PBWM.RU - Для профессионалов и клиентов индустрии private banking & wealth management

11 тезисов об этике инвестора, идеальном и материальном мире, благотворительности и кризисе

Ответственные инвестиции потеряют налет альтернативности и станут мейнстримом не потому, что они доходнее, а потому, что такова будет в будущем потребность состоятельных людей. Исключительная рациональность и действия только к максимизации собственной выгоды останутся в учебниках. Николай Карпенко считает, что мы стоим на пороге новой эпохи, в которой хайнеты все же смогут сделать мир куда более пригодным для жизни местом.

Фундаментальный принцип, с которого начинается практически любое зарабатывание денег, – эгоизм. Деловое сообщество долгое время приветствовало такое положение дел и работало над его сохранением. Сегодня он подвергся эрозии.
В наше время существует три равноправных модели бизнеса. Первая при любых обстоятельствах ставит единственным критерием успеха деньги. Вторая модель усложняется желанием не причинить вреда и не сделать хуже. Последняя предполагает, что помимо денег ты создаешь добавочный продукт, приносишь пользу другим. Конечно, сами по себе благородные намерения не гарантируют результат со знаком «плюс». Так, принимая эгоистические решения, вы способны добиться позитивных последствий, а заботливое ведение бизнеса может обернуться чем-то отрицательным.
Возьмем в качестве примера еду. Мы хотим есть качественную пищу. А вот, скажем, куриное мясо, которое производится в промышленных объемах на агрофирмах, где птицы сидят в клетках в явно страдальческих условиях, под это определение не подходит. Было бы здорово потреблять продукты, выращенные на домашних фермах, где почву не травят химикатами, а животные находятся в свободном выгуле, где у них «человеческие» условия содержания. Какие тут могут быть варианты для всех и каждого? Первый – эгоистичное потребление любых продуктов, лишь бы удовлетворить свою «животную потребность к насыщению». Второй подход – мы говорим, что хотим есть мясо, но только от лучших, удовлетворяющих нашим принципам производителей. Третий – мы создаем животным прекрасные условия, но понимаем, вернее, задумываемся о том, что в конечном итоге все равно их убиваем. На этом уровне мы задаемся вопросом – может, правильным решением будет вегетарианство, когда в результате своей жизнедеятельности ты не паразитируешь на чужой смерти? Поэтому такой подход рано или поздно приводит к мысли о ведении бизнеса в соответствии с собственным восприятием мира, со своими альтруистическими ценностями. Для инвестора это означает, что объекты его капиталовложений начинают оцениваться не только по стандартному набору финансовых критериев, а по последствиям, которые они несут обществу, окружающей среде и будущим поколениям. Так возникает идея ответственного инвестирования.
Сейчас в числе основных забот хайнетов и ультрахайнетов находится не только сбережение собственного состояния и обеспечение будущего своей семьи, но и забота о том, как распоряжаться капиталом в интересах других людей. Когда-то эти миллионы рублей, долларов или евро были изъяты из общества, ты пользовался ими по своему собственному усмотрению для своих собственных нужд. Но пришло время вернуть часть денег обратно обществу. Похожим образом раньше работала церковная рента.
Итак, снова возникают три подхода или, в случае ответственного инвестора, три фильтра. «Эгоистический» – нас интересуют только деньги. «Негативный» – мы исключаем из объектов инвестирования все, что связано с производством оружия, алкоголя, наркотиков, табака либо с бесчеловечным отношением к животным, эксплуатацией детского труда. «Позитивный» – мы рассматриваем лишь те проекты, которые явным образом улучшают этот мир, то есть те, что связаны с экологией, альтернативными видами энергии, переработкой.
Весь так называемый первоначальный капитал, который находится сейчас в развивающихся странах, получен неэтическими способами. Происхождение состояний чиновников вызывает большие сомнения. А предприниматели, в свою очередь, по определенным причинам пытаются увеличить прибыль за счет агрессивной налоговой оптимизации. Возникает вопрос, можно ли вообще очистить все эти деньги.
Если ты жестко выбрал для себя этическую модель ведения бизнеса, то должен следовать ей во всем, в том числе и как инвестор. Нужно работать только с теми компаниями, которые привели свои процессы в соответствие с требованиями конкретной юрисдикции. Но тогда сужается производственная база и пространство для маневра.
Для России этичные инвестиции и бизнес в чистом виде – дело отдаленного будущего. Пока же игроки рынка private banking только подступаются к решению задачи по трансформации сегодняшнего капитала в капитал ответственного инвестирования, а многие до сих пор не поняли, о чем идет речь.
