«У них тут в слове wealth описка», – язвил автор этих строк, указывая на логотип какого-то медицинского форума по health management. «А это кому чего не хватает», – был ответ.

Кажется, что health и вправду нужнее. Мало того, сопоставляя health- и wealth-ипостаси частного менеджмента, несложно прийти к мысли о превосходстве первого по всем ключевым пунктам, включая технологическую сложность и важность в жизни хайнета, да и каждого из нас.

Тут, впрочем, как в пирамиде Маслоу, человеческие возможности линейны: сначала заработай (миллионы), потом потрать их (на поддержание здоровья, хорошей формы, молодости и привлекательности). Подходя к вопросу издалека, отметим, что ночь послеоперационной реабилитации в отеле The Setai – излюбленном звездами оазисе, расположившемся в окрестностях Майами на берегу Атлантического океана, начинается от 5,2 тыс. долларов. В лос-анджелесском Hotel Bel-Air – от 1,35 тыс. В Serenity Санта-Моники – от 795 долларов, что уже и вовсе выглядит вариантом из разряда экономных.

С другой стороны, не всякий метод борьбы за прекрасное – кровавый и предвещает реабилитационный период. Чтобы выяснить детали, остановимся на трех известных всем направлениях косметологической медицины: ботоксе, пластической хирургии и стволовых клетках. (Врачи, в этот момент едко усмехнувшиеся, наверняка умерят свой скепсис, дочитав текст до конца.)

Ботокс

«“Ботокс” – это торговое название ботулинического токсина типа А производства фирмы Allergan, – напоминает генеральный директор клиники “Корчак” Галина Корчак. – Она была первой на рынке и несколько лет оставалась монополистом, и потому этот препарат в разговорной речи сегодня называется ботоксом. Существует и множество других наименований ботулинического токсина типа А (его теперь делают даже в Китае), хотя суть везде одна». Например, «Диспорт» от французского производителя Beafour – Ipsen – Speywood.

Функция ботокса – блокирование нервно-мышечной передачи, проще говоря – паралич мышц. Косметологи используют его для разглаживания мимических морщин: после инъекции ботулотоксина мускулы лица расслабляются, и пациент кажется моложе и свежее. «Иногда к нам приходят пациенты, которые заявляют: “Я не чувствительна к ботоксу” или “Ботокс меня не берет”. Скорее всего это означает, что раньше они сталкивались либо с дешевыми вариантами ботулинического токсина типа А, либо со слишком сильно разведенным ботоксом (он вводится в мышцы в виде раствора)», – объясняет Корчак.

Несмотря на свою давнюю популярность, ботокс не устарел и, прекрасно себя зарекомендовав, применяется до сих пор даже в рядах наиболее продвинутых блюстителей красоты своего тела. «Как и любой яд, способный убить, ботокс (токсин ботулизма, вызывающий столбняк) является реальным лекарством – вопрос только в дозировке и способе применения, – комментирует доктор медицинских наук, член Международной конфедерации пластических и эстетических хирургов, профессор Алексей Боровиков. – “Корневых” действующих веществ, лежащих в основе медикаментов, в  распоряжении современной медицины насчитывается всего около ста. Все остальное – либо их разновидности, либо туфта». Ботокс многие сотни лет служил нам ядом и лишь недавно – в 1980-х годах – вошел в число «настоящих» лекарств, большинство которых были известны уже к середине века. Он стал 101-м «корневым» веществом, восхищается Боровиков. Всякий яд наносит организму вред, поэтому пользоваться ботоксом надо умело: так, чтобы его положительное действие было на виду, а отрицательное, даже и если ему равносильно, было скрыто. «Косметологи это умеют», – обнадеживает профессор.

Тут надо отметить, что число инъекционных препаратов, применяемых в косметологии, не ограничивается вариантами ботулинического токсина типа А: широкое распространение уже давно получили филлеры – «наполнители» для лица. «Прорывной технологией в этом контексте я бы назвал контурную пластику лица с помощью препарата Radiesse, – рассказывает пластический хирург, генеральный директор сети клиник The Platinental Aesthetic Lounge Андрей Искорнев. – Celebrity Lift (“звездная” подтяжка. – Прим. ред.) с его помощью стоит 5 тыс. евро – в эту цену входит довольно большое количество Radiesse и авторская техника выполнения. В результате я гарантирую пациентке (или пациенту), что никто не поймет, что с ней произошло, но все будут делать комплименты: “Как ты похорошела!” Эффект от процедуры длится 2–2,5 года, иногда – 3».

