Эффект бабочки
Этой весной Гари Татинцян привез в Москву Дэмиена Херста. Самый богатый из ныне живущих художников, по мнению владельца Gary Tatintsian Gallery, чудовищно недооценен. О том, почему Херст – про жизнь, а не про смерть, о связке «художник – коллекционер» и изнанке арт-рынка галерист рассказал SPEAR’S Russia.

О русских коллекционерах
Нельзя сказать, что среди русских нет коллекционеров: у Владислава Доронина великолепное собрание, у Романа Абрамовича; Виктор Пинчук делает потрясающие выставки. Коллекционеры есть, просто мы об этом мало знаем. Я не знаю, например. У меня по большей части западные клиенты, я продаю там. И если среди них есть русские, то это те, кто давно живет в Европе или Америке. Мои клиенты – системные покупатели, ищущие определенный класс работ. Еще я много работаю с аукционами, предпочитаю их прямым продажам.
Вообще все зависит от художника: есть хороший художник – появляются и умные коллекционеры. Нет его – не будет умных коллекционеров. Они убегут, пойдут набираться ума там, где есть среда и образование. Китайцы убежали на Запад. Кстати, кураторов тоже воспитывают умные художники. След в истории оставляется не по рекордным продажам, а по тому, как ты повлияешь на следующую генерацию художников, на их
мировоззрение.
Об арт-сообществе
Ты должен быть в курсе того, что творится, уметь смотреть со стороны, анализировать, критически подходить к самому себе, понимать, куда ты хочешь прийти и какой ценой. А принадлежать к какому-то сообществу совершенно необязательно. Потому что в массе своей оно очень консервативно, как и публика, кстати. Абсолютно не надо нашей публике мимикрировать под камуфляж западного шоу-бизнеса, который называется арт-бизнесом.
О спекуляции прекрасным
Я начал продавать Кристофера Вула за 150–200 тыс. долларов, первые работы Джорджа Кондо продал за 40 тыс. Когда цены кратно вырастают, люди начинают продавать – так советуют хедж-фонды, предрекающие большой доход. Когда начался кризис 2008 года, продажи искусства все еще демонстрировали хорошие показатели, и многие хедж-фонды просто сделали из него новый инвестиционный портфель.
Сегодня коллекционирование, по сути, стало спекулятивным, главное – продать и получить маржу. Нет человека, который скажет: «Я взял и ни за сколько не отдам», – всегда есть вопрос цены, за которую он расстанется с вещью. Коллекционирование превратилось в дополнительный инвестиционный инструмент: все покупают с целью перепродать дороже. И те, кто имеет миллиард, так и смотрят на искусство: осенью покупают, а весной продают.
На рынке появляются десятки раздутых имен, многие художники, за которых сегодня отдают миллионы, должны стоить не больше 100 тыс. Но постепенно они падают в цене или вообще исчезают с рынка. Вот стоил Дэн Коэн 1,5 млн долларов, а теперь за 50 тыс. продается. Потерять деньги на арт-рынке необыкновенно легко.
Если вы решили здесь инвестировать, нужно пройти определенный путь знаний, ошибок, чтобы почувствовать, когда больно, а когда – нет. И сделать выводы – возможно, полностью довериться одному профессиональному дилеру, который сам для себя на этом поприще много сделал. Тогда его советы можно применять и по отношению к себе. Надо инвестировать в искусство, правильно отобрав материал. Это может принести от 50 до 100% годового дохода, а возможно, и больше. А многие художники до сих пор не достигли своей реальной цены. Вот Дэмиен Херст – явно сегодня один из самых недооцененных художников.
О недооцененном Танатосе
Непрофессионализм некоторых аукционов и некоторых галеристов, то общее словоблудие, царящее на арт-рынке, привели к тому, что Херст сам испортил себе репутацию, и его работы в определенный период времени сильно упали в цене. Я уверен, что его выставка в Венеции станет очередным прорывом. Он натренировался за эти прошедшие 10 лет. Херст – как боксер, который много падает, но продолжает боксировать и, упав, становится еще опаснее. Он знает, когда подняться и драться дальше. Херст – это философия, и продавать такое искусство сложнее, чем просто обои для стен, которые производят множество художников.
Когда ты говоришь «Дэмиен», в голове автоматически выскакивает «Херст». Среди десятков и сотен художников, одновременно находящихся в том же поле внимания, только один стал мировым брендом, явлением в искусстве. А что остальные? Они, как часы, полежали на прилавке около золотых, но золотыми оттого не стали. А Херст был и есть. Он обладает невероятным магнетизмом, который никуда не делся с годами, напротив, даже усилился. Все его работы помнят сейчас и будут помнить позже – это и есть та мистика, которая вообще называется искусством.
Искусство Херста тактильное и сексуальное. Оно про величие природы, величие любого живого существа. Это может трогать и умилять, а может отталкивать. Отторжение возникнет, потому что современный человек разъединен с природой. Раньше наши родители использовали любую возможность отправить нас в деревню, чтобы мы могли срывать овощи и фрукты прямо с кустов и деревьев, видеть животных, все природные процессы, от рождения до смерти, – ведь мы тоже их часть. Сегодня урбанизация достигла максимума, и мы тянемся к природе. Но и пугаемся, когда Херст показывает нам ее.
Вообще надо пошире открывать глаза. Знаете, когда уличный художник рисует портрет, он прищуривается, чтобы вглядеться в черты лица своей модели. Мы не видим вещи, которые вне определенного поля зрения, вне музея. А на жизнь, искусство и работы Херста надо смотреть широко открытыми глазами.
Источник: SPEAR'S Russia #5(68)
Поход в театр как путь к процветанию общества

