Кого купить

Частные коллекции сквозь призму вечности и моды


Покупать современное искусство можно просто так, из декоративно-прикладных соображений. Но гораздо интереснее его понимать. Софья Корепанова задала несколько вопросов коллекционерам, кураторам и галеристам и убедилась, что сегодняшние собиратели способны разобраться в этом предмете не хуже профессионалов. Зачастую именно их выбор легитимизирует живых классиков и активных новаторов, добавляя художникам популярности и назначая им цену.

21.08.2013




Павел Пепперштейн. Ковбои разбивают лед.


Пьер-Кристиан Броше, издатель и коллекционер:

Я собираю постперестроечное искусство, в основном молодых художников, – считаю, что, живя в стране, нужно поддерживать ее искусство. В качестве современного классика могу назвать Новикова, очень активно покупают Пепперштейна, Дмитрия Гутова, Дубосарского – Виноградова, Алексея Каллима.

Иосиф Бакштейн, директор Института проблем современного искусства:

Самые популярные у коллекционеров сегодня – художники, которые представляют школу московских концептуалистов (Илья Кабаков, Александр Меламид, Виталий Комар, арт-группа «Коллективные действия», Павел Пепперштейн), из ярких фигур 1990-х годов – Олег Кулик, Александр Виноградов, Владимир Дубосарский, из 2000-х – Ирина Корина, Максим Илюхин.

Поколение Меламида – это живые классики, остальные формируют историю отечественного искусства. Хотя есть мнение, что инвестиции в произведения искусства – одни из самых надежных и цена на них может только расти, нужно заметить: у нас в стране институциональная структура современного искусства слабая, рынок ограничен, коллекционеров не много (надежда, что их число резко пополнится с ростом среднего класса, оправдалась, но не вполне; благодаря этим новым коллекционерам спрос на произведения искусства в ближайшие годы, скорее всего, будет смещаться в сторону более низкой ценовой категории). Многие галереи закрываются, так как рост коллекционерского потенциала медленный. Те богатые люди, которые всерьез занимаются коллекционированием, как правило, живут на два города (Москва и Лондон, Москва и Цюрих), и там они скупают западное искусство. Интерес к отечественному искусству с их стороны падает. Некоторые предпочитают открывать галереи за рубежом (их, правда, мало). Я связываю это с отсутствием гражданского общества, с отсутствием веры в стабильность социальных и художественных институций. Число успешных российских художников невелико, и благодаря открытости информационного поля многие из них получают гранты на участие в международных проектах. Но масштаб этой международной экспансии российского искусства, конечно, несопоставим с потенциалом России – разве что какой-то из небольших стран Восточной Европы. На Art Basel было представлено всего 2–3 российских художника. Тенденция у нас странная: создается много центров искусств («Винзавод», «Гараж», Artplay), а вот галерей совсем мало, и искусство остается маргинальным. В Нью-Йорке, например, сотни небольших галерей.

Сергей Попов, директор галереи pop/off/art:

Самые популярные художники в моей галерее – Константин Батынков и Григорий Майофис. Оба достаточно производительны, при этом Батынков работает в классических техниках – живопись и графика, но в своем, очень узнаваемом стиле, а Майофис использует так называемые альтернативные, или благородные, техники фотографии, которые придают каждому отпечатку уникальность, фактически сближающую его с живописью. Небольшие нумерованные тиражные работы Майофиса могут позволить себе многие, хотя они растут в цене даже в кризис, а вот цены на его крупноформатные бромойли, счет которым ведется на единицы, доступны людям, способным уплатить от 15 тыс. до 25 тыс. евро за работу.

