Уроки прошлого


В этом году исполняется ровно 150 лет великой судебной реформе в России, которая открыла возможность добиваться правды и справедливости в судах, несмотря на самодержавный строй. История любит повторяться, уверен Вадим Клювгант, поэтому на ее уроках стоит учиться.

25.11.2014




Img_9572
Вадим Клювгант

Адвокат Московской городской коллегии адвокатов «Де-Юре»

«Правда и милость да царствуют в судах». Так напутствовал император Александр II судебную реформу, прославившую его и страну. Интересно, почему в этих словах нет ничего ни про «диктатуру закона», ни про суровость наказания, ни про беспощадность и бескомпромиссность к врагам империи, внутренним и внешним? Неужели царь был наивен, романтичен, слаб и безгранично добр в ущерб национальным интересам? Нет, вовсе не был. И войны вел, и порядок в стране наводил, и хватало ему для всего этого и силы воли, и мужества. Может быть, так проявились мудрость и талант политика и руководителя государства?

Царский манифест с этими словами про «эру милосердия» в судах был издан в 1856 году, сама реформа обрела силу закона в ноябре 1864-го. Она стала центральной и самой желанной в большом пакете взаимосвязанных реформ 60-х – 70-х годов XIX века: крестьянской, финансовой, земской, городской, полицейской, военной, реформы народного просвещения и цензуры. Все они были следствием глубокого общественного кризиса, сложившегося в результате нарастания реакционности во власти и агрессии в обществе и крайней неэффективности государственной машины. В такой ситуации, пожалуй, трудно было поставить перед судами более актуальную задачу, чем движение к правде и милосердию. Тем более что место суда как основного арбитра между всеми общественными силами, а значит, и как гаранта всех реформ, – самое что ни на есть цент­ральное. При этом достичь истинного милосердия невозможно без правды, а к правде, истине нельзя приблизиться без вдумчивого и профессионального применения мудрого и современного закона. Вот и встало все на свои места, не правда ли?

Дореформенные российские суды были чудовищны. Кроме названия, в них не было ничего общего с местом, где вершится правосудие. Там царствовали полная непрозрачность, запутанность и противоречивость процедур, безответственность судейских чиновников-взяточников, их слияние с чиновниками в исполнительных органах и ходатаями по делам, формальный и репрессивный подход к оценке доказательств при полном отсутствии состязательности. Роль судей, уровень их квалификации были крайне низки. Профессиональная правовая помощь отсутствовала. Люди были полностью беззащитны перед этой бездушной, тотально коррумпированной машиной, а попав в ее жернова, становились заложниками.

В результате реформы, которая, несмотря на колоссальные трудности, была реализована наиболее полно и последовательно по сравнению с остальными, ситуация изменилась принципиально. Впервые в истории страны был законодательно установлен принцип независимости судей, который гарантировался и обеспечивался несменяемостью судей, высокой оплатой их труда и введением судебных округов, не совпадающих с административным делением. Суд стал всесословным: подсудность уголовных и гражданских дел, порядок их рассмотрения были едиными и не зависели от сословной принадлежности участников. Был также введен суд присяжных, причем присяжными заседателями тоже становились представители всех
сословий.

Впервые был учрежден институт профессиональной адвокатуры. Адвокатами становились высокообразованные юристы, принесшие присягу на верность профессиональному долгу, потому и назывались они присяжными поверенными, а сама адвокатура – присяжной. Она сочетала в себе профессионализм и независимость от власти, поскольку была создана на началах самоуправления. Этот элемент реформы вызывал особенно ожесточенное сопротивление тогдашних «охранителей» во власти, в том числе и очень высокопоставленных. Адвокатура как априори оппонирующий и оппозиционный власти институт всегда была для нее злом. Важнейшим успехом судебной реформы XIX века было признание властью этого зла терпимым. Такое признание было неизбежно в силу самой концепции реформы: рассмот­рение дел становилось состязательным, устанавливалось и гарантировалось равноправие сторон.

Символично, что один из авторов судебной реформы (и один из руководителей ее внедрения) Сергей Зарудный стал одним из первых присяжных поверенных, добровольно оставив ради этого высокий государственный пост статс-секретаря государственного совета. Другими отцами-основателями российской присяжной адвокатуры стали князь Александр Урусов, блистательный ученый-правовед Владимир Спасович, который впоследствии был удостоен неформального титула короля российской присяжной адвокатуры. Появилось созвездие судебных деятелей, продемонстрировавших высочайшие профессиональные, личностные, нравственные и без преувеличения цивилизационные стандарты юридической работы – судейской, прокурорской, адвокатской. Среди них – Анатолий Кони, Сергей Андреевский, Федор Плевако и многие другие. Учиться на их наследии, равняться на их мужество, высокие образцы служения долгу сегодня не только не зазорно, но и почетно и престижно. Служа праву, они оставались гуманистами и не испытывали из-за этого профессионального и нравственного дискомфорта. Одни дела и акты правосудия того времени известны широко: дела «экстремистки» Веры Засулич, «олигарха» Саввы Мамонтова, «жида-убийцы» Менделя Бейлиса, оправданных присяжными в открытых процессах под председательством честных и беспристрастных судей. Другие известны мало или неизвестны вовсе – и таких большинство. Важно то, что эти люди, эти дела и этот суд существовали. Мало того, они обеспечили прогресс – проведение всех других реформ, экономический рывок страны, ее политическое и духовное развитие. И даже в самодержавной России XIX века это оказалось возможным: народ к этому готов, есть совестливые профессионалы, и если они востребованы, а не преследуемы, то готовы и способны служить праву, а не «сильным мира сего».

К сожалению, тот «золотой век» правды и милости в судах не был легким и быстро прошел: уже через пятнадцать лет у власти сменились приоритеты. Начался реакционный откат, сопровождаемый давлением на судей, гонениями и притеснения­ми адвокатов за принципиальную позицию по делам. Что, впрочем, вовсе не послужило стабильности и долговечности власти. А потом эту, вконец ослабшую власть подобрали и захватили те, кто под лозунгами революционной целесообразности и диктатуры правящего класса уничтожил остатки «буржуазной законности», а вместе с ней – и все остатки правды, справедливости и гуманизма власти со всеми печальными последствиями.

Однако все это нисколько не мешает сейчас, спустя сто пятьдесят лет после великой судебной реформы, задуматься и спросить себя и друг друга: правда и милость, царствующие в судах, – это все еще важно, нужно и возможно? Как к этому идти, чтобы дойти? И ответить честно и по совести, опираясь на уроки истории, которая тем и ценна, что у нее можно учиться. А вовсе не тем, что ее можно переписывать в угоду кому или чему бы то ни было. 

Материалы по теме



25.11.2014

Источник: SPEAR'S Russia #11(43)


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз