Покорить Эверест
Когда зарабатываешь уже не первый миллион или миллиард, многие ощущения начинают притупляться. Джеймс Сьюенсон-Тейлор знает отличный способ восстановить чувствительность: отправиться покорять Эверест.

Вид на Эверест и окрестности, открывающийся с вершины Кала-Патар
Больше не могу. Я лежу ничком на снегу, хватая воздух ртом, а мое сердце старается выпрыгнуть из груди. Все оказалось сложнее, чем я ожидал. Я на пути к Северному седлу Эвереста, на закрепленной на высоте 6700 метров веревке, мое тело орет на мозг, чтобы тот поворачивал назад, к передовому лагерю, где меня ждут не дождутся кружка горячего чая и теплый спальник.
Когда жжение в ногах утихает, а сердцебиение становится реже, я задаюсь вопросом об адекватности мотивов, приведших меня сюда. Конечно, я хотел вырваться из комфортного образа жизни, но это уже за гранью. Бог не создал мое тело для жизни на такой высоте, где кислорода в воздухе в два раза меньше, чем на уровне моря. Глубокого вдоха не хватает, чтобы насытить организм, и мне остается пыхтеть, как бешеной собаке, ведь дыхательной системе приходится работать в два раза интенсивнее, поддерживая во мне жизнь.
Чего нельзя родителям
Путешествие началось три года назад, когда мы с моей женой Дэбби решили взять годовой отпуск. Мы оба любим путешествовать, но не особенно себя баловали аж со студенчества, не считая выходных, и мечтали отправиться куда-нибудь, пока окончательно не одряхлели. Мы оба потеряли отцов, но наши матери по-прежнему находились в добром здравии, а младший ребенок как раз оканчивал школу и сам собирался выделить год для путешествий.
«Надеюсь, я умру прежде, чем состарюсь (I hope I die before I get old)», – поет Роджер Долтри. Это все хорошо, когда тебе двадцать с небольшим, но мы с Дэбби разменяли шестой десяток. Сегодня это ничего не значит. Я считаю, что теперь 50 – это прежние 30, следовательно, наш возраст идеально подходил для безответственных путешествий. Проживая в комфортабельном лесистом Суррее, мы находили сотни причин против и только одну за. Тем не менее мы собрались, сдали дом, нашли друзей, готовых присмотреть за собаками, поставили машины в гараж и обзавелись парой рюкзаков.
Самой большой проблемой было придумать, что и как сказать детям. Мы часами репетировали речь и пытались предусмотреть все вопросы. Мы решили раскрыться за воскресным ланчем, когда все собираются вместе, обсуждают последние новости, разбрасываются бесплатными советами и отчаянно спорят на какую-нибудь тему, всплывшую в начале беседы.
– Мы должны сделать объявление, – сказал я.
– Дэбби беременна? – любезно спросила Харриет.
– Нет, мы берем годовой отпуск, – продолжил я и рассказал все подробности.
Повисшее в воздухе молчание прервал Эндрю:
– А можно мне Porsche?
– Да ты спятил! Ты слишком старый! – сказала Лорен.
И все в таком духе. В целом, судя по лицам и языку тела, новость им не очень понравилась. Мы собрались сделать то, что родителям запрещено, вроде танцев под АВВА или секса. Мы официально стали неудобной темой для разговора. Забавно, что друзья детей подумали, что мы очень крутые, но я подозреваю, это только потому, что мы не их родители.
Едят ли слона в горах
Теперь я живу за пределами своей зоны комфорта. Поднимаясь на борт самолета, я больше не поворачиваю налево, к комфортным креслам и обслуживанию, а иду направо – к самым дешевым местам. Мы променяли мягкое белье на гигантских двуспальных кроватях и душевую кабину в номере на простоту хостелов, в которых приходится сражаться за одеяло. Мы отказались от претенциозных ресторанов, в которых у блюда больше вкуса в описании меню, чем на тарелке, в пользу обшарпанных забегаловок, где ешь что дают.
Три года спустя, привыкнув к жизни с рюкзаком за плечами, протаскав его по 111 городам в 23 странах всех семи континентов, я поменял свои взгляды на жизнь. Я осознал, что мне не нужны игрушки, которые я собирал, а также вещи и одежда, которые требуют такого количества места и денег. Я решил избавиться от всего ненужного по разумной цене с учетом того, что в наше отсутствие политики душили потребительство как могли. Годами я поддерживал прибыльность автомобильной индустрии, теперь мне это не нужно.
Как бы то ни было, сейчас мне чертовски пригодился бы снегоход. Я с трудом волочу ноги. Мне надо преодолеть еще одну длину веревки. В моей голове начинает крутиться мантра менеджера: «Как съесть слона? Медленно и по кусочкам». Долгосрочный успех зависит от серии краткосрочных задач. Ага, щас! Я буду взбираться на одну длину веревки за раз! Но еще мне надо замедлиться: я держал ритм «пятнадцать шагов – передышка на десять вдохов», а теперь сделаю наоборот.
Все это – цена, которую необходимо заплатить в обмен на один из самых впечатляющих видов, что только может создать природа. На краю ледяной стены Северного седла расположена самая высокая вершина Эвереста. Она горделива и величественна, в прекрасных белых бархатных одеяниях, прикрывающих ее черную кожу. Ее зубцы и грани выточены самыми могущественными силами природы. Ее склон выглядит неприступным. С самой вершины знаменитое оперение из ледяных кристаллов простирается от Северо-восточного плеча, образованное вихрями, господствующими на высокогорье.
К западу от нас серые стены Чангзе возвышаются на 7583 метра, это не главная вершина Гималаев, но она все равно выше любой другой горной гряды в мире. На востоке искрящиеся белые склоны ведут к вершине Кардапу, стоящей на страже ледника Карда. Куда ни глянь, нас окружают ледяные стены и каменные башни, и мы не имеем понятия, на какой мы высоте. С любой точки зрения мы – карлики на ладони крупнейшей горной гряды на Земле.
Я посмотрел вверх, и на меня нахлынуло чувство истории. Это место видело великих героев прошлого, вдохновлявших целые поколения своими достижениями, первыми в своем роде. На вершине, на ее девственно-белых склонах, наши предшественники страдали, многие из них потерпели неудачу, но все они верили. То, что мы можем стоять на этом месте, – результат их усилий. Их пример дал шанс современным покорителям вершин, и мы в долгу перед ними за их страдания.
Благодаря им я смог оставить свой уютный дом в комфортном лесистом Суррее и приехать сюда, чтобы восхититься величайшими вершинами Земли, пронзающими небо замерзшими сверкающими кристаллами, отражающими утреннюю зарю. Я снова встаю на ноги, празднуя победу разума над бунтующим телом. Пора забраться вверх на еще одну веревку.
Джеймс Сьюенсон-Тейлор (James Suenson-Taylor) – писатель-путешественник и блогер
Материал опубликован в SPEAR’S Russia #3(26) под заголовком “На вершине успеха”
Материалы по теме
Источник: SPEAR'S Russia
Музей как самая правильная инвестиция

