Сначала немного фактов. Мировой аукционный оборот в 2015 году составил 7,6 млрд долларов. 38% оборота приходятся на США, 26% принадлежат Китаю, 25% – Великобритании. Во второй половине 2016 года Китай вернул себе лидерство. Доведя до пика цены на собственное национальное искусство, крупнейшие китайские коллекционеры занялись диверсификацией активов и переключили внимание на искусство старых мастеров, импрессионистов, модернистов и послевоенное искусство. Самые высокие ставки в аукционных залах сегодня – не результат каприза миллиардеров, а следствие продуманной стратегии закупок новых частных и государственных музеев Ближнего Востока и Азии. Для них имена Гогена, Модильяни или Ван Гога в постоянной экспозиции – это не только гарантия присутствия на мировой культурной арене, но и обеспечение непрерывного потока посетителей, а значит, и неиссякаемого cash flow. 2015 год был рекордным по числу продаж в сегменте от 1 млн долларов.

Слово «инвестиции» в контексте мира искусства воспринимается зачастую как верх цинизма. Сами авторы разговорам об инвестиционном потенциале своих работ предпочли бы вдумчивый анализ своего творчества и даже критические комментарии. А профессионалы категорически против спекулятивных манипуляций, которые могут негативно сказаться на стабильном росте стоимости художника и таким образом обвалить его рынок. Как бы там ни было, а 99% покупок произведений искусства совершаются в надежде на рост их стоимости. Ситуация усугубляется нестабильностью на рынке акций и облигаций, ростом инфляции и фискальной политикой некоторых государств. В этот период произведения искусства успешно выполняют роль инструмента хеджирования рисков. Сегодня я наблюдаю оживление интереса со стороны банкиров и их клиентов к альтернативным инструментам диверсификации портфеля. Интерес есть, однако интригующий art banking предполагает непосредственные рекомендации инвестиционного консультанта по приобретению искусства, интеграцию нового актива в инвестиционный портфель и возможные залоговые операции с ним. Это область для наших финансистов пока неизведанная. В качестве сдерживающих факторов выступают ограниченная ликвидность и высокие операционные издержки, а на российском рынке – еще и сложности с оценкой и экспертизой. Но есть у этого актива одна уникальная особенность. В отличие от других инвестиционных активов, искусство приумножает для своего обладателя не только финансовый, но и социокультурный капитал. Становясь коллекционером, вы автоматически попадаете в высоко­культурную среду, и входной билет туда выглядит не как Bugatti Veyron, а скорее как работы Пикассо «голубого периода» или хотя бы как полотна Анатолия Зверева начала 1960-х годов. Это общество духовно богатых людей. Людей, которых заботит вопрос: «Что же останется после меня?» В эпоху Ренессанса именно стремление повысить социальный статус и подчеркнуть принадлежность к духовной элите породило покровителей великих художников и скульпторов. Кстати о духовном. Предприниматели тех времен заказывали произведения искусства религиозной тематики, чтобы доказать свое благочестие церкви, считающей их профессию безбожной и греховной. Сегодняшние покупатели искусства в значительной мере ориентированы на инвестиционную составляющую и воспринимают свои активы как полноценный финансовый инструмент, который можно продать, заложить, обменять и т.д. Такой подход требует от трастовых компаний и банков идти в ногу с новыми потребностями и постоянно расширять линейку услуг, сопровождающих интерес клиентов к искусству как к части их материального и культурного благосостояния. Услуги по управлению уже существующими коллекциями сегодня активно внедряют департаменты life style крупнейших банков. Благодаря партнерским программам клиент может получить компетентную консультацию по оценке, экспертизе, страхованию, реставрации и т.п. Пока банкиры осторожно присматриваются к новой стратегии инвестирования, острое желание приобщиться к прекрасному с пользой для бюджета и отсутствие специальных знаний толкают начинающих инвесторов к работе с арт-фондами. И все они пытаются повторить успех знаменитого инвестиционного клуба Le Peau de L’ours Investment Club («Кожа медведя»). Он был основан французским финансистом Андре Левелом в 1904 году, и с этого момента аналитики клуба методично вкладывали деньги клиентов в картины тогда современных художников – Пикассо, Матисса, Вламинка – и работы некоторых импрессионистов. Результатом стал грандиозный аукцион 1914 года, когда около 100 проданных картин принесли своим инвесторам 400% прибыли! Стоит учесть, что при всех успешных стратегиях арт-фондов в условиях сегодняшнего рынка перспектива такой гигантской прибыли весьма эфемерна. Есть и еще один нюанс. Работая с арт-фондом, инвестор лишает себя наслаждения всеми сопутствующими культурными и эстетическими бенефитами, призванными в данном случае компенсировать высокие относительно доходности риски.

Поэтому мой вам совет, дорогие читатели: в реалиях сегодняшней мировой экономики не требуйте от своего Айвазовского доходности 50% годовых. Просто наслаждайтесь им.

Ведь искусство – это намного больше, чем деньги, – это язык, красота, философия, любовь и даже политика. Владейте тем, что действительно любите, но приобретайте лучшее из того, что можете себе позволить. Ибо, как говорит знаменитый финансист Уоррен Баффет: «Цена – это то, что вы платите. Ценность – это то, что вы получаете».