Беседа со знатоком. Глеб Давидюк


Заместитель председателя правления ФГ БКС по розничному бизнесу Станислав Новиков начинает новую серию интервью в SPEAR’S Russia. Его собеседниками будут становиться настоящие инсайдеры, тяжеловесы, влияющие на повестку дня в своих областях. На самые первые вопросы ответил глава iTech Capital Глеб Давидюк.

17.11.2017





Глеб, помню один давний материал, в котором ты рассказывал про private equity и сам себя назвал Бабой-ягой этого рынка. Ты все еще она или уже ­Кощей Бессмертный?

Ну конечно же, я уже давно не Баба-яга, на Кощея Бессмертного тоже пока не претендую, однако в этих аллегориях есть определенная логика: в нашу индустрию приходят с ощущением сказки, и за годы работы неминуемо сталкиваешься с огромным количеством негодяев.

Не все фонды долго прожили, а ты не вылетел и преуспеваешь на этом рынке уже лет 20.

Я действительно «староват» – с 1995 года в индустрии, однако, как у нас говорят: «…Private Equity is an industry with high barriers to entry as well as high barriers to exit…» C возрастом и профессиональным опытом приходит мудрость, умение уступать, что в нашей профессии – одно из самых главных достоинств.

Само слово «венчур» несет сегодня много негативных коннотаций: это не гарантированная доходность, это чистый риск. Почему же мы должны на это соглашаться?

Инвестируя в венчур, нужно понимать, что это определенная категория активов, которая так или иначе несет в себе высокую степень риска, поэтому его не может быть мало или слишком много, его должно быть ровно столько, сколько позволяет принять ваша инвестиционная стратегия. И ты, конечно, больше меня знаешь о портфельном менеджменте и о риск-менеджменте. Высокие риски обещают, но не гарантируют высокую доходность, и в этой связи венчурный капитал должен быть в повестке дня любого институционального инвестора в рамках, определенных стратегией портфельного менеджера.

Private equity – это прерогатива состоятельных клиентов?

Чем состоятельнее клиент, тем управляемее и взвешеннее процесс инвестирования, поскольку процесс принятия решений более системный и управляемый. Крупный клиент инвестирует институционально и подходит к инвестициям через теорию аллокации капитала, портфельную теорию и прочий инструментарий профучастника рынка ценных бумаг. Инвесторы с низким чеком, как это описывают в предвыборных лозунгах, во многом голосуют сердцем, принимая решения о прямых инвестициях, основываясь на собственных ожиданиях и интуиции. Такой подход очень распространен в России и несет гораздо больше рисков по сравнению с институциональным инвестированием.

Что такое маленький инвестор? К тебе можно прийти с одним долларом?

В интернете сегодня можно все. Даже один доллар можно потратить на то или иное ICO, записав себя в число криптовалютчиков-интуитов. Инвестировав 50 тыс. долларов, уже можно считаться бизнес-ангелом и позволить себе не одну, а даже несколько небольших сделок. У меня порог входа в наш новый фонд – 2 млн долларов, поскольку основная специализация фонда – это несколько индустрий в рамках интернет-пространства для инвестиций в растущие и уже сформированные бизнесы. Ритейл, о котором я говорил, как класс и инструмент в рамках стандартной фондовой конструкции мне не потянуть, потому что наш инвестиционный продукт во многом требует персонального подхода к каждому участнику. Если же «поговорить» с каждым, у кого есть 50 тыс. долларов, в режиме 24/7, времени не останется ни на что. Поэтому есть рамки, определяющие эффективность бизнес-процессов, выходить за которые никак нельзя. Мои расходы – это команда управляющих, отчетность, аналитика, администрирование. Если же у тебя маленький фонд для маленьких клиентов, ты просто не сможешь им качественно управлять, предполагая, что прозрачность и бизнес-процессы должны соответствовать уровню, принятому в индустрии Private Equity & Venture Capital.

Венчур – это в основном инвестиции в digital?

На венчурном рынке есть несколько секторов. Есть так называемые цифровые технологии, есть биотехнологии. Биотех в России только начинает свой путь, в то время как в Америке и Европе он уже достаточно развит. Дело в том, что для него нужны определенные регламенты, регулирующие вопросы создания и подтверждения добавочной стоимости в биотехнологических проектах на разных этапах их развития. Предполагаю, что когда-нибудь выравнивание мировых и российских регламентов подтолкнет развитие биотеха в нашей стране. В цифровых технологиях все несколько проще и барьеры для входа ниже, правила игры по всему миру похожи и дают возможность капиталу оборачиваться намного быстрее по сравнению с традиционными индустриями. Чем выше оборачиваемость – тем проще входить в проект: ты всегда понимаешь, как и когда хочешь из него выйти, потому что выход из проекта – наш основной источник заработка.

