Джим Харт, один из ведущих канадских художников, представляющих коренное население этой страны, рассказывает мне о своем текущем проекте – установке тотемного шеста на территории университета Британской Колумбии. Вдруг в его доме раздается телефонный звонок. Трубку берет Розмари, жена Джима, через мгновение она вскрикивает и бежит на балкон их продолговатого дома, который также служит Харту студией.

С балкона видно, как по заливу проплывает пара косаток. Судя по всему, это мать и детеныш. Черные киты поблескивают на фоне серых волн. Не следует, впрочем, думать, что при виде китов жители Олд-Массетта, самого северного поселения на архипелаге Хайда-Гвайи у побережья Канады неподалеку от границы с Аляской, всегда начинают обзванивать соседей. Эти двое – особенные гости. Первые косатки, приплывшие нынешним летом в это далекое, не тронутое цивилизацией место.

Некоторое время мы любуемся китами, но затем свежесваренный кофе манит меня назад в дом. В Ванкувере, где я провел выходные, пытаясь привыкнуть к новому часовому поясу, была 32-градусная жара. Совершив 760-километровый перелет на северо-запад на самолете с пропеллером, я попал в совсем иной климат. Здесь с залива Аляска дует прохладный ветер, а июньское солнце то и дело скрывается за грозными черными тучами.

Харт – представитель народности хайда, которой, как и другим коренным жителям Северной Америки, выпало на долю немало испытаний. В XIX и XX веках они чуть было не исчезли под двойным грузом болезней и насильственной ассимиляции. Но сейчас дела обстоят гораздо лучше. В 1980-е годы, после серии протестов против коммерческой рубки леса, быстро уничтожавшей прекрасную природу этого места, людям народности хайда удалось вернуть себе контроль над территориями, на которых они проживают уже примерно 12 тыс. лет.

Вскоре появились национальный парк и заповедник Гвай Хаанас и объект культурного наследия Хайда. А в 2010 году название архипелага было изменено с островов Королевы Шарлотты – наследия колониальных времен – на Хайда-Гвайи, что значит «острова народа хайда».

Кедры истории

И хотя поселение Олд-Массетт расположено в живописной местности у залива, жизнь тут сверкает не всеми красками. Уровень безработицы и бедности среди местных жителей высок. Это заметно по плачевному состоянию местных построек (удивительное по красоте жилище Джима и его семьи – бросающееся в глаза исключение из правил). Однако Олд-Массетт – обязательная остановка на всех туристических маршрутах в Хайда-Гвайи. Здесь находится самая крупная на островах коллекция тотемных шестов.

Я хожу по деревне, вооруженный информацией из «Центра культурного наследия Хайда», что в деревне Скайдгейт (здесь расположено еще одно крупное поселение хайда). Надо мной возвышаются шесты, установленные у фасадов домов, а также мемориальные и погребальные шесты. На верхушки последних насажены могильные ящики. Высота некоторых шестов – до 20 метров. Сделаны они из крепкого, не подверженного гниению красного кедра. На шестах вырезаны символы из мира природы. Чаще всего это весьма стилизованные орлы, косатки и медведи. С их помощью хайда XXI века поддерживают связь с землей и культурой своих предков.

Чтобы почувствовать эту культуру, нужно провести какое-то время среди дикой природы, которая ее сформировала. Я оставляю Джима у фасада его дома за работой над огромным стволом дерева и отправляюсь на холм Таухилл, с которого открывается прекрасный вид на бухту в северо-восточной части острова Грэм. Хорошо, что мне достался автомобиль с полным приводом, – асфальтированная дорога сменяется такой темной и кочковатой лесной тропой, что мне приходится включать фары. Густые и влажные гирлянды из мха тяжело свисают с ветвей. Наконец, я доезжаю до начала пешей тропинки и обнаруживаю, что она на удивление хорошо оборудована. На щитах представлена информация о местности, вдоль речки у кромки леса имеются скамьи и даже деревянный настил, доступный для тех, кто перемещается на инвалидных колясках.

Таухилл окутан туманом, и это ухудшает видимость. Поэтому я сразу отправляюсь на темный галечный берег залива. Отпечатки копыт говорят о том, что здесь недавно побывали представители островной популяции оленей. Саундтреком же к этому промозглому пейзажу служит резковатый гомон воронов. Время от времени морская вода с силой бьет в расщелину между скалами, и получается фонтан, похожий на дыхало кита. У хайда на этот счет есть легенда, что это и есть кит, только обратившийся в камень.

Как только я выбираюсь из леса, погода налаживается, и к моменту, когда на обратном пути я проезжаю мимо деревни Королевы Шарлотты, настает прекрасный летний вечер. У меня появляется соблазн остановиться ради небольшой прогулки, но я еду дальше: назавтра запланирован ранний подъем.

