупают то, что приобретают их друзья, – заметил он. – Хорошее искусство не продается. Продается гламур».

Но эти новые покупатели не хотят быть лохами. В прежние времена, то есть от зарождения постмодернизма до примерно 2000 года, когда одно течение сменяло другое, наиболее яркие фигуры предыдущего периода обычно долгое время сохраняли ценность. В самом деле, очень немногие из тех, кто пользовался спросом на рынке в те десятилетия, были преданы забвению. Сможем ли мы сказать то же самое про ту массу абстракционистов, которые стали любимчиками коллекционеров в последние несколько лет и продаются по самой разной цене, начиная от вполне приемлемых пяти­значных цифр и заканчивая многими миллионами? На них обрушилось море критики за «штампование» работ, рассчитанных на рынок, и теперь они попали в немилость. Художник/писатель Уолтер Робинсон назвал их течение «зомби-формализм», и это название может сохраниться за ними надолго. Снова раздаются знакомые слова – «мыльный пузырь», но повторять их – это все равно что кричать без причины «волк», когда-нибудь беда случится на самом деле.

Итак, куда же смещается внимание? Я думаю, оно движется в сторону просто интересного искусства. Например, в сторону художников, творивших в относительно недавнем прошлом. В том числе тех, кто бросал вызов общественным вкусам незадолго до появления больших денег и чьи работы в силу их характера трудно купить и продать. Но, возможно, не следует удивляться тому, что они окажутся интересными именно в то время, когда в экономике искусства стало проявляться соотношение 99/1, характерное для экономики в целом.

Женщина, добившаяся всего сама

Колетт Люмьер, француженка, родившаяся в Тунисе, проживает сейчас в Берлине, но с начала 1970-х отдавала предпочтение Нью-Йорку. В 1973 году художница, которая настаивает, чтобы ее называли просто Колетт, использовала собранный складками парашютный шелк для превращения своего жилища в произведение искусства со входом и выходом, в котором она сама, естественно, играла центральную роль. В тот год ее первая самостоятельная выставка в галерее Стефонатти включала 16 огромных картин, изображавших, с большим или меньшим сходством, ее саму. При этом она превратила помещение галереи в сказочное пространство и позировала в нем в виде «Спящей цыганки» с картины Анри Руссо. А на следующий год превратилась в Персефону с картины «Спальня Персефоны», одетую в платье из парашюта, в музее Нортона во Флориде.

Колетт писала и пишет студийные картины, у многих вызывающие восхищение, но кроме того, она творила в клубах и делала публичные перформансы, например спала в нижнем белье в витрине универмага. Несколько лет назад художница сильно расстроилась, проходя мимо Barneys, одного из самых модных универмагов, и увидев в витрине почти точную копию собственной спальни, с той лишь разницей, что женский манекен, нежившийся в мягкой постели, представлял не саму Колетт, а поп-звезду Леди Гагу, и вся эта инсталляция называлась «Спальня Леди Гаги». В медийной сфере по поводу плагиата поднялся шум, и Колетт в определенном смысле проиграла, но в основном – выиграла. Она по-прежнему занимает значительное место в мире искусства, как и ее причудливые картины.

Человек идей

Ник Карсон – художник, еще более решительно настроенный против рынка, но в мире искусства он оказался фигурой столь же долговечной. Карсон, техасец, который поступил в Род-Айлендскую школу дизайна и прибыл в Нью-Йорк в конце 1960-х, имеет большие художественные данные, но он также остается маниакально творческим человеком идей, как видно из его недавно вышедшей публикации «Работы по искусству и ректальному реализму». Публикация состоит из коротких текстов и фотографий более двух десятков произведений, которые Карсон представил публике в Нью-Йорке между 1971 и 1975 годами. «Работы по искусству» означают именно это. Для своего первого перформанса «Мероприятие пустой траты времени» он назначал встречу с директором какой-либо галереи, показывал ему какую-нибудь созданную им глупость, записывал время, когда состоялась встреча, и делал фотографию.