Не могу не спросить тебя о криптовалютах. Я правильно понимаю, что в digital-мире криптовалюта – это инвестидея номер один?

Ты понимаешь неправильно. Криптовалюта лишь инструмент, позволяющий прикоснуться к криптомиру. А мир этот существует вокруг технологии блокчейна, внутри которой есть несколько платформенных решений, а уже внутри них – история, связанная с транспортом, позволяющим безопасно передавать пакеты информации, которые и можно назвать криптовалютами. Сегодня криптовалюты популярны, так как очень волатильны, создавая большое подспорье заскучавшим на рынке ценных бумаг трейдерам, а также у них большой потенциал роста, который подталкивает многих инвестировать вдолгую. Тут появляется шанс оказаться у основания чего-то великого: это то, о чем мы все мечтаем, когда читаем о людях, вкладывавшихся в Facebook, Google, Apple на ранних стадиях. И вот появилось подобное окошечко, зарождающийся криптомир, где даже с чеком в 10 долларов есть шанс поучаствовать в успехе.

Мы начали с того, что венчур – это риск. Но и твоя долговечность, и огромное количество твоих инвесторов подтверждают, что подход у тебя системный. Что это слово значит в твоей индустрии?

Системность в моем случае – это «опыт, сын ошибок трудных». Я пережил в этой индустрии не один кризис, находясь в России, поэтому, отбирая и формируя портфель, могу себе позволить учитывать прошлые ошибки и на них учиться. Принципиальны для меня размер сделки, команда, стадия входа. Мы стараемся в меньшей степени рисковать на ранних стадиях и идем в более-менее зрелые проекты, пусть они и вряд ли принесут десятикратный возврат. Есть подход, связанный со сроком жизни инвестирования. Любая сделка – это не меньше чем три-четыре года, такова объективная реальность, исходя из этого ожидания и надо строить свой инвестиционный портфель, принимая чуть больше риска в начале инвестиционного периода и снижая его уровень через три-четыре года после начала инвестирования, если вы управляете инвестиционным фондом закрытого типа.

Наша работа – искать, анализировать и предлагать инвесткомитету только те сделки, в которые верим лично мы, менеджеры фонда. Наш инвесткомитет состоит из тех, кто так или иначе имеет отношение к фонду. Собирая состав инвесткомитета первого фонда, я сначала планировал привлечь в него самых умных, потом самых крупных инвесторов, а потом понял, что во многом эти категории пересекаются, да и понятие весомости вклада для каждого разное, поэтому по итогу решил приглашать всех своих соинвесторов и не ошибся: несмотря на большой состав участников первого фонда, более 30 партнеров, на инвесткомитете каждый раз собирается не более 10–11 человек, которым интересны наши бизнес-процессы и которые всегда могут оппонировать в дискуссиях при принятии тех или иных инвестиционных решений, а это именно то, чего я жду от подобного органа управления.

Если не секрет – какие сделки были самыми успешными в рамках фонда? Что принесло максимальные диви­денды?

Дивидендный поток в фонде достаточно стабильный, так как портфель вполне себе сбалансирован: все наши портфельные компании прибыльные, половина из них платит дивиденды. Конечно, есть потенциальные звезды, о которых вы в скором времени услышите, однако выделять кого-то особо я пока не хочу, так как искренне верю в кратный возврат по большинству наших сделок. Многие наши компании – это уже состоявшиеся бренды рунета, некоторые из компаний претендуют на пьедестал почета в мировом масштабе.

Какие направления венчурного инвестирования кажутся тебе самыми перспективными?

Биотех сразу выносим за скобки – я туда ни разу не инвестировал, это другой «лес» с другой «флорой и фауной», в котором свои герои. Мы же специализируемся на сегментах AdTech, Big Data, Travel и FinTech. В каждом из них свои тренды, свои игроки и возможности для арбитража. Безусловно, интересны блокчейн-технологии как отдельный сегмент внутри сектора FinTech. Интересно развитие новых технологических ниш, например, сегмент LegalTech. Конечно, интересны проекты, связанные с обработкой больших данных, ведь не зря говорят, что данные – это вторая нефть. Мы построили сети, проложили кабели, информация потекла. Теперь наступает эра обработки информации, превращения ее в продукт, приносящий живые деньги. Все, что происходит вокруг тусовки математиков, продуктологов, прогнозистов и всяких других чародеев, – на мой взгляд, очень интересно.

География твоих инвестиций не ограничивается только Россией? Какие рынки для тебя самые перспективные?

Мы достаточно оппортунистичны и вкладываем туда, где можно заработать. География и инвестиций, и инвесторов у нас широкая. Россия, при всем к ней уважении, – довольно маленькая страна, и мы достаточно хорошо ее изучили. Как вы знаете, единственные границы в интернет-мире сегодня – языковые, поэтому в рамках русского языка мы инвестируем в Штаты, Таиланд, Африку и Европу и, выражаясь на великом и могучем, ищем родственные души, доказавшие миру свою состоятельность.Так как мы говорим по-русски, с русскими проще общаться и договариваться. Традиционно Россия и СНГ поставляла и поставляет миру качественных разработчиков. Многие из россиян успешно тестируют и развивают свои бизнесы за рубежом, покоряя просторы мирового интернета. Нам по пути именно с ними, мы говорим на одном языке, и ментально с нами легче договориться об условиях соинвестирования.

Какую роль во всем, что ты делаешь, играют частные банки и зачем они тебе, а ты им?

Я переводчик с инвестиционно-банковского языка на худи-кроссовочно-айтишный. Банки помогают мне эту функцию перевода осуществлять. Партнеры в лице семейных офисов, private-банкиров и прочих участников экосистемы капитала – это gate keepers для меня. В сутках всего 24 часа, это естественное ограничение для любой профессиональной деятельности, все объять невозможно, и банкиры – прекрасный канал для возможных взаимовыгодных партнерств, от образовательных до инвестиционных. Плюс тема интернет-инвестиций и массовой дигитализации сознания настолько популярна, что я научился рассказывать обществу и партнерам о ней намного проще, чем те, кто стоит у истоков технологических прорывов и понимает в ней на порядок больше меня.

Как простому инвестору вложиться в твои проекты? Как выйти на эти интересные решения, которые вы так здорово отбираете?

Если это family office – проще позвонить мне или написать, мы встретимся, и я подробно расскажу об условиях инвестирования. Если это ритейловый инвестор с низким чеком – ему проще прийти к тебе в банк и попросить тебя оказать ему услугу по структурированию его участия через продукт, который можно поставить на банковский desk, – именно то, что мы с тобой давно обсуждаем. Мы открыты ко всем формам кооперации, стараемся быть максимально прозрачными, у нас достаточно простая система отчетности, можно оценить все, что мы делаем и что могли бы сделать. Для меня это некая дополнительная нагрузка, однако моим соинвесторам это нужно. Так что тем, кто хочет покопаться в нашей песочнице, я даю такую возможность, и лопатку даю, и грабли. Если говорить о желании стать самостоятельным интернет-инвестором в свободное от основной работы время, то, мне кажется, проще пойти в казино. Шансов заработать будет существенно больше. Изменения в цифровой индустрии так часты, что, не занимаясь ею 24 часа в сутки, всегда будешь опаздывать на поезд с бесконечно малым шансом впрыгнуть даже в последний вагон.

Что в последние два-три года происходит в венчуре?

Сейчас стало модно говорить о пузыре всего, и слово это звучит слишком часто. PE&VC как инвестиционный инструмент – достаточно изученный класс активов, такой же, как недвижимость, бонды или депозиты. Со своими правилами, своим структурированием, большим количеством игроков и сервис-провайдеров. Скажем так: внутри секторов, в которые венчурные капиталисты инвестируют, могут наблюдаться истории, связанные с пузырями, интерес к которым движим не системностью, а жаждой быстрой наживы. Эта жажда всегда ведет к пузырям, вне зависимости от того, МММ это или ICO.

Где границы частного и институционального?

Частник – это Иван Иванов с аппетитом к риску и желанием угадать тот или иной тренд, инвестируя в команду, а порой и не одну, молодых и, как ему кажется, перспективных ребят. Иногда частные инвесторы инвестируют в фонды, как правило, в образовательных целях, и, на мой взгляд, это совершенно правильно. Управление частными деньгами требует, наверное, чуть большей прозрачности. С частными инвесторами нужно научиться работать, мне кажется, что у меня это получается. Институциональные деньги, как правило, крупнее и менее подвержены «эмоциональному» подходу при принятии инвестиционных решений. Как профессиональный управляющий могу сказать, что можно получить одинаковое удовольствие от управления и теми и этими деньгами.

А если вы захотите войти в синдикат с каким-нибудь гигантским фондом из Долины, а он от вас отвернется, потому что деньги частные, да еще и российские?