Предполагается, что инъекции волюмайзера Radiesse поднимают скулы и брови, делают кожу более гладкой, добавляют остроты подбородку, ликвидируют брылы – словом, омолаживают лицо.

Пластическая хирургия

В России пластическая хирургия теряет популярность, сетует Корчак. Набирает обороты, возражает Искорнев. Вышла на «потолочный уровень» и стабильно держит заданную планку, считает Боровиков, говоря, правда, о «цивилизованных странах». По его наблюдениям, причина в том, что эта «услуга» сильнейшим образом инкорпорирована в сознание публики. «Тут как и со здравоохранением вообще: не может количество аппендэктомий (операций по удалению воспаленного аппендикса. – Прим. ред.) уменьшиться в связи с кризисом», – приводит аналогию пластический хирург. Несмотря на стабильные показатели популярности plastic surgery, ее доля в индустрии красоты постепенно сокращается. «Годовой оборот косметической практики в США – 12 млрд долларов, из них на пластическую хирургию приходится всего 1–1,5 млрд. Остальное – консервативные методы, среди которых лидирует ботокс. “Кровавым” методам лечения достается все меньше процентов», – делится Боровиков.

Аргументы в пользу роста числа «пластических» пациентов подкреплены притоком мужской аудитории, причем даже самых консервативных ее представителей: эффектная внешность – залог успеха в бизнесе, а «иметь большие мешки под глазами, говорящие о вашей хронической усталости, сегодня считается просто неприличным», – уверен Искорнев.

В свою очередь, Корчак переживает, что страшилки о пластической хирургии (необъективные и оторванные от реальности), которые рассказывают по телевизору, сильно отталкивают людей от операций. «Однако всем хочется выглядеть красиво и никто не хочет стареть. В этом противостоянии, боюсь, побеждает российская пресса со своим нездоровым отношением к пластической хирургии, и как результат – количество пациентов в нашей стране сокращается. Россия здесь контрастирует с другими странами БРИК и развитыми государствами. К слову, самый сильный спрос на услуги хирургов-косметологов – в Китае, и там же находится крупнейшая в мире клиника пластической хирургии», – заключает спикер.

Пластическая хирургия – очень консервативная отрасль косметологической медицины и потому инновациями жалует пациентов нечасто. Несмотря на то что, по единогласному мнению опрошенных экспертов, прорыва в этой области ждать не приходится, можно выделить тренды развития индустрии.

Сегодня в косметологической медицине luxury-сегмента популярно сочетание хирургических и нехирургических методик омоложения, а также малоинвазивных техник. В этой связи Искорнев выделил Silhouette Lift, позволяющий обеспечить «арматурность» лица, поднять щеки и подтянуть брови вживлением специальных поддерживающих нитей в лицо пациента. Кроме того, аппаратные разработки привнесли на рынок технологию лазерной липосакции: лазер уничтожает жировую ткань, при этом сокращается период реабилитации.

Кстати, жир научились применять во благо, пересаживая его из живота на лицо того же пациента: процедура называется липофилинг и применяется для коррекции морщин, улучшения тонуса кожи и заполнения неровностей. «В 2011 году методика липофилинга была значительно усовершенствована, и стоимость одной операции сегодня составляет 10 тыс. евро. Это однократная процедура, и коррекция потребуется не раньше чем через 2–3 года», – уверен Искорнев.

Вошедшая в моду малоинвазивность, в частности эндоскопическая методика подтяжки, когда операция осуществляется через микроразрезы и проколы, должна, по мнению хирурга, особенно прийтись по душе мужчинам с залысинами, на месте которых обычно остаются следы от лифтинга: традиция последнего продиктована женской аудиторией, не знакомой с проблемами потери волос, скрывающих признаки хирургического вмешательства.

А чтобы прекрасная половина пациентов не чувствовала себя обделенной вниманием хирургов, Искорнев вспомнил о новых hand-made-имплантах для увеличения груди. К их созданию привлечены самые совершенные технологии: после недавнего скандала во Франции (производителя Poly Implant Prothese уличили в использовании промышленного силикона, не предназначенного для медицинских целей) был значительно усилен контроль качества и введена многоуровневая система безопасности: в имплантах теперь девять оболочек. Но и стоят они недешево: около 45 тыс. долларов с операцией, подсказывает Искорнев.

Небезынтересны и поведенческие модели пациентов. По наблюдениям Корчак, они разнятся от страны к стране и зависят от национальных и религиозных особенностей. «К примеру, в России большая часть операций связана с молочными железами: в первую очередь это увеличение и подтяжка груди. На втором месте по популярности – пластика носа, на третьем или четвертом – лифтинг и подтяжка лица; затем идет липосакция. В Западной Европе, где пациенты более возрастные, лифтинг делит первое место с пластикой груди, тогда как в некоторых странах подтяжка лица вне конкуренции. А вот в странах Азии, в первую очередь в Японии и Китае, самый большой спрос – на пластику века: люди хотят сделать себе европейские глаза».

Искорнев отмечает также, что среди мужчин сейчас модно избавляться от двойного подбородка, к тому же высок спрос на коррекцию фигуры: «Наши пациенты обычно занимаются спортом и хорошо выглядят, но хотят придать своему телу совершенные контуры – например, сделать так, чтобы проступили кубики пресса». В то же время женщины традиционно приходят к хирургам за коррекцией груди, плюс к этому многие пациентки обращаются в клинику, чтобы подтянуть контуры нижней трети лица – в первую очередь убрать брылы, говорит Искорнев. И хотя в числе трендов, по его словам, – не стесняться того, что сделал операцию, для сохранения инкогнито отдельных пациентов иногда приходится закрывать клинику, а для незаметного проникновения mystery star на ее территорию даже предусмотрены черные входы.

«Стеснительных» клиентов можно понять – решение пойти на операцию всегда сопряжено с переживаниями и тщательным взвешиванием за и против. «Традиционно мы начинаем работать с клиентом инъекционными методами, а когда он истратит все деньги и созреет психологически, то придет к нам в руки для нормальной, хорошей операции, которая даст стойкий – пожизненный или весьма долгий – эффект, – комментирует Боровиков. – Именно такую последовательность я и рекомендую: пробуйте осторожно пользоваться простыми методами начиная с аптечных – неврачебных (сейчас полно всяких пилингов и якобы подтягивающих кремов), потом переходите к работе с косметологами, которым вы доверите себя колоть. А затем… Ни для одной пациентки не существует ответа на вопрос, продолжать колоться или пора оперироваться. В нашем деле нет классификационных таблиц, из которых станет ясно, кому что нужно. Начните с минимума, устаньте от него, и когда поймете границы своих возможностей – идите к хирургу, милости просим». При этом Боровиков подчеркнул, что с тех пор, как в 1960–1970-х го­дах в западном мире эстетическая хирургия вышла из подполья, она, по его мнению, неизменно оказывалась самым эффективным способом решения любых задач по двум главным направлениям: бьютификации и омоложению. Искорнев же добавляет, что хорошей внешности не всегда можно добиться только скальпелем – для лучшего эффекта необходимо сочетать хирургические и консервативные инъекционные косметологические методики, причем в тренде оказываются универсальные врачи: чтобы гарантировать клиенту конечный продукт, хирург сегодня должен разбираться и в травматологии, и в эндокринологии, и даже в спортивной медицине.

Стволовые клетки

Строго говоря, стволовые клетки не применяются в современной косметологии, хотя исследования в этой области и вселяют надежду в круг заинтересованных лиц. Злую шутку с населением сыграли маркетологи, пять-шесть лет назад называвшие стволовыми клетками в лучшем случае плацебо. Корчак вспоминает, что реклама стволовых клеток тогда была повсеместно: доходило чуть ли не до живых щитов на вокзалах «Колю стволовые клетки». «В России нет рук такой чистоты, которые справились бы с этими космическими технологиями. Здесь, вон, «Фобосы» падают. Но в нашей стране очень охотно действуют маркетологи: крем для обуви с нанотехнологиями или зубная паста со стволовыми клетками… В результате дамы платят бог знает за что, а им продают “святую воду”. Хорошо хоть, если туда еще какой-нибудь гадости не подмешали», – иронизирует Боровиков.