У русских покупателей очень консервативный вкус, даже в современном искусстве в первую очередь предпочтительно то, что понятно, грубо говоря, узнаваемо изображено. Этим объясняется популярность таких авторов, как Валерий Кошляков и дуэт Дубосарский – Виноградов. Можно рассуждать о моде на их искусство на протяжении долгого периода и о спаде этой моды в последние годы, но нельзя при этом забывать, что качество искусства и востребованность художника – разные вещи, и соотносятся они опосредованно. В любом случае художники, о которых мы говорим, неоднократно показывались в музеях и приобретались ими (не только отечественными), а это уже свидетельствует о ценностном статусе, признаваемом абсолютным. В этом смысле можно говорить о наших современниках и как о классиках, но само это понятие сегодня несколько девальвировалось – в шутку говорят даже о тридцатилетних звездах «классик молодого искусства». Однако, без шуток, статусом непререкаемого классика сегодня наделен, пожалуй, только один наш художник – Эрик Булатов, уже более двадцати лет живущий за рубежом. Его персональная выставка сейчас как раз проходит в Национальном музее искусства Монако, а одна из ключевых картин гастролирует в берлинском музее Haus der Kulturen der Welt. И вот его работы могут позволить себе только состоятельные люди – ведь цены на его живописные полотна начинаются почти от 100 тыс. евро, а графика стоит 20–25 тыс. евро за лист. В лице Булатова высочайшее качество искусства и столь же высокая востребованность как рынком, так и музеями полностью совпадают. Графику Булатова музейного значения последний раз я продавал прошлой осенью на ярмарке современного искусства Vienna Fair – ведь его работ на рынке совсем немного. А недавние выставки Батынкова и Майофиса что в Москве, что в Берлине раскупались более чем наполовину – они очень любимы коллекционерами, каждый раз оправданно ожидающими от них новых шагов в искусстве.

Виктор Бондаренко, бизнесмен и коллекционер:

Выбирая картины, я иду не от направления, а от того, отмеченный художник или нет. Вот 68-летний Олег Худяков – безусловно отмеченный, группа «АЕС+Ф» отмеченная, хотя и работают они, отталкиваясь от спроса публики, но и у них появляются вещи, цепляющие глаз. Куда вписывается Олег Хвостов? Я покупал его работы, потому что вижу, что это что-то новое. Олег Целков тоже отдельно стоящий художник, как Врубель, очень крутой и востребованный: за последние два месяца у меня серьезные ребята выпросили по небольшому Целкову каждый.

Современные художники, особенно талантливые, – они как пророки, «созвучны» Бруно, Копернику, тому же Христу: они выходят и говорят что-то новое, что переворачивает сознание, пытаются пробить головой потолок восприятия и выйти в другой мир. Центр современного искусства, мастерская – как научно-исследовательская лаборатория: там могут быть обезьяны с электродами в голове, подопытные крысы, это может шокировать, а если будет выставлено на улицу – могут и посадить. Но там создаются лекарства, которые спасут жизни людей. Когда таких творцов много – потолок пробивается, и мир выходит на иной уровень восприятия. Все происходит на наших глазах: машины, новые телефоны делаются людьми, воспринявшими современное искусство. А в России невозможно творить современное искусство, когда вся государственная машина направлена на создание скворечников. Русское авангардное искусство для мирового рынка вторично, прорывов не дало. А вот Илья Кабаков, Эрик Булатов, «АЕСы» вышли на мировой рынок, их знают. Марат Гельман город [Пермь] сделал мировым брендом – то есть совершил с помощью искусства то, что стране с ядерными ракетами не удается. На Россию таких безумных Гельманов, Рихтеров, Уорхолов, Кабаковых надо 100, которые сделают 100 городов. Ведь нормальный человек не будет из пещеры стремиться на Луну. Он будет стремиться нагреть пещеру и достать новую шкуру. Мне нравится, что мои проекты «Россия для всех» и «Духовная брань» трясут общество, что ко мне приходят казаки. Жаль, что они меня не взорвали, тогда бы я точно вошел в века.

Булатов, Кабаков, Шелков – классики. Косолапов, Меламид – тоже классики, это второй эшелон, семидесятники. Худяков, бесспорно, классик. А вот концептуалисты к мировому искусству отношения не имеют. Это чисто наши пророки. Это срез нашей актуальности, нашего сегодняшнего.

