Всякий раз, когда мы заканчиваем очередной год, пытаемся спрогнозировать, что станет интересным с точки зрения инвестирования в следующем. Для небогатого на истории российского рынка этот подход очень даже работает. Например, в 2018 году фокус на экспортерах позволил нам довольно быстро восстановиться за счет выигрышного положения компаний от девальвации рубля в отсутствие кризиса в мировой экономике, а следовательно, высокого дивидендного потока.

В 2020 году мы ожидали замедления экономического цикла и заранее сделали акцент на секторах, ориентированных на внутренний спрос. По счастливой случайности именно они оказались бенефициарами в разгар пандемии. Однако, если разобраться более детально, это не было случайностью. Компании, ориентированные на внутренний спрос, начали переход к цифровой трансформации раньше, нежели остальные, в силу того, что он был востребован самими потребителями. Конкуренция за потребителя вышла из ценовой плоскости и сфокусировалась на удобстве: мобильные приложения, мобильная или адресная реклама, доставка на следующий день, автоматизация многих процессов, позволя­ющая потребителю решить свои проблемы без очередей или с помощью чат-ботов в любое время суток из любого уголка земли. Те компании, которые раньше всех прислушались к потребностям потребителей (то, что мы называли внутренними драйверами роста), оказались сильнее в пандемию, более того, они оказались бенефици­арами ситуации.

Тем не менее, возвращаясь к прогнозу на следующий год, можно процитировать мнение глобальных инвестбанков, которое является практически консенсусом, про ротацию денежных потоков из историй роста в циклические сектора на фоне появления эффективных вакцин против коронавируса. Значит, экономика готова к открытию, а мы оказались в начале нового экономического цикла с низкими ставками, низкими мультипликаторами и отсутствием инфляции (не будем погружаться в медицинские дискуссии, оставим это профессионалам). Выглядит привлекательно, но все ли мы учли? ESG (environment, social, governance) становится все более влиятельным фактором на фондовом рынке. Еще несколько лет назад мы могли со скепсисом сказать, что это дань «зеленой» повестке, когда компании декларировали, что не используют труд детей, а канцелярские ручки, применяемые в офисе, биоразлагаемые. Однако инвесторы все большее внимание уделяют пресловутому ESG, а компаниям ничего не остается, как все больше соответствовать новым стандартам. Почему компании не могут позволить себе игнорировать новые веяния? В первую очередь это те, кто конкурирует за рынок капитала. Высокий рейтинг ESG для инвестора означает низкую вероятность скандалов и судебных исков, которые могут вылиться в штрафы за то, что компания не должным образом относится к собственным сотрудникам, окружающей среде и потребителям. А значит, это может отразиться на капитализации компании и привлекательности для инвестора.

В свое время мы называли это улучшением качества корпоративного управления, то есть триггером роста для акций компаний. С мая 2021 года в европейском законодательстве ESG переходит в регуляторную плоскость вне зависимости от инвестиционной декларации управляющих компаний и фондов. Однако я хотела бы обратить внимание, что компании IT-сектора США имеют относительно невысокий ESG-рейтинг. Более того, если мы вспомним скандал с Facebook и Cambridge Analytica, отметим, что акции практически не отреагировали, а в скором времени восстановились и продолжили свою восходящую динамику. Таким образом, компании, в меньшей степени зависящие от рынков капитала и имеющие денежную подушку, пока не в полной мере озадачены соответствию рейтингам.

Однако мир меняется, и утечка топлива на объекте «Норильского никеля» стала громкой историей, приведшей к снижению стоимости акций, несмотря на оперативно принятые меры. Кроме грозящего компании штрафа, инвесторы заговорили о недостаточном инвестировании компании в экологию и модернизацию, что трудно было себе представить еще пару лет назад. Как итог, основная повестка capital market day, проведенная «Норильским никелем» в начале декабря, была посвящена ESG.

Стоит ли нам принимать во внимание ESG как нечто, вли­яющее на стоимость акций? Я бы взглянула на этот аспект под другим углом. Новое поколение склонно выбирать нематериальные ценности. Оно отказывается от мяса, натурального меха или натуральных бриллиантов, ездит на самокатах и считает свой карбоновый след. Новое поколение требует от политиков декарбонизации энергетического сектора, и это, на мой взгляд, подстегивает компании вкладываться и развивать принципиально новые технологии. «Инвесторы и деньги циничны», – всегда говорили мы и продолжаем повторять. Но когда-то Леонардо ди Каприо снялся в фильме «Кровавый алмаз» и захотел изменить мир, проинвестировав в стартап Diamond Foundry. Сам ди Каприо активно выступает против добычи натуральных камней.

Так, шаг за шагом мы подошли к осознанному, этичному инвестированию, когда отношение инвесторов к окружающей среде, рабочей силе и потребителям становится критически важным для конкуренции компаний в инвестиционных портфелях. Я бы отметила, что такое направление создает революционные предпосылки во многих отраслях (энергетика, электромобили, питание, искусственные материалы), когда новые технологии способны если не убить отрасль, то кардинально ее трансформировать. Вот на чем мы хотели бы также сфокусироваться в своей стратегии на будущий год, чтобы не пропустить интересные тренды. Кроме того, мы считаем, что, несмотря на существенный сырьевой фокус, российские компании имеют шанс обрести вторую жизнь и место в «новой» экономике. Думают ли они об этом, мы узнаем в следующем году, когда первые лица будут выступать на наших вебинарах.