Музей AZ, отпраздновавший в прошлом году свое пятилетие, – одна из самых любопытных музейных институций как по истории своего создания, так и избранной миссии. Он вырос из личной коллекции Наталии Опалевой (11-е место в списке самых богатых женщин России по версии Forbes), увлекшейся творчеством Анатолия Зверева – художника, стоявшего особняком в бурном арт-процессе 1960-х, времени политической оттепели и художественного ренессанса.

С одной стороны, Зверев – нонконформист, но с другой – он никогда не входил в артистические группы, не создавал союзов сам и не примыкал к созданным другими, почти не участвовал в коллективных выставках. И еще примечательная деталь: частое сравнение «нашего» Зверева с «их» Джеймсом Поллоком, идеологом абстрактного экспрессионизма, одним из ключевых революционеров в искусстве XX века, которого показали в Москве в 1959 году на Американской национальной выставке в Сокольниках. Зверев всегда был далек от чистой абстракции, но экспрессия в ее работах и правда может быть уподоблена поллоковской. Недаром в среде московских художников сложилась легенда: когда Зверев неистово писал щеткой во время фестиваля в Парке им. Горького, ведра с краской ему подносил сам Поллок.

Взяв за основу творчество Зверева, авангардиста и свободолюбца, Музей AZ (эти буквы в его названии и есть инициалы художника) видит свою миссию в продвижении искусства советских шестидесятников в целом как в России, так и в мире, в актуализации их наследия. Для мировой общественности Музею AZ важно донести посыл, что 1960-е в СССР были временем расцвета не только в кинематографе, но и в живописи. Не случайно на выставке во Флоренции в 2018 году лучшие работы мастеров-шестидесятников из музейного собрания показывались с отсылкой к фильму Тарковского «Солярис», признанному шедевру. В России же массовой зритель тоже не слишком хорошо знаком с неофициальным искусством 1960-х, так как многие его идеологи из СССР эмигрировали: Олег Целков живет в Париже; туда же уехали и там умерли Владимир Янкилевский и Эдуард Штейнберг; в США находятся Гриша Брусникин и Вячеслав Калинин, в Нью-Йорке работал Дмитрий Плавинский; в 1990-е в Германии Немухин, чьи карточные полотна – символ неофициального искусства.

Работы вышеперечисленных художников и можно сейчас увидеть на выставке «Лики / Лица / Морды», а вместе с ними Михаила Шемякина, Натальи Нестеровой, Ивана Лубенникова, Леонида Ротаря, Натальи Турновой и, конечно Анатолия Зверева. Как всегда в Музее AZ, экспозиция сопровождается мультимедийным оформлениям Платона Инфанте, режиссера и видеохудожника, сына Франциско Инфанте и Нонны Горюновой, одних из ключевых фигур советской неофициальной культуры 1970-х. Так что связь времен в дизайне экспозиций в Музее AZ обычно присутствует в буквальном виде.

Наш общий автопортрет

«Варвары предпочитали изображать Морды. Христиане взялись за Лики – ведь главным предметом изображения стали сцены из Ветхого и Нового Заветов. В эпоху Возрождения художники достигли вершин мастерства. Главным для них был свет, и свет этот был божественным и превращал Лица в Лики. Где-то после Великой французской революции Божественный свет стал меркнуть, и на смену Ликам пришли Лица, сначала знатные и величественные, а потом и простонародные. Но грянул век XX. И столкнулись в нем и Лики, и Лица, и Морды.

Какое многообразие Лиц и Морд эпохи мы обнаруживаем в коллекции нашего музея! Художники-шестидесятники, творчество которых мы окрестили “советским ренессансом”, знали в них толк. А вот Лики, где искать?.. В томах иеромонаха Домаскина о новомучениках российских?.. Или, быть может, некий отсвет упавший на лицо великого художника превращает его в подобие лика?.. В стенах нашего музея Лики, Лица и Морды посмотрят в глаза друг другу и зрителям в XXI веке».

Так во вступительном слове к выставке объясняет ее концепцию куратор Музея AZ Полина Лобачевская. Здесь хочется добавить еще одну мысль к размышлению. Когда христиане взялись за Лики, то есть началась формироваться традиция иконописи, они всматривались в тогдашнее современное искусство, опирались на существующие художественные образцы и контекст. Одним из источников вдохновения стали фаюмские надгробные портреты, найденные в оазисе Эль-Фаюм, в районе дельты Нила, – единственные известные образцы древней станковой портретной живописи. Фаюмские портреты были изображением человека, хотя и запечатленного с точи зрения вечности. А это значит, что Лицо послужило основой Лику.

Лики, Лица, Морды – все это образа человеческого, наши размышления о нас самих. Художники-шестидесятники своим иным искусством спорили с официальными изображениями «советского человека», от которого требовалось быть представителем новой человеческой формации. И их споры, осмысление, многообразие Лиц и Морд на картинах – потрет той эпохи. Однако без нее невозможно создать изображение нашего времени, современного состояния и современного человека. Так из Ликов, Лиц и Морд в работах шестидесятников складывается наш общий автопортрет.