Аслан Чехоев, меценат, создатель Нового музея:

Одни из наиболее интересных – Дима Гутов, Аладдин Гарунов (дважды номинирован на премию Кандинского). Неплохо покупают Виталия Пушницкого, Майофиса, Рагимова. Пробуют раскручивать Плюща, он художник интересный, посмотрим, что получится. Величайшим был Владислав Мамышев-Монро, думаю, рано или поздно его имя, значимость для современного искусства будут расти. Монро был уникальным явлением: обладал фантастическими артистическими данными, пластикой внутренней, человеческой, он свою пластику передавал на поверхность, в свои работы – и они становились более пластичными, чем он был сам по себе, изначально очень пластичный. До него никто так не работал – многие пытались сделать стилизацию под каких-то персонажей, но чтоб сделать это с собой и так удачно, надо было быть им с его головой и харизмой. Много проектов на стыке концепту­ализма и гламура – тоже модная тема, почему ее надо отбрасывать. «АЕСы» достигли максимального в этом плане, у них это реально большая работа: люди разных профессий объединили таланты. Как бы мы ни относились к Олегу Кулику, надо отдать ему должное: он работящий, много делающий, думающий, уходящий в философские теории. И благодаря этому комплексу добивающийся успехов. Ну и, конечно, известна Новая академия. Но тут проблема: она была создана Тимуром Новиковым, но художников его уровня среди его последователей нет. Там есть очень интересные художники (тот же Георгий Гурьянов или Ольга Тобрелутс), но внутреннего чутья, таланта, мироощущения Новикова ни у кого нет.

Владимир Овчаренко, финансист, галерист, основатель и директор галереи «Риджина»

Наиболее популярные среди состоятельных россиян художники – Виктор Алимпиев, Сергей Братков, Эрик Булатов, Владимир Дубосарский и Александр Виноградов, Константин Звездочетов, Илья Кабаков, Алексей Каллима, Валерий Кошляков, Олег Кулик, Владик Мамышев-Монро, Тимур Новиков, Борис Орлов, Павел Пепперштейн, Леонид Соков, Семен Файбисович, Иван Чуйков. Все эти имена – в истории русского искусства, оттуда никуда не денутся, цены будут только расти, рекомендация: покупать.

Марина Гисич, основательница Галереи Марины Гисич:

Среди клиентов галереи первенство по-прежнему остается за иностранными коллекционерами. Тем не менее число активной интересующей российской публики постепенно растет. Европейских клиентов в большей степени привлекает actual art, новые имена, российские же коллекционеры стремятся к покупке искусства в хорошем смысле «проверенного»: они выбирают, руководствуясь грамотным расчетом, поэтому их в большей степени интересуют художники, закрепившие позиции на рынке знаковыми выставками и отметками аукционных домов. Если ранее предпочтения русских собирателей носили больше «декоративный» характер, то есть основной целью такой покупки было украшение дома, то в пос­леднее время мы начинаем отмечать интерес к интеллектуальной доминанте в приобретаемом искусстве.

Современное искусство едва ли можно описывать в категориях «модности». Вероятно, в этом контексте можно отметить тех авторов, которые неизменно вызывают заинтересованность у большего процента аудитории. Среди искусства, представленного в нашей галерее, к такому сегменту можно отнести медиаинсталляции Марины Алексеевой, живопись и графику Виталия Пушницкого и Григория Майофиса. Цены на этих авторов колеблются от 4 тыс. до 20 тыс. евро. В крупные публичные коллекции, как правило, уходят фотореалистические полотна Керима Рагимова (в среднем 40 тыс. евро), инсталляции Петра Белого, живопись и инсталляции Владимира Кустова (10–20 тыс. евро), представителя уникального петербургского движения «некрореализм».

Наряду с этим мы продолжаем работать с поздними сериями Глеба Богомолова, одного из лидеров неофициального искусства Ленинграда 1980-х, творения которого можно уже смело отнести к классике российского modern art (20–35 тыс. евро).

Материалы по теме



21.08.2013

Источник: SPEAR'S Russia


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз