Мы втянуты в продолжительный деловой спор и готовы взорваться от гнева. Вероятно, ваш оппонент – партнер по бизнесу или кто-то, кого вы раньше считали другом. Затаив обиду, вы с нетерпением ждете своего часа в суде. Так, должно быть, чувствовал себя Борис Березовский, начиная свой тщеславный поход против Романа Абрамовича, принесший так много денег топовым лондонским адвокатам и, возможно, способствовавший развитию у истца суицидальных наклонностей. Но что, если бы стороны не пошли в суд, а договорились воспользоваться услугами медиатора? Ежегодно рассматривающие более 8 тыс. случаев из области гражданского и торгового права, медиаторы – невоспетые герои, ограждающие от судов потенциальных истцов и ответчиков.

«Урегулированием спора в Британии заканчиваются около 90% медиаций, 70% из них – в день проведения, и урегулирование значит заключение обязывающего соглашения, которое может быть исполнено принудительно, как распоряжение суда», – говорит Эндрю Хильдебранд, ставший аккредитованным медиатором в 2006-м и разрешающий серьезные конфликты с 2010 года. «С практической точки зрения медиация – очень простой, быстрый, недорогой и довольно спокойный процесс», – поясняет он.

«Работает она, наверное, потому, что опытный медиатор обязан уметь объяснять динамику происходящего практически так же, как это делает консультант по вопросам семьи и брака, работая с враждующей парой, – рассказывает Хильдебранд. – Медиация очень хорошо работает, когда правовые аспекты не совсем ясны и когда к ним примешаны чувства или отношения: при спорах о наследстве, конфликтах соседей, партнеров или соинвесторов – везде, где финансовое решение не является панацеей и в спор вплетаются отношения. Медиация помогает добраться до сути таких конфликтов, равно как и найти бизнес-решение».

У нее много преимуществ, отмечает специалист. Его слова подтверждает ряд исследований, которые свидетельствуют, что медиация вчетверо быстрее и вчетверо дешевле судебного разбирательства. «К тому же медиации в области торгового права в Британии занимают день, в который все и разрешается, тогда как судебный процесс может длиться три-четыре года. Я знаю один случай, когда в конце года дело попало в суд, а спустя полгода по нему все еще не было решения. Не думаю, что, начиная судиться, люди понимают, что все может так запросто и надолго затянуться или что затраты на возбуждение дела зачастую превышают размер иска».

Беда в том, что тяжбы выжимают людей, как лимоны, комментирует Хильдебранд: «Это колоссальная лотерея. При наличии королевского адвоката и веских, по его мнению, доводов в вашу пользу шансы выиграть дело – 66%. Это не значит, что вы получите все, что хотели. Суд может удовлетворить иск лишь частично, и проигравший покроет две трети всех расходов. В большинстве случаев у вас будет 50-процентный шанс выиграть 50% иска».

В качестве примера специалист приводит историю, которая произошла пару месяцев назад. Шел конфликт на 300 тыс. фунтов, причем совокупные юридические издержки участников на тот момент составляли уже 800 тыс. Если бы дело дошло до судебного разбирательства, эта сумма выросла бы до 1,5 млн. При этом средняя стоимость однодневной медиации – 2,5 тыс. фунтов. Медиаторы поопытнее могут брать в день около 4 тыс. Ставки варьируются в зависимости от сложности претензий, их размера и числа вовлеченных сторон.

Силовая борьба

Хильдебранд наблюдал ситуации, в которых у одной из сторон были высокие шансы выиграть процесс, но настоящая проблема заключалась в том, что другая сторона испытывала трудности с деньгами и, вероятно, не смогла бы заплатить ни при каком раскладе. Так зачем же им вообще судиться? Еще один возможный сценарий: у стороны есть весомые доводы, однако тяжба может активировать банковский ковенант. «Влезая в драку и паля из всех ружей, люди не думают о последствиях. Отжать нажатую кнопку очень непросто. Это как игра в покер: шансы и риски постоянно меняются. Не факт, что исходные условия будут актуальны два или три года спустя», – предупреждает эксперт.

Часто участники берут с собой на медиацию солиситоров и даже королевских адвокатов. И хотя последние превосходно разбираются в сложных правовых вопросах, немногие обратятся к ним за тем, чтобы решить свою проблему. Медиатор внимательно выслушивает каждую из сторон, чего королевский адвокат никогда не сделает. Это очень важно с точки зрения психологии: люди должны чувствовать, что вы их слышите и понимаете, чего они хотят. Вначале обе стороны одинаково несчастны и взбудоражены, а их рассказы звучат одинаково правдоподобно. Иногда сложно поверить, что они когда-то были вместе или говорят об одной и той же сделке или проблеме.

«Главное, сделать так, чтобы люди думали, чего хотят достичь, потому что, начиная судиться, они обычно зацикливаются на том, что правильно, а что – нет, и противопоставляют себя друг другу. Иногда, как ни странно, люди судятся по два-три года, не зная толком, что им нужно», – делится мыслями Хильдебранд.

Медиация позволяет разрешить спор конфиденциально, не привлекая внимания СМИ, что позволит сохранить не только репутацию, но и отношения. «Во время медиации можно говорить что угодно, свободно рассказывая о своих опасениях, и ничего не будет использовано против вас. Плюс можно достичь соглашения, не создавая прецедент, и тем самым решить данную конкретную проблему, не делая себя уязвимым перед аналогичными претензиями», – объясняет медиатор.

Улаживание

Индустрия медиаций не очень умеет себя рекламировать, а адвокаты не особо заинтересованы предлагать ее как стратегию. «Бизнес, похоже, не знает о ней, что весьма удивительно, – указывает Хильдебранд. – Не каждый медиатор – адвокат, и не из каждого адвоката вый­дет хороший медиатор». Профессиональную аккредитацию можно получить в разных местах, и потенциальным клиентам рекомендуется проверять ее наличие. Большинство топовых медиаторов работают через специальных провайдеров, подобных актерским агентам. Интересы Хильдебранда, например, представляет In Place of Strife and Jams International.

«Что мне кажется странным, – отмечает он, – так это то, что в конце медиации как минимум одна из сторон говорит мне: “Хоть к нормальной жизни смогу вернуться”. Вначале я этого не понимал. Это чрезвычайно большой стимул к разрешению споров. Единственное, почему медиацию не используют, – это, наверное, неосведомленность».