Сектор частных фондов в России растет и развивается. В то же время прошедший год стал первым в истории молодой российской филантропии, когда всеми уважаемый и один из наиболее известных частных фондов – фонд Дмитрия Зимина «Династия» – прекратил свою работу. Одновременно с этим развивавшиеся в течение многих лет благотворительные организации, учрежденные теперь уже бывшим главным владельцем банка «Уралсиб» Николаем Цветковым, оказались в непростой ситуации из-за проблем учредителя с основным бизнесом.

Очевидно, что два эти примера – совсем разные, и проблемы этих фондов имеют совершенно непохожую природу. Тем не менее они дают повод начать обсуждение вопроса устойчивости фондов, их способности продолжать выполнять свою миссию, несмотря на меняющиеся обстоятельства.

Что в классическом понимании фонда становится фактором его устойчивости? Таких факторов два: неприкосновенный капитал (эндаумент) и определенным образом устроенная система управления. Эндаумент – основа финансовой устойчивости фондов в большинстве развитых экономик мира. Он может состоять из денежных средств, переданных фонду акций компаний основателя, недвижимости и других активов, доход от которых используется для поддержания его деятельности. Примечательно, что фонд «Виктория» Николая Цветкова имеет собственный целевой капитал (впрочем, несопоставимый по своему объему с его потребностями), который, я уверена, в нынешней ситуации станет значительным подспорьем для организации. В то же время летний кризис вокруг фонда Дмитрия Зимина был во многом обусловлен тем, что «Династия» хотя и финансировалась из дохода от инвестирования эндаумента, на деле не являлась его собственником. Это позволило семье основателя прекратить финансирование после того, как фонд назвали «иностранным агентом».

Следует добавить, что большинство фондов в России не обладают целевым капиталом, а если и обладают, то, как правило, имеющегося в их распоряжении эндаумента явно недостаточно для их полноценного функционирования. Фонды обычно работают на основе ежегодного бюджета, выделяемого их основателями, что делает их чрезвычайно уязвимыми в ситуации экономического кризиса, а также чрезмерно зависимыми от перемены обстоятельств донора. Требование к менеджменту фонда привлекать средства на программы из других источников – один из способов справиться с зависимостью от финансовой ситуации основателей. Именно такой стратегии придерживался в течение нескольких лет Николай Цветков в отношении своих благотворительных фондов, и этот опыт станет еще одним фактором выживания его проектов.

Правильная система управления частным фондом – залог не только организационной устойчивости фонда, но и его верности миссии, замыслу и ценностям основателя. Требования лучшей мировой практики и российского законодательства в данном вопросе совпадают: высший орган управления фонда должен быть коллективным, и в его ведении находятся все ключевые вопросы управления – от стратегии, программ, ежегодных планов и бюджета до утверждения директора и назначения аудитора. Специфичным для частных фондов является участие членов семьи основателя и его доверенных лиц в работе совета. Более того, история «иконы семейной благотворительности» – семьи Рокфеллеров говорит о том, что именно совместное управление общей благотворительностью объединяет эту многопоколенную разросшуюся семью.

А что у нас? По сути, «Династия» была первым и единственным фондом, реально управлявшимся высшим коллективным органом – советом фонда, который к тому же большей частью состоял из независимых от семьи профессиональных и состоявшихся людей. Именно совет сделал попытку предотвратить его закрытие этим летом, что лично для меня стало впечатляющим достижением. К сожалению, не оцененным по достоинству.

В то же время многочисленные российские частные фонды управляются коллективно только на бумаге. Как правило, управляющие советы существуют номинально и состоят либо из статусных «свадебных генералов», либо из топ-менеджеров корпораций основателей. В лучшем случае в управление фондом вовлечены члены семьи. К счастью, в российской практике это встречается все чаще, приближая нашу частную филантропию к мировым стандартам.

Какие уроки извлекут российские частные фонды из случаев с «Династией» и благотворительными проектами Николая Цветкова? И приведут ли эти уроки к повышению устойчивости российских фондов? Пока публичных обсуждений этого вопроса не происходило. Попробую сделать некоторые предположения.
Маловероятно, что мы увидим много новых независимых управляющих советов в частных фондах. Крат­кое противостояние совета фонда «Династия» и его основателя будет, предполагаю, воспринято российскими филантропами не как впечатляющий пример успешного корпоративного управления, защищающего на деле миссию организации. Скорее в ней увидят потенциальную угрозу их полному контролю над собственными фондами (напомню, что в отношении некоммерческих организаций понятие собственника неприменимо). В то же время есть надежда на то, что наши филантропы станут более внимательно относиться к вовлечению младшего поколения в свои благотворительные начинания, и «семейные советы» начнут более активно играть роль управляющих советов фондов.

Заявление Владимира Потанина о переводе эндаумента его фонда в Россию – важный знак того, что частные фонды всерьез относятся к снижению рисков в связи с законом об «иностранных агентах». Напомню, что фонд «Династия» был признан «иностранным агентом» из-за того, что его финансирование осуществлялось из зарубежного траста семьи Зиминых и по этой причине было квалифицировано как иностранное. В то же время стремление снизить риски, чтобы не попасть в «иностранные агенты», может сделать фонды излишне осторожными в реализации своей миссии и свести их деятельность к «безопасным» темам, которые не могут быть трактованы как политические. Учитывая чрезвычайно широкое и размытое определение «политического» в законе, такой риск-менеджмент может существенно ограничить социальное воздействие фондов и не позволит им добиваться долгосрочных системных социальных изменений.

Что касается перспектив финансовой устойчивости фондов, в частности создания эндаументов, мне кажется, что это возможно только в отдаленном будущем. Не могу себе представить, чтобы в разгар экономического кризиса собственники бизнеса оказались готовы, по сути, заморозить значительные суммы в целевых капиталах, которые по закону к тому же должны быть инвестированы весьма консервативно. Впрочем, поступить так, как Владимир Потанин и основатель Mail.ru Group Юрий Мильнер, присоединившись к «Клятве дарения» и пообещав потратить в будущем больше половины своего состояния на благотворительность, можно и в кризисные времена.