Театр в России – не спорт: государство обычно не требует от больших компаний его поддержки, да и спектаклем редко можно вызвать немедленный патриотический подъем, как это случается в случае «победы наших». Между тем многие театральные проекты и инициативы осуществляются в России на спонсорские деньги, и даже бюджет «Золотой Маски», национальной театральной премии, больше чем наполовину формируется из средств партнеров и частных меценатов. Зачем бизнесу театр, конкурирует ли он со спортом за спонсорские деньги и почему для стабильного развития и процветания всего общества каждому из нас надо в театр ходить, в интервью SPEAR`S рассказывает генеральный директор «Золотой Маски», директор Театра Наций Мария Ревякина.
Работа на вечность

О том, как меняется жизнь коллекционера, когда он решает создать собственный музей, о подводных камнях на этом пути, важности долгосрочного планирования и о том, что происходит на рынке антиквариата, рассказывает Давид Якобашвили, член бюро правления Российского союза промышленников и предпринимателей, президент ООО «Орион Наследие», учредитель музея «Собрание».
Защитный актив для влюбленных

Модернистская советская фотография не будет терять свою ценность. Коллекционировать ее стоит, если у вас есть деньги, информация и вкус. При наличии первого, второе и третье можно купить. Однако Алекс Лахман уверяет, что чистая прагматика в этом деле вредна.
Пять копеек к 120 000 долларов, которые все обсуждают

Сергей Попов – про справедливую цену на фрукты, тонкие художественные высказывания и критику партиципаторного искусства.
Джо двуликий

Президентство Джозефа Байдена приведет к пересмотру внешней политики США по ряду ключевых вопросов, включая отношения с Россией. Подобно древнеримскому богу Янусу, она может оказаться двуликой. Хорошая новость в том, что странам не обойтись без более тесного диалога, замечает Ариэль Серджио Гёкмен-Давидофф, член Совета директоров Российско-швейцарского форума, в колонке специально для SPEAR’S Russia.
Символика русского парада, или как правители России стали главными завоевателями своей страны

SPEAR`S Russia дает урок истории, ведь иногда прошлое, исторический опыт и сюжет помогает ответить на важнейшие вопросы про настоящее. В этом номере Наталья Шастик рассказывает историю русских парадов как главной церемонии отечественной монархии.
Тревога, вирус и белая обезьяна

Период самоизоляции в Москве завершился, но вирусологи не исключают вторую, осеннюю, вспышку коронавируса. Яков Кочетков, клинический психолог, директор Центра когнитивной терапии, предложил на Spear’s Club способы сохранить бодрость духа и принимать эффективные решения во время пандемии.
Я - город

Заседание очередного Spear's Club состоялось еще в мирное время - незадолго до того, как пресловутая пандемия отсекла нашу глобализованную аудиторию от привычной возможности глобализованную аудиторию от привычной возможности перемещаться между странами и даже в более узком пространстве - внутри собственного города. Отличный момент, чтобы порассуждать на тему городской социологии с ее признанным знатоком Виктором Вахштайном. Это дискуссия о том, что такое мы в городе, и что такое город в нас.
Оставить комментарий