Основа империи


Каков план Чубайса? Что будет модным в следующем сезоне? И зачем был создан Рынок инвестиций и инноваций ММВБ? В разговоре со SPEAR’S Russia Геннадий Марголит не уходит ни от одного вопроса и оценивает задачи модернизации глазами биржевого специалиста.

10.10.2011




Геннадий Марголит


Родина слонов

Несколько лет назад над нами все смеялись. Никто не верил, что Россия будет кем-то восприниматься как родина «инновационных слонов», что инвесторы станут вкладываться в отечественные высокие технологии. Трудно было представить, что IT-компании начнут выходить на публичный рынок, проводить полноценные IPO. Что с тех пор изменилось?

Еще в 2009-м на ММВБ появился новый биржевой сектор – Рынок инноваций и инвестиций (РИИ). У него с недавних пор есть свой индекс MICEXINNOV. Проект находится в пилотном состоянии, отобранных компаний всего 19. В масштабах экономики – это ничто, даже в масштабах ММВБ – это доли процента в объеме торгов. Но если отбросить всю шелуху и поумерить скепсис, станет заметно, что создан новый инструмент, позволяющий привлекать капитал, переводить ресурсы из сырь­евых секторов в инноватику. Поэтому прецедент важнее, чем объем торгов.

Русский NASDAQ

С 1997 года на ММВБ вышло всего 300 компаний. На РИИ, которому без году неделя, – уже 19. Постепенно мы достигнем критической массы, но задача не только в этом. Должна появиться благоприятная среда для приема не вполне традиционных для России инвестиций. Еще одна цель – воспитание предпринимателей и менеджеров, которые могут работать в этой среде, и, наконец, создание профессионального инновационно-инвестиционного сообщества. Каждый из этих этапов, если размышлять с позиции государства, – этап модернизации.

В РИИ есть два серьезно отличающихся друг от друга сегмента: публичный и непубличный. Первый полностью опирается на мощную инфраструктуру под названием ММВБ. Здесь компании с точки зрения технологии торговли получают тот же сервис, что и Газпром со Сбербанком.

Вторая часть, так называемый РИИ-борд, – для компаний, которые не готовы к публичному рынку. Тут не используется инфраструктура ММВБ, технологически это другой процесс, вместо трейдинга – презентация компаний, раскрытие информации. Для этого мы используем решения, очень похожие на профессиональные социальные сети. Фактически это интернет-сайт.

При этом публичный сегмент также неоднороден. Существует основной РИИ с полноценными IPO и всеми категориями инвесторов и так называемый РИИ 2. Последний сейчас используется для вывода на рынок венчурных фондов. Сюда мы не пускаем розничного инвестора, и здесь нет высокой ликвидности. Этот сегмент нужен для того, чтобы в совсем ранние и потому высокорисковые проекты мог входить относительно широкий круг инвесторов с использованием биржевых технологий.

Наверное, еще рано называть нас русским NASDAQ, но мне, как и Анатолию Борисовичу, нравится это определение. Оно рождает устойчивую цепочку правильных ассоциаций. В свое время (в семидесятых годах прошлого века) молодые американские высокотехнологичные компании, которым не было места на Нью-Йоркской бирже, пришли на молодую и также высокотехнологичную площадку – NASDAQ. И потом из этих компаний выросли Intel, Google и Microsoft.

Приманка доходности

Через некоторое время после размещения компании «Институт стволовых клеток» ко мне подошел человек и очень тепло поблагодарил, сказав, что за год заработал на этих бумагах больше, чем на всех остальных операциях, вместе взятых.

Дело в том, что чем выше волатильность и текущие риски, тем больше возможности оказаться в выигрыше.

Но кроме спекулянтов и полупрофессиональных инвесторов, которые зарабатывают на высокой волатильности, этот сегмент интересен и обычным инвесторам, которые не собираются целыми днями сидеть у терминала или использовать хитрые маржинальные стратегии. Дело в том, что сейчас публичные рынки подросли и крупные российские компании стоят достаточно дорого, а вот рынок молодых быстрорастущих инновационных компаний – шанс на интересную доходность. Здесь есть своя опасность, но есть и потенциал для скачкообразного, кратного роста. Но дело не только в этом.

