Кистью и рычагом
Личная филантропия, социальная ответственность, справедливость – новая норма жизни современного бизнеса и общества, которую больше нельзя игнорировать без последствий. А чтобы добра и блага было больше, стоит действовать не только кистью, но и рычагом, советует в интервью Владимиру Волкову заместитель председателя правления Росбанка, глава Росбанк L'Hermitage Private Banking, художник, финансист и филантроп Улан Илишкин.
Конечно, мы должны были ожидать чего-то подобного от управляющего организацией, чье название начинается со слова «Эрмитаж». За минувший год ваши живописные работы были представлены сразу на трех открытых выставках. В том числе на ярмарке современного искусства в Гостином дворе, на Art Summer в Новой Третьяковке. Наконец, на вашей совместной с дочерью благотворительной выставке-продаже «Или & Или», организованной в партнерстве с фондом «Детские сердца» Кати Бермант. Как живопись случилась в вашей жизни?
Все началось еще в детстве. Параллельно со средней школой я учился и в художественной. Дело в том, что мой отец был художником-самоучкой. Еще и генерал-майором при этом. А все генералы имеют желание реализоваться еще в чем-нибудь, в данном случае в творчестве. Так что его постоянное рисование, по-видимому, стало мне примером. В художественной школе я не был лучшим учеником, но оказался одним из немногих, кто продолжает этим заниматься по сей день.
Вы модный художник? Таковым себя ощущаете?
Мне сложно ощущать себя модным художником. Здесь другая история. Я что-то делаю в удовольствие, а людям, слава богу, нравится. За последние 10–15 лет много моих работ разъехалось по России и за рубеж. Просто круг общения большой – люди видят, чем я занимаюсь. Кто-то порекомендовал. Что-то могли увидеть в офисе Росбанка. Мы регулярно устраиваем здесь выставки-продажи, перечисляя половину вырученных средств в два благотворительных фонда. Один из них занимается социальной адаптацией выпускников детских домов, а второй – помощью детям с синдромом Дауна.
Но что касается моего публичного выставочного пути, то пока он очень короткий. Я начал реально выставляться только в этом году.
Сделать этот первый шаг было все-таки необходимо. Как это произошло?
Меня подтолкнула дочь. Она иллюстратор, выпускница Британской школы дизайна в Москве. В какой-то момент тоже начала писать картины, потихоньку выставляться. Она-то меня и дернула – в первый раз на выставку в Гостином дворе, которую организовала наша знакомая. Туда взяли четыре мои работы. У дочери – шесть. Потом так получилось, что четыре-пять ее работ отобрали в галерею Андрея Бартенева на Таганке. У меня взяли только одну – по-видимому, я был недостаточно авангарден для этой выставки. В июне случилась Art Summer, куда поехали три работы. Наконец, выставка-продажа «Или & Или». Она помогла нам собрать средства, которых хватило на оплату операций для четверых детей с врожденными пороками сердца.
В общей сложности вы продали картины на 700 тыс. рублей.
В действительности почти на 800 тыс. Уже потом что-то долетало. Звонили: мы увидели ваши публикации на Facebook, если вот эта картина не продана, то, пожалуйста, подтвердите и пришлите реквизиты фонда, куда перечислить деньги.
Как вы нашли друг друга с Катей Бермант?
Совершенно неожиданно. Дело в том, что у меня с дочерью собралось некоторое количество работ, и мы решили попробовать сделать благое дело.
Одна из подруг познакомила нас с Катей. Мы встретились, очень тепло пообщались и быстро договорились: у нее есть благотворительный фонд, у нас – картины и есть страдающие дети. С этим надо что-то делать. В результате уже через неделю Катя нашла помещение для выставки – маленькую симпатичную галерею White Room, организовала волонтеров, напечатала буклеты, информационные материалы. Через 10 дней началась развеска картин. Мне надо было только привезти работы. Коллеги с удовольствием включились в это движение. Переговорили с нашими клиентами, которые совершенно бесплатно предоставили для гостей воду, вино, пирожные, кофе. Кафе «Мишель» на Пресне высадило десант сотрудников во главе с хозяйкой. Было удивительно. И результатом, конечно, мы очень довольны.
У этой истории есть какое-то продолжение?
Например, такое. Увидев «отчет» о нашей благотворительной выставке на Facebook, один мой знакомый-фотограф захотел сделать нечто подобное. Он является президентом Ассоциации фотографов России и Индии, по полгода живет в штате Керала. Я познакомил его с Катей. Надеюсь, теперь еще какие-нибудь дети получат деньги на лечение.
Конечно, мы продолжаем выставлять и предлагать картины здесь, в офисе Росбанка. То есть это не единичная история. Немного все притормозила пандемия, но я не сомневаюсь, что традиция будет продолжена. Другое дело, что скорость создания картин гораздо меньше скорости продаж. Чтобы делать это регулярно, надо вообще-то больше писать, пополнять запасы.
Запрос на справедливость
Участие Росбанка в благотворительных, социальных проектах – часть корпоративной культуры. Как она сформировалась?
Росбанк очень давно этим занимается. Вот, например, в прошлом году мы собрали 450 кг использованных батареек. Я как услышал цифру, был потрясен. До пандемии мы всем офисом, включая меня, восемь лет подряд участвовали в благотворительных забегах. Средства от них шли в копилку благотворительных фондов на поддержку детей с синдромом Дауна и на развитие дворового спорта среди детей из малообеспеченных семей – это фонды «Синдром любви» из Москвы и «Хорошие истории» из Самары. В последний раз мы так собрали около 2 млн рублей. А за весь период проведения – более 14 млн рублей для фондов и их подопечных. Сотрудники группы Société Générale в России в этом участвовали.
Поддались культурному влиянию вашей французской материнской компании?
Во всей группе Société Générale есть очень большая и длительная история благотворительности, поддержки людей с инвалидностью. И мы эту культуру переняли. Например, если вы подойдете к нашим банкоматам, то увидите, что там есть определенные, как сейчас модно говорить, фичи. Они позволяют людям с ограниченными возможностями, в том числе слабовидящим, провести операцию. То же самое, если вы зайдете к нам на сайт, там будет дополнительная кнопка для людей с ограничениями по зрению. У нас мобильное приложение адаптировано под это. И так далее.
Я, как цинично настроенный скептик, могу вам сказать, что это просто работа на имидж банка, на расширение клиентской аудитории за счет людей с ограниченными возможностями. Что скажете?
Это, безусловно, очень важная аудитория. Но если уж мы встали на позиции циников, то отмечу, что доход банка от работы с этой аудиторией небольшой. Будем откровенны: инвалиды у нас по объективным причинам чаще всего зарабатывают не много. Соответственно, для банка их обслуживание – социальная функция. Но она все более и более важна. Косвенно это очень сильно влияет на наш собственный бизнес и на понимание нашего места в обществе.
Каким образом?
Посмотрите на новое поколение. У них другая ментальность. Для них социальная справедливость, социальная ответственность не пустой звук. Те, кто помоложе, кто не так циничен, как мы с вами, немного по-другому смотрят на эти вопросы. У них здесь очень высокие требования, и мы с этим сталкиваемся постоянно.
То есть говорят так: не пойду работать в Росбанк, если там не занимаются социальными темами? Что-то в этом духе?
Говорят так: я с удовольствием пойду работать в Росбанк, но задам вопрос, а что они делают социально значимого помимо того, что просто зарабатывают деньги? Что еще я могу в этой большой корпорации сделать полезного? Как еще я могу самореализоваться? Как мне организация в этом помогает?
Насколько я понимаю, за право работать в Росбанке существует конкуренция. Вы просто циников не можете к себе набрать?
Чтобы к нам попасть, действительно надо постараться. Хотя, конечно, есть позиции, на которые мы ищем сотрудников. Но если говорить о том, есть ли со стороны людей состоявшихся запрос самореализоваться в чем-то еще, то, безусловно, есть. Это касается и сотрудников, и клиентов, среди которых у нас очень много молодежи. И это нарастающая волна. Потому что у людей состоявшихся желание отдавать больше увеличивается. Оно растет также потому, что это сказывается все больше и больше на уровне экономики.
То есть?
Запрос на справедливость и прозрачность, заботу о слабых уже сформирован обществом. И это касается бизнеса напрямую. Если бизнес не будет всерьез заниматься социальными проектами в России, то, возможно, потеряет важное конкурентное преимущество. Постепенно, с ростом интереса к этой теме общества, инвесторов, клиентов, это становится критическим фактором выживания компаний.
Например?
Сейчас важно быть экологически ответственным, корпоративно ответственным, социально ответственным. Есть мировые рейтинги на эту тему. Вас посчитают. Вы часто сейчас увидите аббревиатуру ESG, которая расшифровывается просто: Ecology, Social, Governance. Вложения в мировые фонды ESG выросли в первом полугодии 2021-го на 20 млрд долларов по сравнению с 10 млрд долларов за тот же период годом ранее. У нас каждый член правления Росбанка имеет KPI в области корпоративной социальной ответственности, исполнение которого связано с реализацией стратегии банка в области ESG. У меня тоже такой есть.
Батарейки в него входят?
Батарейки – нет, потому что вряд ли я принесу много батареек. Но в этом году моя задача – минимум 7% объема инвестиционных продуктов, которые мы продаем, должны быть с рейтингом ESG. Каждый дает максимальную эффективность в том, в чем он профессионал. Соответственно, движение в эту сторону идет. Никуда мы от этого не денемся.
Вишенка на торте
Вы ощущаете рост клиентского интереса к этой теме?
Да. Например, мы видим это по фокус-группам, куда интегрируем вопросы корпоративной социальной ответственности и благотворительности. Кроме того, мы видим растущий спрос на инвестиционные продукты с социальной составляющей, которые мы предлагаем.
Что это за продукты?
Первый такой продукт – полисы инвестиционного и накопительного страхования жизни с благотворительной составляющей, которые мы сделали совместно с «Росбанк Страхованием». Процесс настроен так, что часть комиссии, которую банк получает с продажи таких продуктов, переводится на благотворительные цели. Клиента мы заранее информируем: выбирая продукт с благотворительной составляющей, вы даете банку и страховой компании поручение на перечисление части полученного комиссионного дохода в несколько благотворительных фондов, с которыми мы сотрудничаем. В декабре прошлого года мы направили в фонды первый полученный таким образом 1 млн рублей.
Разве не качество самого продукта является определяющим для клиента?
Безусловно, это первое, на что он обращает внимание. Но, как всегда, есть нюанс, маленькая тонкость. Многие люди, может быть, и задумываются сделать благо, но нужно некое организационное усилие – найти, где и как это сделать. А тут им помогают с организацией, говорят: вы покупаете инвестпродукт, который вам нравится, а в нем еще есть такая приятная составляющая, которая даст вам возможность почувствовать себя внутренне лучше. Это вишенка на торте нашего самоощущения быть нормальными людьми.
То есть, как циники, вы опять играете на человеческих психологических нюансах?
А что в этой жизни без психологических нюансов? Мы скорее не циники, мы прагматики. Но все, что мы делаем, совершается только с чувством человеколюбия, через позитив. Мы абсолютно прозрачны и честны с собой и своими клиентами. Только так выстраивается доверие. А это главное в нашей деятельности. Нам всем очень нравится думать о себе лучше, чем мы думали о себе раньше. Это наш внутренний запрос. И мы помогаем клиенту это сделать – почувствовать какую-то дополнительную значимость, внутреннее тепло от того, что сделал что-то хорошее.
Инвестиционные продукты ESG, о которых вы сказали, это тоже плюс-минус благотворительность или на них все-таки можно заработать?
Продукты с ESG – такие же зарабатывающие, как и все остальные. Дело в том, что компании, которые могут тратить дополнительные средства на экологию, развитие социальной среды, совершенствование управления, то есть на те самые компоненты ESG, по определению более надежны. Кроме того, в мире потихонечку включается механизм штрафования. Раньше это было таким детским лепетом, но сейчас экологически грязные, социально безответственные компании все больше будут подпадать под различного рода ограничения. Это могут быть как новые регуляторные правила, например стандарты или налоги, так и давление со стороны инвесторов и потребителей, постепенно отказывающихся иметь дело с компаниями, не соответствующими их ожиданиям в области устойчивого развития. В Группе Société Générale проделали большую работу, отрейтинговав мировые компании из инвестиционного списка по критериям ESG. Когда мы формируем какой-то инвестиционный продукт, делаем что-то с акциями или облигациями той или иной компании, мы обязательно смотрим на эти рейтинги. Соответственно, заработать на таких инвестиционных продуктах можно, причем с большей надежностью.
Как этот отбор по ESG-компоненте действует на практике?
Например, не так давно Société Générale объявила, что больше не будет кредитовать предприятия, связанные с добычей угля, угольной энергетикой. Группа планирует выйти из таких проектов к 2030 году для компаний с активами в Европейском союзе или ОЭСР и к 2040 году – для остального мира. Или мы как финансовая группа не работаем с компаниями, которые используют детский труд.
Звучит эффектно, но много ли таких компаний в мире?
Посмотрите на Азию. Кто бывал, к примеру, в Китае во время их бурного роста, тот знает, как порой там было устроено производство. Мне рассказывала одна из клиенток из фешен-индустрии: когда она впервые приехала в Китай и увидела этот рабский труд на фабриках, то сразу решила, что не хочет иметь с этим ничего общего. Ей пришлось пожертвовать доходностью, но она жестко отбирала, с кем работает, а с кем – нет. Со временем таких примеров будет только больше.
Принцип рычага
Хорошо, два слова об инфраструктуре благотворительности. Одна из модных тем сейчас – поддержка НКО. Вы как-то в этом участвуете?
В прошлом году мы создали дочернюю УК «РБ Капитал», которая будет предлагать продукты в области управления активами для потребностей любых клиентских сегментов Росбанка, в том числе некоммерческим организациям. При этом наши эксперты организуют консультации для НКО в рамках образовательной программы «Начни иначе» для социальных инклюзивных проектов (pro bono-волонтерство), которую Росбанк реализует совместно с Импакт Хаб. Наравне с другими привлеченными экспертами мы делимся с НКО профессиональными знаниями из совершенно разных областей – финансового планирования, маркетинга, PR, управления командой и других направлений. Оказывая поддержку НКО и социальным предпринимателям, банк способствует формированию финансовой устойчивости партнеров.
И какой результат?
Число проектов, которые мы сопровождаем, за это время выросло в 2–3 раза. При этом сами они стали в 3–10 раз более доходными по сравнению с тем, какими были вначале. Потому что у нас есть опыт. У нас есть клиенты, экономические модели. Соответственно, мы можем помочь этим людям.
Это тоже ваш бизнес?
Мы не зарабатываем на нем. Это наша волонтерская программа.
Как это происходит? К вам с улицы стучится НКО и вы бесплатно помогаете?
Именно так. Приходят, говорят: вот у нас есть такой-то проект, нам нужна помощь вот в этой части. И мы помогаем.
Вы просто святые.
Ну, слушайте, это же интересно. Вот ты каждый день занимаешься рутиной, а тут такое необычайное и полезное дело. Засобирался было вечером домой, но так и не уходишь. Кстати, мы же ради этого в прошлом году открыли экологический офис в «МоскваСити» – четыре этажа сплошной экологии. Почему я о нем заговорил: была задача создать офис, из которого не хочется уходить. Просто мы все говорим про баланс работы и жизни, но его можно решать по-разному. Можно меньше работать и больше отдыхать, а можно чувствовать себя на работе, как будто ты отдыхаешь. Для этого надо создать правильную атмосферу.
Про ваших сотрудников, которым жить теперь на работе, не спрашиваю. А что клиенты? Оценили?
Так получилось, что мы открылись в начале прошлого года, в разгар пандемии, поэтому поначалу там было не особенно многолюдно. Но потом клиенты очень полюбили туда приходить. Некоторые сейчас даже просят нашу экспертизу, чтобы создать у себя что-то подобное. Руководитель административного департамента банка регулярно проводит экскурсии для топ-менеджеров компаний и VIP-клиентов в башне. Вообще, ковид многое поменял, конечно. Очень прочистил мозги. Кстати, в смысле социальной защиты и благотворительности мы в пандемию тоже оказались молодцы.
Как именно молодцы?
Когда начинается подобный апокалипсис, многие не знают, что делать. Мы сами за две-три недели весь персонал отправили на удаленку – оснастили ноутбуками и прочим. Также мы, как социально ответственный банк и понимая, что надо делать что-то конкретное для населения, подписали соглашение с «Русфондом». Решили, что в первую очередь надо поддержать медицинских работников, которые потом будут лечить остальных. Это как в самолете: вначале надень кислородную маску на себя, а потом дай подышать ребенку. Здесь то же самое. Мы финансовая организация и тему рычага знаем хорошо – надо прикладывать усилия там, где они увеличатся многократно. В общем, запустили большую волонтерскую программу, достаточно существенные деньги выделили на закупку лекарств, средств индивидуальной защиты, масок, оборудования.
Кроме того, в мае прошлого года с одним из наших клиентов и при помощи департамента здравоохранения города поставили воду для медперсонала в 50 клиник Москвы.
На бутылках было написано «Росбанк»?
Нет. Для нас самореклама в такой ситуации не была важна. Но для клиента это было хорошо. Наше дело было организовать доступ в клиники, что мы и сделали. Когда приходят клиенты с такими запросами, приятно помочь.
Хорошо, в завершение нашего разговора: какие проекты на радаре Улана Илишкина – художника, финансиста, благотворителя?
