Сорок восемь часов – немного, чтобы ознакомиться с каким-либо городом, тем более с Абу-Даби, фаб­рикой грез, вылепленной из консервативной феодальной монархии, где единственное постоянство – перемены, а реальность особенно туманна. Но, с другой стороны, разве это плохо – оценить Абу-Даби с его запутанной и запутывающей целостностью в дымке легкой акклиматизации во время стремительного визита?

Так, покинув Лондон одним промозглым утром, мой самолет погрузился во влажную ночь Абу-Даби. Для прогулки по городу было уже слишком темно, я незамедлительно упаковалась в отельную машину и помчалась прямиком в Rocco Forte.

Отель – первый представитель семейной сети в регионе, хотя одновременно строительство идет в Джидде, Марракеше, Луксоре и Каире (там реставрируют культовый отель Shepheard), а угодить разнообразным и противоречащим друг другу потребностям бизнесменов и туристов в Абу-Даби очень непросто. Как бы то ни было, местные бизнесмены проделали великолепную работу. В номерах присутствуют ближневосточные мотивы: полотна ливанской художницы Сальвы Зейдан, выгравированные строки из поэзии Адониса, мозаика и резьба по дереву, но приглушенная, нейтральная цветовая палитра придает интерьерам черты европейской эстетики.

Сегодня требуется особенное сочетание дипломатии и продуманной архитектуры, чтобы удовлетворять разношерстную клиентуру. В отеле построили подземную автомобильную стоянку с индивидуальными лифтами, чтобы позволить местным жителям во время своих частых визитов сохранять анонимность и личное пространство, наслаждаясь тем, о чем никогда не расскажет скромный персонал отеля.

Экскурсии в будущее

Может, это и вызвано назойливой государственной пропагандой, но быстро стало понятно, что официальные и неофициальные экскурсоводы сходятся в двух принципах. Первый заключается в том, что нельзя обойти вниманием ни один мировой рекорд. Как результат – мы с восхищением смотрели на здание с самым большим наклоном, на мечеть с наибольшим количеством куполов и на самый большой в мире катамаран на солнечных батареях. Краснея от смущения в мечети шейха Зайда, мы слушали рассказ экскурсовода о том, что разноцветная люстра над нами была самой большой в мире, пока в Катаре не сделали больше. Отставьте в сторону свое беспокойство по поводу ядерной программы Ирана и ближневосточной гонки вооружений: у государств Персидского залива есть в распоряжении самая большая рыба во фритюре.

Второй принцип экскурсий по Абу-Даби: главное не то, чтобы туристы поняли настоящее, главное, чтобы они представили будущее, вообразили на месте пустующих строительных площадок и пригородных пустырей мегамоллы, станции метро, роскошные пляжные комплексы и наиактуальнейшие культурные центры. В обществе, построенном на обещаниях, сверкающие небоскребы и пыльные фундаменты одинаково значимы.

В этом отношении Абу-Даби похож на Дубай, каким он мне запомнился, когда я там жила в конце 1990-х в тот счастливый период после открытия первых высококлассных резортов и отелей, но еще до семизвездочных монстров, необъятных торговых центров и вечных автомобильных пробок.
Тем не менее основное различие в том, что если Дубай разросся на прихоти, нефтяном буме и спросе на недвижимость, то у Абу-Даби есть план с претенциозным названием «План Абу-Даби 2030», и, надо сказать, он хорош. Инвесторы затаили дыхание в конце 2011 года, когда приостановилось строительство на острове Саадият, где Эмираты запланировали культурный район, вмещающий Лувр и Гуггенхайм. Но за несколько дней до моего приезда правительство подтвердило, что выделяет средства на проект и вскоре специализированные здания будут построены, несмотря на задержки. Тем самым власти доказывают свою вовлеченность в разработку общественной инфраструктуры.

Снобы Старого Света разбушевались по поводу Саадията, «острова счастья»: «Неужели аравийские нефтяные короли уверены, что культура покупается за деньги?» Естественно, есть о чем тревожиться. В особенности вызывают опасения концепция спонсируемого государством счастья и стремление правящей семьи покорять все новые сверкающие вершины. Тем не менее с точки зрения художников, это изящное решение: искусство всегда зависело от пат­ронажа, и когда художники и кураторы последуют за деньгами на Восток, европейские правительства пожалеют и о своем самодовольстве, и об урезании бюджетов на соответствующие статьи расходов.

Говорят, на острове Саадият пока нечего смотреть: музеи, галереи и арт-центры, спроектированные группой звездных архитекторов, по-прежнему не более чем дыры в земле. Вместо них я направилась в Monte Carlo Beach Club, первый в своем жанре клуб на острове, из которого открывается прекрасный вид на Персидский залив и где можно наблюдать вылизанный декор вокруг бассейна и познакомиться с меню по принципу «пусть мне повезет».
Перемены объединяют

Мало где в мире с такой интенсивностью используется глобальный человеческий капитал: вся страна, от дорожной системы до финансовой, построена временными мигрантами, а национальная культура представлена меньшинством, относящимся к ней с некоторым суеверным почтением, тогда как остальных она заставляет испытывать разве что глубочайшее смущение. Неудивительно, что все попытки культурной самоидентификации здесь обречены на провал.

Даже зная все это, я не могла отказать себе в поиске арабского сердца международного Абу-Даби и с этой целью направилась в ресторан Abdel Wahab в надежде отведать местных деликатесов. Мои ожидания было сложно превзойти. Это произошло пятнадцать лет назад, но я прекрасно помню изумленное выражение лица моего брата по возвращении с церемониального ужина, организованного правящей семьей в Дубае. Женщин не пригласили, поэтому мне не пришлось лично наблюдать, а удалось только послушать историю о том, как один из членов рода оторвал огромный шмат жирного ягненка и бесцеремонно шмякнул его брату на тарелку. В то же время лидеры союзных родов отдирали зубами мясо от костей, заливая соусом руки и подбородки. Мой отчим, опасаясь спровоцировать дипломатический конфликт, прошептал моему шокированному брату: «Ешь или убью».

Я бы с радостью поучаствовала в подобном бедуинском празднике, но в Abdel Wahab предлагали более изысканные блюда Леванта. Еда отличалась от той, что можно найти в лучших ресторанах на Эдгвар-роуд, и атмосфера была несравненной. Молодые люди и девушки сидят там вокруг общего стола с мезе, курят кальян и говорят на прекрасной смеси арабского и английского, любимой арабами, получившими западное образование.

В Абу-Даби не стоит приезжать в поисках ближневосточного колорита. Он и везде и нигде одновременно. Если и есть что-то, что объединяет эмираты, их мрачные стройки и сверкающие небоскребы, обессиленных рабочих и загорелых яппи в костюмах с шейхами в белоснежных дишдашах, так это перемены. Если у государства все получится, последнее преображение Абу-Даби в качестве культурной столицы не будет иметь современных аналогов.