Вера и мода

Я однажды участвовал в презентации для квалифицированных инвесторов, речь шла о создании фонда, инвестирующего в кинофильмы. Представитель банка хорошо объяснил, почему это интересно инвестору. Потому что он становится сопродюсером фильма.

Можно инвестировать в природные ресурсы. У вас в воображении сразу нарисуется портрет человека, выбравшего такой путь. А вот вложения в инноватику – это другое, в них есть что-то благородное, современное. Но хочется, чтобы это стало еще и модным, как на Западе. Ведь ты оказываешься совладельцем интеллектуального бизнеса, того, за которым будущее.

В какие бизнесы, в какие отрасли вкладывать? Ну это вопрос пристрастий и веры. Кому-то нравятся социальные сети. Другие считают, что будущее за биотехнологиями. Информационные технологии – уже реальность. Что дальше? Раньше думали, что будем в космос по турпутевкам летать, но в действительности оказалось, что это направление хоть и развивается, но главный прорыв случился в IT. Такого не смог бы предсказать ни один футуролог. Сейчас люди думают о своем здоровье, верят, что это важнее многих других вещей, и эта вера тоже формирует интерес инвесторов.

Истоки скепсиса

Да, Россия пока не воспринимается как страна инноватики. Вот нефть и газ – это пожалуйста. Потому и глобальные инвесторы пока не вкладываются в российские инновационные секторы. Это раз.

Два – инвесторы слушают советы профессионалов. Но в традиционной экономике все посредники, эксперты, аналитики обслуживают эту самую привычную реальность. Инноватику они не понимают.

Если говорить детально, то есть проблема отсутствия аналитики по инновационным секторам и отсутствия поставленных отношений с инвесторами (так называемый IR).

Как ответить на вопрос, почему на Западе социальные сети стоят столько? Многие сразу говорят, что это пузырь, что такого ценника не может быть в принципе. Тем не менее инвесторы покупают, они верят в эту отрасль. По-моему, здесь нет мошенничества, просто новые компании – другие и оценивать их надо по-другому.

Вдобавок множатся суждения о каком-то «надувательстве». В нашей ситуации стоит говорить еще о печати венчурности, которую несут на себе многие инновационные российские компании. Допустим, разработка лекарств. Никто не знает, будут ли они востребованы. Человек или фонд, инвестирующий в такую компанию, вкладывается в очень высокий потенциал, но при этом он прекрасно понимает, что может остаться ни с чем. Мы не скрываем информацию о риске. Для этого мы и создали отдельный сектор, ввели дополнительных посредников – листинговых агентов, которые своей репутацией гарантируют респектабельность клиента. Добавим к этому дополнительные требования по раскрытию информации. Мы предоставляем все собранные данные инвестору, и он сам решает, играть ему в эту игру или нет.

Ситуация меняется

Мы как биржа пытаемся создать такую систему, при которой доступ к информации вплоть до прямого общения с менеджментом не заканчивается этапом road show. Для нас важно, чтобы компания, которая попадает к нам в листинг, постоянно делилась жизненно важными сведениями с инвесторами.

В этом весь смысл публичного рынка – в том, что жизнь после акта IPO не заканчивается. Мы как раз и заняты отстройкой всех этих механизмов. Надо признаться, что стандарты пока не столь высоки, сама практика, культура общения оставляют желать лучшего, к тому же отсутствует, как я уже говорил, аналитическое покрытие этих компаний.

Однако эту брешь потихоньку закрывает сам рынок. Когда появляются какие-то объекты инвестиции и на них возникает спрос, формируется и предложение. Сейчас аналитика исходит прежде всего от инвестбанков. Это понятно, но нам важно, чтобы появлялась независимая аналитика. Чем больше компаний выходит на рынок, чем больше ими привлекается инвесторов, тем больше интереса у аналитиков писать об этом секторе. Но мы и сами стараемся их стимулировать. Например, инновационный индекс, который мы запустили 13 июля этого года, дает возможность подстегнуть в том числе и аналитиков: вот инструмент, за ним можно наблюдать, это уже интересно и даже удобно. Люди привыкли использовать определенные инструменты, и, наблюдая за тем, как индекс растет, как индекс падает, они, наверное, не избегнут соблазна об этом написать.