Затем, когда здание по адресу 420 Вест Бродвей (будущее Сохо), где разместились галереи Кастелли и Соннабенд, открылось, Карсон делал кое-что еще более раздражающее, а именно приклеивал красные нашлепки с надписью «Продано» на всю живопись, графику и скульптуры. Я думаю, что в наше время он не смог бы остаться безнаказанным, но тогда в мире искусства существовала определенная открытость, оно еще не стало одной из отраслей легкой промышленности. Карсону, который был женат и добывал средства на пропитание семьи дизайном книг для компании Simon & Schuster, даже удалось продать некоторые из красных точек по цене 100–250 долларов за штуку, как правило, тому, кто покупал каждую конкретную работу, как, например, проницательный коллекционер Джордж Уотерман.

Ну хорошо, а вы, возможно, заметили вышеупомянутый ректальный реализм? В сентябре 1972 года Карсон нарисовал Энди Уорхола кистью, вставленной сами понимаете куда, и, между прочим, ему удалось создать узнаваемый образ своего натурщика. Как отмечалось выше, Карсон имеет большие природные данные и до сих пор ведет активную деятельность по созданию произведений искусства и перформансов. Между прочим, весь процесс был снят на видео, и видеоклип непрерывно проигрывался во время «Последней вечеринки» – его выставки в выставочном зале WhiteBox на Манхэттене, которую я курировал этим летом.

Анимированная дискуссия

Другой художник, чья подзадержавшаяся популярность начала расти, – это еще один житель Нью-Йорка М. Генри Джонс. В свои 50 Джонс не является умышленным провокатором, а просто художником, который упорно шел своей дорогой и которому удалось, так или иначе, остаться в стороне от нравов мира искусства как игровой системы. Он прибыл в Нью-Йорк из Буффало в 1975 году, получив стипендию в Школе визуальных искусств за свое маниакальное увлечение анимацией.

«Меня всегда интересовало, как можно оживить не­одушевленные предметы, – говорит он. – Вот почему я был аниматором. Мне нравились сама идея кукол, ловкость рук и оптические техники, которые были разработаны еще до появления первых фильмов, – всякие зоотропы и праксиноскопы, вращавшиеся перед зеркалом и так оживляющие изображение».

В сущности, это техническое искусство с особым уклоном на приборы допотопного периода. Марсель Дюшан был просто одним из первых модернистов, которые уделяли пристальное внимание такой ранней технологии, но то, что привнес в нее Джонс, оказалось весьма специфичным. Он упомянул созданный им короткометражный анимационный фильм Go-Go Girl. «Это ограниченная анимация. И означает не столько повествование, сколько живопись в движении, изображение, которое проходит через определенные превращения. Я никогда не считал, что анимация должна рассказывать какую-то историю, – мне она всегда нравилась сама по себе».

Дебютная фотоанимация Джонса была автопортретом, на котором он пересекал дорогу. (Вспомните Abbey Road.) Она называлась «Идущий человек». Но затем в 1979 году последовал «Соул Сити». Первые попытки человека придать форму новым возможностям и зарождающимся мечтам зачастую несут на себе печать элегантной фантазии. Какой автомобиль сможет превзойти Bugatti Coupe Royale 1930 года выпуска? Ранние космические модули выглядели гораздо интереснее, чем их более обтекаемые, прилизанные потомки, потому что в них был причудливый элемент самоделок, и ему было суждено исчезнуть.

«Соул Сити» как раз является одним из таких раритетов, произведением искусства, которое также занимает особое место в истории научно-технического прогресса, – в этом случае потому, что стремление создавать предшествовало технологии, которая бы упростила подобную работу. Джонс выстроил свою фотоанимацию выступления рок-группы Fleshtones продолжительностью 2,5 минуты с применением стробоскопических эффектов задолго до широкого использования компьютеров и оцифровки и за целое десятилетие до появления программы Photoshop. Его спецэффекты были созданы исключительно при помощи наиболее трудоемких аналоговых методов.

