Максим Бычков,
старший менеджер A.T. Kearney

Начнем с вопроса, что изменилось в отрасли в результате кризиса. Поменялась ли клиентская база? На наш взгляд, нет. Много богатых людей потеряли большие деньги. Даже если у кого-то было 5–10 млн, а осталось только два, он все равно лучший клиент для банка, чем тот, у кого на депозите было и сохранилось 10–20 тыс. Географические изменения? Честно говоря, мы их тоже не видим. Лондон, Париж, Нью-Йорк, Москва, Сингапур как были финансовыми центрами, так и остались. Может, немного обеднели, но все равно капиталы находятся именно там. Изменился ли продукт, предлагаемый банками? Да, некоторые изменения есть. В частности, драгоценные металлы стали более популярны. Но в общем и целом продукт остался тем же.

Операционная платформа. Существовало множество моделей, которые подбирались для очень состоятельных клиентов. Нам кажется, что независимые консультанты и чистые управляющие активами уступят место «частным банкам», аффилированным с крупными коммерческими банками или находящимся в их структуре (HSBC, Deutsche Bank, Socité Générale). Это даст им возможность получать клиентов напрямую от материнской компании. Второй вариант – традиционные швейцарские банки, такие как Julius Baer или Lombard Odier. Полагаю, именно эти две модели будут наиболее востребованы.

Что же изменилось? Прежде всего, доверие. Люди поняли, что могут лишиться денег даже с теми банками, которые существуют десятки лет. Более того, они могут потерять значительную часть своего состояния, поэтому убедить клиента принести деньги в банк будет проблематично.

Что еще важно? Вопрос конфиденциальности, отношения между США и швейцарскими банками. Многие люди осознали, что их персональная информация может быть раскрыта, особенно те, кто был заинтересован в уходе от налогов. Вдобавок ваши данные могут просто украсть, мы видели это в Швейцарии, Германии, Люксембурге. Это отнюдь не усиливает чье-либо желание доверять банку свои активы.

Третий вопрос, который придется решать индустрии, – как убедить клиентов в своей способности приносить постоянную и существенную прибыль. Мало кто поверит обещаниям, что рынок будет расти на 20%, а доход станет вечным. Понадобятся доказательства. Что это значит для отрасли в целом? База клиентов уменьшится, она уже сократилась, а конкуренция повысится. И главное теперь – устойчивость, конфиденциальность и умение зарабатывать деньги для клиентов. Это были плохие новости. А хорошие новости в том, что частное банковское дело по-прежнему интересно как бизнес. Потому что оно зависит от объема активов – чем больше средств поступает, тем больше зарабатывают акционеры. И тут мы видим, что в private banking этот показатель в расчете на одного сотрудника в среднем все еще выше, чем в корпоративном и розничном банковском деле. Это дает основание считать, что сектор останется привлекательным.

Фредерик Нербранд,
управляющий директор HSBC Private Bank

Я отвечу на замечание о размерах банка. Мы считаем, что быть большим – хорошо. Нас знают во всем мире, а когда мы видим, что где-то на развивающихся рынках появляются крупные состояния, мы идем туда и получаем прибыль.

И хорошие новости с точки зрения макроэкономики: только большие структуры будут иметь у себя людей, которые понимают, что происходит. Наша работа как раз в том и состоит – связывать клиентов с теми, кто разбирается в текущей ситуации. Это аргумент в пользу крупных банков.

Теперь я скажу об отрасли в целом. Хотя мы и видим восстановление мировой экономики, мы не рассчитываем на установление повышательного тренда. В сравнении с 1992 годом, когда в США начался бычий рынок, статистика поменялась. Тогда средний возраст американца составлял 25 лет, сегодня – 52 года. Тогда процентные ставки снижались, сегодня они идут вверх. Все это структурные проблемы, которые мешают экономическому подъему.
Можно сделать вывод, что не только доходы станут ниже, но замедлится и сам процесс создания состояний, другими словами, один из ключевых вопросов, с которым придется столкнуться отрасли, – производство богатства уже не на том уровне, который существовал раньше. Конкуренция будет гораздо жестче, нам придется соперничать за одни и те же деньги. И по-другому поведут себя регуляторы, мы увидим более высокие налоги, более серьезные проблемы для наших клиентов.

Грегуар Бордье,
управляющий партнер Bordier & Cie Private Bankers

Нам кажется, что маленьким быть лучше. Мы небольшая и подвижная структура, наш семейный бизнес создан 160 лет назад и пока жив, потому что он был и остается маленьким банком. Что же касается зоны роста, то сегодня ею стали рынки развивающихся стран. Можно предвидеть, что показатели здесь будут высокими. Потребителей там становится больше, средний класс и богатые люди появляются достаточно быстро и создают огромный пул клиентов.

Как маленькая структура попадет к этим клиентам в Азию, Россию, Латинскую Америку, на Ближний Восток? Да, в этом случае хорошо быть большим банком и иметь свое представительство в каждом регионе, а маленькие финансовые институты, конечно, начнут испытывать сложности в борьбе за эти рынки. И тем не менее я считаю, что офшорные «частные банки» вне зависимости от размера значат очень много, если они могут дать клиенту то, что ему нужно.

Тут надо сказать несколько слов об офшорном private banking, потому что именно он стал нашей специализацией. Сейчас этот бизнес развивается медленнее оншорного, на него сегодня приходится 30% в Швейцарии, 23 в Лондоне, 14 в Люксембурге и 7 – в Сингапуре. Однако Сингапур – это самый быстрорастущий регион, а в Швейцарии сейчас очень серьезная конкуренция, как, впрочем, и везде. Причина в том, что прибыль по-настоящему высока. В Швейцарии ее уровень колебался в 2008-м от 20 до 40% (а это один из худших годов в истории) и от 30 до 50% в 2007 году.

Такие прибыли привлекают в индустрию очень много людей. К тому же офшорная банковская система на 5% более рентабельна, чем оншорная.

Скажу еще об уже упоминавшихся трудностях. Да, конфиденциальность – это проблема, но каждый человек на земле имеет право на частную финансовую жизнь, и банковская тайна – по-прежнему один из столпов швейцарской демократии. Мы очень обеспокоены готовностью правительств покупать данные по доходам, полученным преступным путем. Остается только надеяться, что эти попытки не будут продолжаться. Но в любом случае небольшие банки имеют в таких ситуациях преимущество. Другая трудность – регулирование. Оно не идеально, оно делает наш бизнес менее рентабельным, усложняет его и обременяет с точки зрения людей и ресурсов. На свободных рынках, которые способны приводить себя в порядок самостоятельно, такое регулирование означает развал стройной системы. И все же какое-то регулирование необходимо. Возникает вопрос, где граница между приемлемым и неприемлемым. На мой взгляд, нельзя допускать одного – того, чтобы финансовые учреждения, даже самые крупные, поддерживались за счет налогоплательщиков.

Жан Герон,
управляющий директор Credit Agricole Suisse

Я буду говорить о Сингапуре и об Азии. Для начала приведу только одну цифру. Мы ожидаем, что в Китае раньше, чем через 10 лет, появится больше людей с доходом 30 тыс. долларов в год, чем в США, Европе и Японии, вместе взятых. Что это обозначает? Что будет расти внутреннее потребление и что возникнет закономерный интерес к private banking. А это шанс для создания и развития новых компаний.

Очень интересно, что сегодня китайцы покупают китайские, а не корейские телевизоры. Они предпочитают местные бренды, пусть даже их начинка и будет иностранной. При этом в Азии есть два финансовых центра. Один – в Гонконге, он в значительной степени ориентирован на Китай. Там хорошо знают китайские компании, проводят исследования рынков капитала Северной Азии. И второй – Сингапур, который находится в Юго-Восточой Азии, но также интересуется северными частями континента. Разница в том, что Сингапур расположен не в Китае и не ориентирован на него. (Правда, иногда люди предпочитают работать подальше от своей страны и чувствуют себя при этом более защищенными.)

Так вот, почему же инвестору стоит выбрать Сингапур? Если вы бизнесмен и хотите отыскать правильный private banking, то найдете его здесь. Темп роста составляет 30%, правительство дает гарантии по всем депозитам, причем в 2011 году сингапурские золотовалютные резервы превысят 300 млрд долларов. Они будут одними из самых крупных в мире, поэтому гарантии правительства маленького Сингапура значат гораздо больше, чем гарантии американского, британского или какого-нибудь другого европейского правительства.

Если же вы не бизнесмен, а просто хотите диверсифицировать портфель, то вспомните, что Сингапур – это ворота в Азию, один из самых интересных рынков. В него удобно инвестировать, он открыт, тогда как Лондон и Швейцария закрыты, и здесь уже создана необходимая для работы платформа.