Вопрос доверия

Я присутствовал на презентациях во время road show, которые проводили наши компании. Туда часто приходили люди, настроенные критически, но в ходе общения с менеджментом они меняли свою точку зрения и принимали положительное решение. Можно сказать, что их выводы сделаны на основе эмоций или под влиянием харизмы тех же самых менеджеров, а они действительно очень харизматические люди. Но с другой стороны, успех бизнеса, особенно в молодой компании, определяется прежде всего людьми, командой. Здесь, по крайней мере, есть заинтересованный в результате владелец, с которого можно спросить – в отличие от наших монстров, так называемых голубых фишек. И когда есть предприниматель, для которого данный бизнес – дело его жизни, я бы скорее доверился такому типу собственника.

А есть ли спрос?

В России, в отличие от Польши, много денег внутри страны. Но в Польше есть активный рынок венчурных компаний, в которые вкладываются частники, а у нас нет. Пока нет.

Я уверен, что российские инвесторы – относительно состоятельные частные лица, средний класс – рано или поздно начнут покупать молодые инновационные компании. А это миллиарды и миллиарды долларов. Ну надоест же покупать недвижимость и яхты. Есть понятие альтернативных активов. Очевидно, что требование разумной диверсификации не позволяет все вкладывать в одну корзину. В любом случае акции – рисковый инструмент, тем более акции инновационных компаний. В мире давно сложились определенные представления о диверсификации: 6–8% на подобные активы – вполне разумно.

Инновационный лифт

Сначала нам казалось, Россия – большая страна, в ней много инновационных компаний, но мы быстро обежали весь рынок и поняли, что их можно по пальцам перечесть. Это был шок. Но дальше картинка стала понемногу проступать, и она оказалась более пестрой. Выяснилось, что есть обнадеживающие признаки появления будущего потока таких компаний. Откуда он возьмется? Самое главное – чтобы имелась питательная среда. Ее создание и воспитание – наша главная задача. Тут много всего. И законодательство, и соответствующие институты, и некая революция мышления, которая еще должна случиться. Нам всем необходимо поверить, что любой предприниматель имеет перспективы выхода на публичный рынок.

Сегодня государство заняло активную позицию, стараясь делегировать бизнесу функцию саморегулирования. Ведь все понимают, что чем государственного вмешательства больше, тем больше бюрократии и коррупции. Но у нас нет возможности ждать, пока созреют все предпосылки и естественным путем сложатся недоста­ющие общественные институты. Есть такой термин – инновационный лифт. Мы верим в то, что этот лифт заработает.

Его смысл в том, чтобы подхватить предпринимателя или даже носителя инновационной идеи, протащить по всем стадиям развития – этажам – и в конечном счете вывести на верхний этаж – публичный рынок на РИИ. И этим занимаются специально созданные институты развития – фонд Бортника-Полякова, Сколково, РВК, Российский банк развития (сейчас – МСП-банк). Высшая ступень эволюции – наш Рынок инноваций и инвестиций. В принципе все составляющие для того, чтобы это происходило в массовом порядке, уже есть и на стороне спроса, и на стороне предложения. Важно правильно сложить все ингредиенты.

«План Чубайса»

Сейчас у нас 19 компаний. До конца года мы по «плану Чубайса» должны вывести еще не менее чем 6. От 5 до 10 за весь 2011 год. Если ситуация успокоится, прекратится «турбулентность», то мы вполне уже можем выйти в этом году на показатель 10–15. А в следующем – на 20–30.

Для нас, конечно, главное – качество. На РИИ должны выходить интересные и понятные инвестору, прозрачные компании, будущие флагманы новой российской экономики.



10.10.2011

Источник: SPEAR’S Russia


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз





«Изучение богатых россиян проливает свет на мысли глобальных элит»


_nig0790
 

После прочтения книги «Безумно богатые русские» у редакции WEALTH Navigator возникло немало дополнительных вопросов к автору. Элизабет Шимпфёссль любезно согласилась ответить на них во время пространного интервью.