Пострадает бизнес

Если говорить о последствиях этого решения Совета Европы для физических лиц, то, вероятно, именно на граждан РФ оно не должно сильно повлиять. Ключевые последствия могут возникнуть для российских компаний, получающих доходы из ЕС, а также для европейских компаний, которые все еще взаимодействуют с РФ.

Например, при выплате дивидендов, процентов и роялти с Кипра в пользу российских компаний теперь будет возникать налог на доходы у источника выплаты (17% в отношении дивидендов, 30% по процентам и 10% по роялти). При этом его по-прежнему не будет, если такие доходы будет получать российское физическое лицо. Так как многие кипрские компании либо напрямую принадлежат физическим лицам, либо последние владеют ими опосредованно через трасты (кипрские или офшорные), то данные нововведения не окажут существенного влияния на такого рода структуры. Другое дело, когда кипрская компания принадлежит российскому холдингу либо у кипрской компании есть задолженность перед российской компанией.

Что касается ограничений для европейских компаний, то в отдельных случаях они не смогут применять местные освобождения в отношении дивидендов от российских «дочек» либо не смогут освободить от налогообложения прибыль, получаемую от продажи акций / долей в российских компаниях. Также в отдельных странах компании столкнутся с ограничениями на вычет для целей налогообложения расходов, понесенных в пользу российских компаний. Например, по выплате процентов, а иногда вплоть до оплаты товаров, работ или услуг, что может еще больше подкосить экономические связи между российским и европейским бизнесами.

Тем не менее с учетом введенных со стороны ЕС санкций, а также российских контрмер вряд ли стоит ожидать каких-либо катастрофических последствий от включения РФ в «черный» список ЕС. Товарооборот с Европой значительно сократился, прибыль практически не распределяется, движения по займам также почти не происходит.

Присматриваемся к САРам

Однако последние события в целой цепочке ограничительных мер, накладываемых западными странами, заставляют задуматься об отказе от использования европейских компаний даже апологетов Кипра, Люксембурга или других европейских холдинговых юрисдикций.

Все больше наших клиентов присматриваются или уже активно внедряют структуры с компаниями в «дружественных» юрисдикциях (например, ОАЭ, Катар, Маврикий) или переезжают в российские САРы.

Кстати, именно из-за САРов изначально ЕС и предъявил претензии к России. Европейских чиновников не устроило, в частности, то, что для применения льготного режима не были установлены требования о создании экономического присутствия в САРах, а также то, что данный режим был закрыт для российских компаний. Изначально в САРах можно было зарегистрировать только иностранную компанию, которая «переехала» в САР путем редомициляции из иностранной юрисдикции, ведь, по сути, данный налоговый режим вводился именно в качестве альтернативы зарубежным и в первую очередь кипрским холдингам.

В ответ на претензии ЕС Минфин РФ доработал режим САРов. В частности, были введены требования о создании так называемого сабстанса (экономического присутствия) – наличии офисных помещений и сотрудников на месте. Также режим открыли для российских компаний. Тем не менее Россия сначала была включена в «серый» список ЕС, а уже через год экспрессом перешла в «черный». С учетом внесенных в НК РФ изменений вряд ли стоит говорить, что именно САРы явились причиной включения РФ в «черный» список. Скорее всего, основная причина заключается в отсутствии диалога между Минфином и европейскими коллегами с учетом текущих условий.

Стоит ожидать, что включение РФ в «черный» список ЕС лишь дополнительно подстегнет российских бизнесменов рассматривать САРы для перевода своих европейских холдингов. В течение 2022 года интерес к САРам с их стороны значительно возрос. Конечно, как это уже было отмечено, в первую очередь это связано с беспрецедентным давлением со стороны западных стран, хотя изначально именно российская «деофшоризация» подталкивала к миграции в САРы.

САРы пользуются популярностью у крупного российского бизнеса, например, туда перевели свои холдинговые компании «Эн+ Групп», «Русал», владельцы «Уралхима» и «Норникеля» («Интеррос Капитал») и другие.

Надо сказать, что законодательство о САРах постоянно меняется, адаптируясь под существующие условия и потребности бизнеса. Вводятся дополнительные налоговые льготы, за которые, правда, приходится раскошелиться – имеются в виду затраты на создание сабстанса и взнос в размере 300 млн рублей (который идет плюсом к «входному билету» в размере 50 млн рублей). Изменяется корпоративное законодательство, например, теперь международные компании (то есть компании, зарегистрированные в САРах) смогут выпускать разные классы акций с разным объемом прав, что зачастую они могли делать в своих изначальных зарубежных юрисдикциях, но при переезде в РФ такая возможность терялась.

С точки зрения основных недостатков налогового режима САРов, конечно, хотелось бы отметить чрезмерные требования к уровню присутствия, ограниченный перечень объектов для инвестирования, ограниченное количество САРов (Калининград и Владивосток на всю Россию). Возможно, с учетом того, что РФ уже в «черном» списке и перспективы уйти оттуда в настоящее время весьма туманны, можно рассмотреть обратную либерализацию данного режима, чтобы придать ему еще большую популярность.

Также хотелось бы отметить, что, помимо международных компаний, в САРе возможно регистрировать и, например, международные личные фонды. Однако требования к стоимости активов таких фондов непомерно велики, а также отсутствует так называемая налоговая обвязка, то есть НК РФ не содержит правила налогообложения таких фондов. Эти факторы практически ставят крест на использовании таких фондов. Законодательство в этой сфере необходимо дорабатывать с учетом потребностей и пожеланий от бизнеса.

Александр Токарев, партнер департамента налогового и юридического консультирования Kept