Это заняло почти два года, но был и неожиданный плюс: 1700 персонально отпечатанных фотографий, каждая вручную обрезанная ножом X-Acto, а затем вручную раскрашенная. Получился сырой материал для фильма, снятого кадр за кадром с изменением фона. Сегодня эти фотографии занимают свое место и как предметы красоты, и как художественная запись творческих инструментов, предшествовших рождению телеканала MTV, который был бы естественным пристанищем для таких трудов. Старт MTV дан 1 августа 1981 года на фоне кадров запуска первого космического челнока и «Аполлона 11» и со словами «Дамы и господа, рок-н-ролл!». Иначе говоря, волнующее было время, но М. Генри Джонс оказался на поверхности этой планеты первым.

Шутки ради

И с тех пор стрелка внутреннего компаса Генри Джонса так и не сдвинулась с места. На своей выставке «Шоу не проектора: стробоскопические зоотропы и объемная фотография» в центре Донахью/Сосински в Сохо в 1999 году он представил публике гигантское иллюстрированное колесо Фортуны, пестрящее изображениями скорее популистского, чем популярного толка, с отсылкой к произведениям Жюля Верна, Барнума и Руби Голдберг, а не к Энди Уорхолу, не говоря уже об огромной армии его безвкусных ничтожных подражателей.
Джонс всегда совмещал свое увлечение технологией с увлечением мультипликационными изображениями, выполненными в его собственной манере, которая не берет за основу ни супергероев в классической американской манере, ни излюбленный большинством британцев стиль агрессивного подростка. У Джонса добродушно-милая манера, и даже потенциально противные элементы, такие, например, как женщина, которая превращается в инопланетное существо и обратно в работе «Молли Чужая» благодаря одному из его любимых средств – лентикулярной фотографии, – привлекают, а не отталкивают. А головы котов и собак, прикрепленные к щитам, как городские трофеи, на удивление вообще не вызывают каких-то болезненных ассоциаций.

Один из любимых персонажей Джонса – Слатерпусс, явившийся ему, вместе со своим именем, во сне и описанный им как «зеленое существо с оранжевым клювом, выпученными глазами и красно-черными крыльями, наполовину лох-несское чудовище, наполовину дельфин Флиппер, с четырьмя оранжево-перепончатыми утиными лапами». Иными словами, Джонс воодушевляется культурой уродов и эксцентриков примерно так же, как Джефф Кунс воодушевляется такой питательной средой, как надувные игрушки, не ради язвительных комментариев, а ради их грубой живости.

Отныне его идеей фикс становятся движущиеся и трехмерные изображения. Он продолжает работать с лентикулярной фотографией, но все ближе приближается к использованию фасеточного объектива типа «мушиный глаз» – логическое продолжение той радости, которую он получал от анимации. «Я думаю, что фотография с использованием “мушиного глаза” – это более яркое проявление этого», – говорит он. Будучи компульсивным энтузиастом своего ремесла, Джонс сам создает собственное оборудование.

Художник провел много лет в работе, им многие восхищались, но он был очень далек от традиционного мира искусства. Однако ситуация меняется на глазах. Сейчас проходит ретроспективная выставка его работ в Гага, или Гарнеровском центре искусств, – великолепной новой галерее в здании бывшей красильни начала XIX века в северной части штата Нью-Йорк. А осенью 2016 года он выставит свои работы в Центре искусств Берчфилд-Пенни в Буффало. И это, я уверен, только начало.

Произведения инновационных художников, провокаторов и неугомонных душ, всегда идущих своим путем, таких как Колетт Люмьер, Ник Карсон и M. Генри Джонс, – абсолютно необходимое дополнение к меню мира искусства, переполненного мастерски сделанными работами, в которых нет ни грана радикализма. В сущности, работами, исполнение и цена которых сильно отдают салонным душком. Импрессионисты восставали против этого еще 150 лет назад.