Когда управляющий начинает разговор об ответственных инвестициях, его сначала воспринимают как умалишенного. Это нормально. Что можно предложить клиенту? Дать деньги благотворительной организации, которая не факт, что достигнет твоих целей. По этому пути идут многие. А другой вариант – через инвестиции уменьшить количество зла в этом мире. Если ты хочешь, чтобы не было рака, давай инвестировать в private equity фонд, покупающий компанию, которая занимается исследованием заболевания. Фонд очень успешен, у него стабильный IRR на уровне 30% при стандартном для Европы показателе в 14% годовых.
Эти парни зарабатывают для своих инвесторов 30% годовых, потому что население стареет, количество выявленных раковых заболеваний растет. На таком фоне инвестиции в медицинские исследовательские компании кажутся оправданными. С одной стороны, они делают полезное дело, с другой – зарабатывают на этом деньги. Когда управляющий переводит общие слова в прагматику, то люди начинают слушать его и оказываются готовы поддержать его начинания.
Можно быть этичным на 100%. Но, к сожалению, мы живем в материальном мире, где нужны средства, чтобы существовать и двигаться дальше. Ответственные инвестиции не перебивают по доходности традиционные инвестиции, скорее, они находятся чуть ниже по результату. Поэтому в портфеле на них стоит отводить 15–20%. Придет время, мы будем более этичны.
Сегодня мой основной фокус – это фонды взаимных инвестиций или паевые фонды. Это дает возможность инвестировать по всему миру в разные классы активов и в разных валютах. При этом существуют фонды, которые сфокусированы на социально ответственных инвестициях. Их отбором и сертификацией занимается Ассоциация фондов ответственных инвестиций. Дело в том, что Ассоциация – это мощный фильтр, и пользоваться инструментами, которые отобраны ею, куда эффективнее, чем пытаться глубоко исследовать каждый фонд в отдельности. Можно потратить очень много времени и ресурсов, в результате чего останется «навар из-под яиц».
Благотворительность тоже один из элементов управления деньгами. Слегка упрощая, мы можем разделить ее на две части. Самая распространенная и самая понятная – отдать некую сумму на какое-то хорошее дело. Другая – филантропическое предпринимательство, помощь людям, которые хотят самостоятельно развиться.
Несмотря на все то полезное и доброе, что заложено в благотворительности, она несет в себе опасность, потому что дает ощущение иждивенчества. Это объясняется одной короткой притчей.
Маленькая собачка упала в канаву. Скулит, барахтается, выбраться сама не может. Люди заметили и забегали. У них есть два решения. Впереди видна мель, можно дождаться, пока ее туда вынесет. Или взять сачок и вытащить. Но какой опыт она получит в последнем случае? Что бы ни случилось, кто-нибудь тебя да спасет. А вот если бы собачка все-таки догребла до мели, то решила бы: в какую бы ситуацию я ни попала, я могу из нее выбраться сама.
Это история о филантропическом предпринимательстве – например, о микрофинансировании маленьких предприятий в развивающихся странах, где сумма в 100–200 долларов иногда имеет критическое значение, где нужно очень точно понимать, что тебе необходимо для воспитания твоих предпринимательских навыков, для независимости и способности создавать добавочный продукт.
Работа по 18 часов в сутки, эксплуатация детского труда – все это история раннего капитализма. Ему в двери постучалась социалистическая революция, которая заставила изменить отношение к пролетариям. Наступило время более или менее качественного, человеческого капитализма. Катализатором послаблений и возникновению лучших условий, как минимум на Западе, был в том числе и октябрь 1917 года. Потом социалистическая модель в европейском понимании привела к тому, что появилась невиданная прежде категория людей – иждивенцы, живущие на пособия. Череда сегодняшних кризисных явлений тоже обещает нам глубокую трансформацию, вплоть до новой, более гуманной модели устройства общества.
Недавно Бенедикт XVI осудил всеобщий эгоизм и назвал его причиной кризиса. Справедливо. И этот урок окажется полезным. Экономика будет выкарабкиваться еще три-четыре года. Ментальность человечества за это время немного изменится. Как всегда, любая трансформация происходит через страдания, ведь когда у нас все хорошо, мы не думаем о проблемах, мы просто наслаждаемся. Любой кризис – это как трамплин, который позволяет взлететь еще выше.
Мир между тем меняется уже сейчас, новое поколение гораздо чаще затевает волонтерские проекты и демонстрирует куда больше бескорыстия, чем предыдущее. В этом новом мире устойчивы будут только те капиталы и те виды бизнеса, которые в своей основе имеют этический подход к принятию и исполнению решений. Однако этика – сложная вещь. Для кого-то отдельный поступок может быть благом, а для другого – злом. Поэтому основным мерилом этичности поступка должно быть его последствие. Способствует ли сделанное решение эволюции тех, кто попадает в его сферу, или нет? Помогаешь ли ты своими действиями развиваться другим людям или нет? Вот это и есть единый критерий. А уровней блага может быть много.

Источник: SPEAR'S Russia / Herculis Partners Responsible Investments Review