Стволовые клетки – это клетки-предшественники дифференцированных клеток, рассказывает Корчак. Они есть не только у плода, но и у взрослого человека, правда, в спящем, латентном состоянии, и заменяют зрелые клетки в случае их гибели (а гибель клеток в организме происходит всегда). Клетки-предшественники развиваются в любые другие клетки: кожи, костей, всех органов… Таким образом, задача медицины – выделить стволовые клетки и заставить их развиваться в нужном направлении. «Условно говоря, в случае успеха это означает, что медики смогут взять кусочек кожи и вырастить из нее хрящ, жир и т.д.».

На пути к успеху современная наука столкнулась с рядом труднопреодолимых препятствий. Так, больше всего стволовых клеток в костном мозге, но не будешь же ради них трепанировать человеку кости таза, справедливо отмечает Боровиков. На втором месте по богатству стволовыми клетками – жировая ткань, но в момент добычи из нее стволовых клеток последние сильно трансформируются. «Кроме того, существуют трудности в модулировании развития стволовых клеток: необходимо “приказать” им развиваться в нужном нам направлении, а этого сделать никто не может. То есть вы начинаете раскармливать младенца, и он вырастает жирным уродом, – подбирает образы пластический хирург. – Вам нужно, чтобы он был клеткой миокарда, а он превращается черт-те во что, и дай бог, если не в опухоль». Впрочем, Боровиков тут же оговаривается, что пока не существует подтверждений того, что стволовые клетки могут вызывать рак, ведь пока что мы знаем только о самых безопасных, самых начальных и трижды проверенных технологиях. «Американское общество пластических хирургов насто­ятельно рекомендует своим членам избегать упоминания stem cells – стволовых клеток – на своих сайтах и в рекламных материалах», – заключает врач.

Сегодня разрешено использование стволовых клеток для выращивания мышцы сердца, они также применяются в стоматологии, однако никак не затрагивают сферу интересов эстетической медицины. Тем не менее именно им она обязана двум новым направлениям.

Первое – работа с так называемыми мезенхимальными стволовыми клетками, рассказывает Искорнев. Это уже не стволовые клетки в чистом виде, а промежуточный продукт на пути от стволовой клетки к клетке кожи. Их действие напоминает фабрику биологически активных веществ: вырабатываются коллаген, эластин – белки, которые повышают качество и тонус кожи.

Второе, продолжает Искорнев, – использование фибробластов, клеток соединительной ткани. Методика недешевая: одна процедура стоит 10 тыс. евро. Рекомендуется делать этот укол с интервалом в месяц, советует врач. «Это называется SPRS-терапия – новое явление в медицине, ему всего полтора года, – уточняет Корчак. – Эта практика официально разрешена в России, имеет все возможные патенты и сертификаты, очень хорошо себя зарекомендовала и демонстрирует отличный результат. Смысл ее заключается в том, что из-за уха берется немного ткани, затем в лаборатории Института Стволовых Клеток Человека в Москве из нее выделяются фибробласты. Во время процедуры в лицо пациента дважды вводятся 60 млн активных молодых клеток, которые продуцируют коллаген, эластин и т.д. и омолаживают кожу. Однако фибробласты – не стволовые клетки. Они хоть и молодые, но уже зрелые. Некоторые называют фибробласты стволовыми клетками, но это ошибка в терминологии».

Что нового выяснят ученые, изучая стволовые клетки, и удастся ли им обуздать механизмы управления их развитием, не берутся утверждать и специалисты. Оптимисты верят, что вскоре косметология научится отращивать оторванные конечности, пессимисты готовятся отражать атаки гомункулусов из пробирок. Ясно одно: в случае конца света выиграют те, кто инвестировал в золотые патроны.