Творческая часть, с которой мы начали, продолжается. Как только будет набрана критическая масса картин и последует интересное предложение, конечно, с удовольствием пойду в такой проект.
Что касается банка, то к 2025 году я должен иметь в инвестиционном портфеле не менее 25% проектов с социальной составляющей против нынешних 7%. Но я уверен, что мы к этой цифре подойдем раньше, года через два-три. Просто мир движется быстрее в этом направлении. Поэтому по Росбанк L’HERMITAGE Private Banking тоже никаких сомнений нет: традиции благотворительности, социальные проекты, социальные инвестиции будем продолжать.
Очень большая малая энергетика. Часть вторая
В продолжении своего большого интервью владелец ярославской инжиниринговой группы ПСМ («Промышленные силовые машины») Андрей Медведев рассказывает WEALTH Navigator о будущем децентрализованного энергоснабжения и объясняет, как наступившая эпоха рынка качественного производителя и его личный невротизм заставят компанию расти и сделают его миллиардером.
Очень большая малая энергетика
Ярославская инжиниринговая группа ПСМ («Промышленные силовые машины») – одна из самых амбициозных компаний российского энергетического машиностроения. Она занимается самостоятельной разработкой и производит дизельные генераторы, насосное оборудование, силовые приводы и спецтехнику, собираясь наращивать темпы роста и развиваться за счет покупок недостающих компетенций. В первой части своего большого интервью основатель и генеральный директор ПСМ Андрей Медведев рассказывает WEALTH Navigator о санкциях и ограничениях, правилах управления бизнесом, планах на M&A, первом общении с инвестбанкирами и вопросах к индустрии private banking.
«Жду, когда в радиобизнес придут диджитал-бренды»
Роман Емельянов – об инвестиционном потенциале радио, человечности российских медиаменеджеров и появлении диджитал-брендов в радиобизнесе.
Прагматичный романтик, седлающий единорога
Максим Спиридонов – редкий для России тип стартап-менеджера и технологического предпринимателя, сумевшего пройти все ступени классического венчура – от создания компании до ее продажи стратегическому инвестору. Последние два года, после выхода из «Нетологии-групп», которую Максим создал и развивал в течение 10 лет, он строит сообщество предпринимателей особого склада и новую децентрализованную корпорацию, которая – он надеется – может стать «единорогом». Как научиться оседлывать тренды, почему бизнес не может быть только о деньгах, но обязательно – с романтической подкладкой внутри и при чем здесь глобальная проблема одиночества, он рассказал в интервью Владимиру Волкову.
Очень большая малая энергетика. Часть вторая
В продолжении своего большого интервью владелец ярославской инжиниринговой группы ПСМ («Промышленные силовые машины») Андрей Медведев рассказывает WEALTH Navigator о будущем децентрализованного энергоснабжения и объясняет, как наступившая эпоха рынка качественного производителя и его личный невротизм заставят компанию расти и сделают его миллиардером.
Левые и правые технологического спектра
Руслан Юсуфов спорит с Марком Андриссеном, Сэмом Альтманом, Сундаром Пичаи и Брайаном Чески, предсказывает протесты новых луддитов и пытается понять, «каким будет столкновение идеального видения будущего ИИ с реальностью его реализации».
Экономика и венчур. О чем писали в блогах
Финансы стремительно токенизируются, новые цифровые активы так или иначе используют почти все финансовые организации, установили исследователи GDF. Ценность сети – будь то блокчейн или нетворкинг – в количестве участников, напоминает предприниматель Джейсон Розенталь. Сэм Альтман из OpenAI полюбил разговаривать с компьютером после запуска новой языковой модели. Венчурный капиталист Чамат Палихапития исследует, как меняется роль медиа и их влияние на потребителей. Автор «Глобального неравенства» экономист Бранко Миланович вспоминает издания, которые он любил читать в разные периоды жизни, и сокрушается, что в нью-йоркском метро уже не встретишь человека с газетой.
Экономика и венчур. О чем писали в блогах
Инвесторы и исследователи размышляли, как государствам регулировать искусственный интеллект, чтобы соблюсти социальную справедливость и избежать усиления неравенства. Экономисты прощались с отцом поведенческой экономики, нобелевским лауреатом Даниэлем Канеманом, который умер 27 марта в возрасте 90 лет. Другой нобелевский лауреат, Жан Тироль, посмотрел на риски и возможности криптовалют беспристрастным взглядом экономиста. А гуру менеджмента Ицхак Адизес написал в своем блоге о простых радостях.
Оставить комментарий