Давай сначала о синдикатах: например, какой-нибудь солидный институциональный инвестор аллокирует средства в ряд разных инвестиционных фондов в полном и правильном соответствии с принципами портфельного менеджмента. И вот он получает отчеты из этих инвестиционных фондов, и оказывается, что все эти фонды инвестировали в одни и те же активы, так как синдицировали их, рассказывая на своих инвесткомитетах о том, что, мол, они риски делят, потому как сделок хороших значительно меньше, чем доступных денег. И летят все эти принципы портфельного менеджмента к чертям, ибо не мог контролировать институциональный инвестор процесс инвестирования, так как не его это прерогатива. Поэтому не стану я в трезвом уме впрыгивать в чужие синдикаты без весомых на то причин. Как правило, мы занимаем активную инвестиционную стратегию, контролируя инвестиционный процесс на всех его стадиях, и синдикация – это скорее инструмент увеличения размера сделки либо выполнения условий соинвестирования, которые иногда выставляют наши партнеры для того, чтобы у них всегда была сама эта возможность – улучшить их экономику. А что касается происхождения денег, русские они или нет, я не думаю, что это играет какую-то весомую роль в нашем случае. Мы – международный инвестор, и деньги, которыми мы управляем, вполне себе международные: и русские, и бельгийские, и французские. Процедуры проверки на «чистоту» KYC, AML, FATCA и прочие процедуры наши партнеры проходят, так же как и любые другие международные игроки. В этом смысле скорее профессиональная репутация управляющего может помешать стать участником синдиката, чем природа его капитала.

Многие фонды так и живут пассивно, работая точкой входа.

Да, это своеобразная инвестиционная стратегия, и она вполне имеет право на жизнь. Тут скорее важен персональный бренд и умение убедить великих «пустить» тебя в тот или иной раунд. На мой взгляд, такая стратегия менее затратная, поэтому плата за управление и успех должна быть существенно ниже рыночной, ибо управление тут опосредованное, а в успехе ты во многом зависим от тех, кто является lead-инвестором. С этим подходом сегодня во многом справляются private-банкиры, успешно выполняющие функции синдикаторов тех или иных сделок, ничем особо не рискующие и не несущие никакой ответственности за будущее проинвестированных компаний.

Какие типы инвестирования, помимо венчура, тебе близки? Куда ты сам инвестируешь?

В этом смысле я плохой клиент для private-банкиров – вкладываю только в свои фонды, поскольку весь мой капитал – своеобразная гарантия для моих партнеров, обеспечивающая взвешенность принимаемых мною решений.

Ты не всегда инвестировал в технологии, были и другие проекты. Почему ты пришел именно туда?

В 2010 году один из первых моих партнеров по фонду Сергей Солонин предложил инвестировать в интернет. Это было совсем не случайно – у нас тогда была инвестиция в компанию «Элекснет», которая конкурировала с группой ОСМП Сергея. Мы были соперниками, но тем не менее хорошими приятелями. Сергей сказал: «Мы у себя в ОСМП оказываем услуги по пополнению счетов растущему числу молодых интернет-компаний, наверняка вы в “Элекснете” делаете то же самое и видите рост сегмента, почему бы не инвестировать в него?» Сначала я отказался, а потом, как любой выпускник бизнес-школы набитый знаниями и аппетитом к риску, согласился.

У тебя есть бумажные деньги в кошельке или ты платишь только биткоинами?

Стараюсь ими вообще не платить – каждая такая покупка может стать золотой, я ее потом себе не прощу. Я инвестирую вдолгую. Рубли и валюта могут идти вверх, а могут вниз, я прожил не один кризис и знаю, что стоимость фиата, как и золота, в ближайшую пятилетку вряд ли кратно вырастет. Стоимость биткоина вырастет кратно, я в этом был уверен несколько лет назад, уверен и сегодня.

Будет ли нужен Глеб Давидюк, чтобы через 20 лет отслеживать рынок, прогнозировать и принимать решения, или алгоритмы сами справятся?

Думаю, будет. Большинство решений, которые мы принимаем как инвесторы, субъективны и основаны на природе человеческих отношений. Слово «команда» для нас – далеко не последний элемент в цепочке принятия инвестиционного решения. До тех пор, пока в нашем бизнесе присутствует этот субъективный фактор, будут нужны профессиональные управляющие, способные действовать нестандартно, зачастую против, казалось бы, понятной математической логики. А вот инвестиционные циклы, наверное, сожмутся, они уже сжимаются. Многое будет зависеть от доступности и ликвидности капитала. Я уверен, что с увеличением капитала в индустрии, упрощением инвестиционного процесса инвестиционный цикл станет короче, оборачиваемость капитала увеличится, риск и закрытость индустрии значительно уменьшатся.



17.11.2017

Источник: SPEAR'S Russia #11(73)


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз










«Изучение богатых россиян проливает свет на мысли глобальных элит»


_nig0790
 

После прочтения книги «Безумно богатые русские» у редакции WEALTH Navigator возникло немало дополнительных вопросов к автору. Элизабет Шимпфёссль любезно согласилась ответить на них во время пространного интервью.