Хранители памяти

На побережье Хайда-Гвайи расположено 600 археологических участков, связанных с культурой хайда. Но для посетителей открыты лишь пять исторических деревень. До них можно добраться только на катере, каяке или на зафрахтованном гидроплане. Не имея собственной яхты и не обладая достаточной физической силой для длительного путешествия на каяке, я делаю выбор в пользу однодневной экскурсии на надувной лодке с жестким корпусом от компании Moresby Expolrers. Мы направляемся к ближайшему памятнику культуры хайда – К’ууна-Ллнагаай (известному также под названием Скеданс).

После 45 минут поездки по кочковатой дороге на острове Луиз мы приезжаем в Морсби-Кэмп. Некогда здесь был лагерь лесозаготовщиков, а теперь это ворота в национальный парк. Я уверен, что мне будет жарко в водонепроницаемом костюме, резиновых сапогах, спасательном жилете и шерстяной одежде, что прилагаются к надувной лодке, но как только мы отправляемся в путь, я понимаю, что не прав. Ветер в проливе пробирает до костей.

Наша первая остановка – Аэро-Кэмп. В эту точку когда-то доставлялись поездами бревна для производства бомбардировщиков «Москито». Отсюда бревна сплавлялись в Канаду, на материк. Все, что мы теперь можем разглядеть из лодки, это покрытые растительностью остатки пирса, на котором теперь проживают громко чирикающие тихоокеанские чистики и другие перелетные морские птицы.

Еще один бывший лагерь лесозаготовщиков обнаруживается чуть дальше, в заливе Мазерс. Он производит еще большее впечатление – лесозаготовщики спешно покинули его сразу после Второй мировой войны. Объемные железные агрегаты были сочтены слишком тяжелыми и морально устаревшими, и их решили оставить здесь, а не возвращать на материк. Они производят сильное впечатление, но больше всего меня тут поражают горки бутылок и кожаных сапог, оставленные на мшистой лесной почве.

Неподалеку от лагеря находится довольно большое кладбище конца XIX века. С его помощью можно понять, какая судьба была уготована людям хайда в этих местах. На мраморных надгробиях разнообразных форм начертаны христианские имена, но известно, что покоятся тут люди из племени хайда. Эпидемия оспы чуть не стерла его с лица земли.

Именно из-за оспы поселение К’ууна-Ллнагаай было оставлено коренными жителями. Это конечная остановка на нашем пути. По мере того, как умирали жители общины, жизнь в деревне становилась невыносимой, и те, кто уцелел, переселялись в другие места, чтобы консолидировать силы. В результате осталось всего два поселения – Массетт и Скайдгейт. К началу XX века численность народности хайда сократилась с 20 тыс. человек до всего лишь 600.

Наш капитан запрашивает разрешение на высадку у К’ууна-Ллнагаай у местных сторожей. Ими оказываются несколько женщин. На каждом объекте культурного наследия хайда представители этого народа следят за тем, чтобы посетителей было не слишком много и чтобы ничто не грозило священным местам. Мы высаживаемся на берег в бухте, укрывающей нас от ветра и непогоды. Когда-то здесь по кругу были продолговатые дома, и шесты перед их фасадами были хорошо видны прибывающим судам. Но домов теперь нет. Вместо них остались лишь углубления в земле. А уцелевшие шесты теперь скрыты за деревьями.

Искусство царства мертвых

На самом деле оставшиеся в К’ууна-Ллнагаай шесты – не те, что устанавливались перед фасадами домов. Большая часть из них находится в музеях, подальше от непогоды. Здесь остались лишь мемориальные и погребальные шесты. Они должны когда-нибудь вернуться в землю – это часть естественного цикла рождения, взросления и смерти. На сильно поврежденных скульптурах уже сложно разобрать какие-либо символы, но, приглядевшись, я узнаю ритуальные кольца, обозначающие богатство вождей. А вот пара глаз, вот полный зубов угол рта. Вскоре должны исчезнуть и эти детали.

На обратном пути из этой деревни все притихли. Мы проплываем мимо дюжины островов. Некоторые из них – лишь поросшие деревьями скалы, а некоторые оказались достаточно велики, чтобы привлечь в XX веке внимание беспринципных лесозаготовщиков. Шрамы от их деятельности видны и поныне.

В наши дни леса в национальном парке и заповеднике Гваии-Хаанас и в объекте культурного наследия Хайда, разумеется, находятся под защитой государства. В остальных частях архипелага продолжается коммерческая вырубка леса. Однако эта деятельность осуществляется под контролем хайда, и они следят за тем, чтобы это делалось без ущерба для экобаланса. Земля, подобно проживающему на ней народу, проходит курс реабилитации после долгих лет жестокого обращения. Мы проплываем мимо дальней оконечности острова Луиз по такому узкому проливу, что суда проходят тут только во время прилива. Все кругом предстает в зеленом и сером цветах.

Вернувшись вечером в отель, я наблюдаю за парой лысых орлов, выделывающих головокружительные пируэты. Может, они высматривают добычу, а, может, это у них такие брачные игры. А вот к ним присоединяется третий, четвертый, затем пятый… И их уже 12. Они повсюду. Они кружат и клокочут в лучах заката, а я единственный человек, который может это все увидеть.