Вы единственный банкир из стран Балтии, ежегодно участвующий в одном из самых престижных финансовых форумов – Европейском банковском конгрессе во Франкфурте. Что можно сказать об итогах последнего конгресса?

В этот раз одной из главных тем, которая, на мой взгляд, стоит очень остро, стал вопрос пересмотра банковского регулирования. Он был поднят в свете взаимодействия с новыми технологиями и получил широкую поддержку. Прозвучало предложение к регуляторам европейских стран пересмотреть нормы законодательства с учетом этих тенденций. В том числе в плане идентификации клиентов. Правильно сформулировав эти изменения, мы заложим фундамент для успешного развития на последующие пять-десять лет.

Считаю эту идею очень своевременной и даже несколько запоздалой. Мы в Rietumu тоже делаем сейчас акцент на перспективных технологиях и новых услугах и видим диссонанс между нормативами законодательства и технологическими возможностями. Это неудивительно, учитывая, например, что положения об идентификации клиентов не менялись на протяжении многих лет. И чем быстрее этот диссонанс будет устранен, тем лучше.

В России сейчас проблемы другие. Что, на ваш взгляд, послужило толчком к началу кризиса в стране? Есть ли тут что-то общее с Латвией, пережившей кризис несколькими годами ранее?

Кризисы неизбежны, они всякий раз выявляют слабые стороны системы и тестируют ее на крепость. Их часто провоцирует внешний фактор – так произошло и в Латвии, и в России. До какого-то момента на общем позитивном фоне внутренние проблемы страны не были заметны, но как только возникли неблагоприятные обстоятельства, они проявились. Только в случае с Латвией это был мировой кризис 2008–2009 годов, а для России толчком послужили санкции и общая геополитическая ситуация. Внешний фактор в обоих случаях является не причиной, а только толчком.

Сейчас для российского бизнеса происходит своего рода проверка на стойкость в условиях сокращенного кредитного предложения. Приходится использовать внутренние резервы, стать дисциплинированнее, освободиться от чрезмерных долговых обязательств. Тот, кто это сможет, в результате выйдет из полосы кризиса как из «финансового фитнес-зала» – «постройневшим и поздоровевшим». Благодаря этому работать потом станет легче.

Латвии, судя по всему, это удалось – у вас кризис был в итоге успешно преодолен. Как вы считаете, имеет ли смысл России присмотреться к латвийскому опыту? Можно ли провести какие-то параллели между двумя странами?

Латвийский опыт может быть предметом для анализа. Идеальных решений в кризисных ситуациях не бывает, и нужно оценивать все составляющие, детали этого опыта, адаптировать их к конкретной системе.

Говоря о параллелях, отмечу несколько основных моментов. Первое. В Латвии рухнул рынок недвижимости – такого падения не было ни в Европе, ни в России. Второе. За счет вливания свежих европейских частных денег, прежде всего скандинавских, произошла рекапитализация крупнейших игроков рынка ипотеки. Третий важный момент – у Латвии есть доступ к средствам ЕС, которые в виде дотаций из структурных фондов продолжают поступать в экономику. Будучи членом ЕС, страна уже много лет использует финансирование из структурных фондов для проектов в сфере развития инфраструктуры: ремонта и строительства дорог, подъездных путей, реновации жилищно-коммунального сектора, развития сельского хозяйства. Субсидии могут составлять до 50–60% от общих расходов конкретного проекта.

В России на рынке недвижимости тоже произошел спад, но нет такого глубокого падения, как в Латвии; у вас сохраняется состояние «управляемого полета». Капитал в банковском секторе в России не потерян, и это еще одно отличие от Латвии. Вам так же потребуется свежая «финансовая кровь», подобная той, которую в Латвии пока заменяют еврофонды. Однако и у вас есть и потенциальные драйверы для подъема – возможный рост цен на нефть и диверсификация экономики.

В Латвии, в отличие от России, не произошло девальвации национальной валюты. Какой вариант, с вашей точки зрения, является оптимальным?

В реальности в обоих случаях – и в латвийском, и в российском – происходила девальвация. Только в Латвии она была внутренней, а в России – внешней.
Латвийский лат был валютой, которая обслуживала экономику небольшой страны и при этом полностью обеспечивалась резервами Центробанка. В таких условиях вариант внутренней девальвации применить достаточно просто. Резко, на 30–40%, были снижены бюджетные расходы, зарплаты, оптимизированы процессы внутри страны, а курс лата при этом оставался неизменным. Сейчас, по прошествии пяти лет, мы видим, что подобная политика принесла позитивный результат. Для банковского сектора латвийский вариант, безусловно, более мягкий.

Но Латвию и Россию в этом отношении нельзя сравнивать. В России совершенно иная финансовая система, другие масштаб и структура экономики. Из двух вариантов девальвации – внутренней и внешней – для нее больше подходит внешняя.

Как вы оцениваете ситуацию в российской финансовой системе с точки зрения регулирования?

В России более 600 действующих банков, поэтому регулирование у вас очень сложное уже в силу самого масштаба. В Латвии чуть больше 20 банков, и регулятору работать легче.

В то же время мы видим, что российский регулятор делает все возможное. С начала 2014 года отозваны лицензии почти у 160 банков. Если смотреть в краткосрочной перспективе, то ваш надзорный орган действует как хирург, а в долгосрочной – закладывает фундамент стабильности на будущее.

Rietumu исторически работал на российском рынке. Сохраняете ли вы интерес к нему сейчас?

Безусловно. Специфика Rietumu в том, что мы строим бизнес, основанный на долгосрочных отношениях. Большинство наших клиентов, которые ведут бизнес в России, работают в экспортно-импортном направлении – и для них сейчас особенно актуально сопровождение торговых операций. Мы предоставляем необходимое финансирование, это направление хорошо развивается.

Осторожно, но позитивно оцениваем кредитование транспортной отрасли – железнодорожного подвижного состава, речных и морских грузоперевозок, бизнес-авиации.

Видим устойчивый рост расчетов в интернете и развитие бизнесов в онлайн-среде. В том числе в России, где рынок тоже постепенно уходит в интернет. Поэтому в последние годы активно развиваем обслуживание электронной коммерции, по этому направлению Rietumu – лидер среди балтийских банков. Это очень интересный сегмент, у него отличные перспективы.

Мы на российском рынке уже больше 20 лет, хорошо знаем его специфику. Сегодня в силу обстоятельств несколько изменился фокус работы, но мы по-прежнему видим здесь хорошие перспективы. Кризисы приходят и уходят, а российская экономика с ее масштабом и возможностями остается.