С одной стороны, Музей AZ посвящен одному художнику – Анатолию Звереву, выдающемуся представителю советского нонконформизма. С другой – наведываться в него можно по несколько раз за год, потому что, отталкиваясь от творчества Зверева, тут рассказывают о целой эпохе – о 1960-х и том невероятном творческом прорыве, который тогда случился в СССР. Через выставки и проекты ведется диалог с русским авангардом начала XX века и современным искусством. Так Музей AZ оказывается одной из самых интересных и динамичных культурных институций Москвы. Но он еще примечателен и тем, что является меценатским проектом. Его создатель и директор – Наталия Опалева, известная миру бизнеса в качестве заместителя председателя правления «Ланта-Банка» и члена совета директоров GV Gold. О своей самой правильной инвестиции Наталия рассказывала в интервью SPEARʼS Russia.
Сбежавший девелопер, отказ по Мальте и проблемы американца

Софья Силина, вице-президент Apex Capital Partners по России и странам СНГ, говорит о вторых паспортах, пандемии и делится историями из практики: какие ошибки делают те, кто хочет быть гражданином двух государств, и как их можно избежать.
Прийти в себя в Доломитах

Один уикэнд или полноценные каникулы – неважно. Времени на лыжи, граппу и массаж будет достаточно. SPEAR’S Russia погрузился в горное царство неги и биоархитектуры, созданное сетью отелей Lefay, и выяснил, что каждая минута идет здесь за пять.
Сколько стоит стать железным

Гонка Ironman в 226 км – из плавания, велоэтапа и бега – одно из самых сложных однодневных соревнований в мире. Ее цена – это год-полтора подготовки, и минимум 10 часов тренировок в неделю: за такой промежуток времени спорт гарантированно превращается из хобби в образ жизни. Если вы не считаете это аскезой, или находите, что движение и есть новая роскошь, приготовьтесь к новым затратам – денежным. Рассказывает Владимир Волошин, партнер и сооснователь Newman Sport, IRONSTAR и ROSA RUN.
Музей как самая правильная инвестиция

С одной стороны, Музей AZ посвящен одному художнику – Анатолию Звереву, выдающемуся представителю советского нонконформизма. С другой – наведываться в него можно по несколько раз за год, потому что, отталкиваясь от творчества Зверева, тут рассказывают о целой эпохе – о 1960-х и том невероятном творческом прорыве, который тогда случился в СССР. Через выставки и проекты ведется диалог с русским авангардом начала XX века и современным искусством. Так Музей AZ оказывается одной из самых интересных и динамичных культурных институций Москвы. Но он еще примечателен и тем, что является меценатским проектом. Его создатель и директор – Наталия Опалева, известная миру бизнеса в качестве заместителя председателя правления «Ланта-Банка» и члена совета директоров GV Gold. О своей самой правильной инвестиции Наталия рассказывала в интервью SPEARʼS Russia.
Театр как история болезни и путь к излечению

Российский театр находится сегодня на небывалом подъеме. Он разнообразный, интересный и один из самых интенсивно развивающихся в мире. Такое стало возможно, в том числе, благодаря фестивалям – в первую очередь NET («Новый европейский театр»), который проводится с 1998 года, и «Территории», существующей с 2005-го. Их насыщенная зарубежная программа позволила России погрузиться в мировой театральный контекст, начать с ним диалог. Роман Должанский, арт-директор NET и член арт-дирекции «Территории», объясняет, что современный театр может дать своему зрителю, и почему меценатам стоит вкладывать туда деньги.
Вечная классика?
_web.jpg?1578582051)
Goldman Sachs разрешил IT-специалистам носить джинсы и футболки, а чуть раньше дресс-код ослабил J.P.Morgan Chase & Co. Значит ли это, что пиджаки и классические костюмы постепенно сдают свои позиции? Разбираемся с Константином Ефимовым, генеральным директором Indever.
Прийти в себя в Доломитах

Один уикэнд или полноценные каникулы – неважно. Времени на лыжи, граппу и массаж будет достаточно. SPEAR’S Russia погрузился в горное царство неги и биоархитектуры, созданное сетью отелей Lefay, и выяснил, что каждая минута идет здесь за пять.
Комментарии (1)
Risky 16.01.2014 11:14
Pin my tail and call me a dokeny, that really helped.
Оставить комментарий