Google запустила новый стартап в сфере НИОКР – Calico. Его цель – путем «борьбы со старением, одной из величайших загадок жизни», победить смерть. При бюджете примерно в 1,5 млрд долларов и поддержке желающих жить вечно технологических магнатов (гендиректора Google Ларри Пейджа, главы Google Ventures Билла Мариса и Рэя Курцвейла) стартап, где заняты ученые из разных отраслей науки, решительно настроен задавать тон исследованиям в этой области в их первую пятилетку.

Живой интерес к теме бессмертия проявляет не только Google. Недавно National Geographic показал шестисерийный документальный фильм «Прорыв» (Breakthrough), где рассказывается о последних открытиях в мире науки. В серии «Эпоха старения» (The Age of Aging) режиссер Рон Ховард дал слово профессору Баковского института исследований в области старения (Калифорния) Гордону Литгоу. В микроскопическом черве Caenorhabditis elegans Литгоу нашел элементы, которые продлевают жизнь, и теперь вводит их в культуры клеток человека. Те исследования, которые проводятся сегодня в области биологии старения, могут оказать трансформирующее воздействие на медицину, считает профессор. «Я очень консервативный ученый, – признается он, – и десять лет назад такие вещи говорить не стал бы. Но то, что я видел в лаборатории, вполне позволяет сказать, что предотвратить рак, болезни Альцгеймера, Паркинсона и прочее можно».

Примерно таким образом американские ученые призывают национального регулятора разрешить выпуск препаратов от старения.

Новостей об открытиях в сфере борьбы со старением – в изобилии: «бессмертные» анемоны, увеличенная вчетверо жизнь дрозофил, новое лекарство от болезни Альцгеймера, от которого двухлетние мыши выглядят как шестилетние… Но «имморталистам», как называют себя те, кто хочет победить смерть, бесконечные эксперименты над маленькими животными надоели. Недавно стало известно о том, как российский ученый ввел себе в организм древнюю бактерию – якобы ключ к бессмертию. На такой шаг он решился, пытаясь выяснить, как этой бактерии удалось просуществовать миллионы лет в неблагоприятной среде.

Аналогичным путем пошла руководитель биотехнологического стартапа BioViva Элизабет Пэрриш. Она испытала на себе новый вид генной терапии, направленный на лечение саркопении (мышечной дегенерации, которая обычно сопровождает процесс старения) и предполагающий использование вирусов с особым генетическим материалом, и недавно объявила себя в Reddit «пациентом номер ноль».

Для борьбы же с самим старением профессор Обри ди Грей, у которого борода так же знатна, как и идеи, вместе с коллегами основал фонд SENS. По его мнению, если процесс старения можно будет поставить под медицинский контроль (иными словами, остановить), то и болезни, связанные с возрастом, станут излечимы, и отдельно изучать каждый недуг не потребуется. «Практически все сходятся во мнении, что старение – это аккумулирование в течение жизни молекулярного и клеточного ущерба различных типов, и определенный объем этого ущерба организм способен выдержать, однако в конце концов, когда его становится слишком много, начинаются сбои», – объясняет Ди Грей.

Материнский рецепт

Миссия фонда Max Life, рассказывает основатель Дэвид Кекич, – к 2033 году найти способ повернуть вспять процесс старения. Для этого на помощь призваны искусственный интеллект (ИИ), а также био- и нанотехнологии. Будучи сторонником генной терапии, эксперимент Пэрриш Кекич приветствует. «Какой бы страшной ни казалась некоторым генная терапия, на самом деле все не так, – утверждает он. – Это один из естественных способов дать матушке-природе поработать для нас на стезе помощи в лечении и профилактике заболеваний и проблем, связанных со старением». И добавляет: «Как только вы поправили ген, он становится частью генома».

По словам спикера, есть более 20 тыс. генов, которые нужно проанализировать, а в случае с BioViva использовались только два. Большую роль в поисках лекарства от старения играет ИИ, считает Дэвид. Он компонует и обрабатывает информацию, объем которой тормозит изыскания. Недавно в сотрудничестве с Беном Герцелем из IT-компании SciCog, своим хорошим другом и тоже «имморталистом», Кекич спроектировал робота-ученого, который, обрабатывая большие объемы данных, способен ускорить исследования.

Этот проект много значит для Дэвида. Его отец страдал от болезни Альцгеймера, и физическая и психологическая деградация родителя потрясла его до основания. Даже если к 2033 году повернуть старение вспять не удастся и работа потребует еще десяток лет, эффект все равно будет сильнейшим, не сомневается основатель Max Life. «Шесть недель назад мы [с BioViva] провели тест, и если нам действительно повезет, то плоды могут пожинать уже в следующем году», – делится он.

Для тех ультрахайнетов, которые ухватятся за соответствующие технологии, выгода от этих исследований может быть не только биологической.
Кекич призывает оценить и инвестиционную привлекательность области. Потенциал заработать – за гранью воображения, говорит он: индустрия может стоить триллионы. «Сколько стоит ваше время? – спрашивает он. – Сколько долларов вы бы отдали за то, чтобы прожить на десять лет дольше?» Ценность этой науки сложно выразить в цифрах, подчеркивает спикер.

Для справки можно взглянуть на соседнюю сферу – регенеративную медицину (занимающиеся ею прилагают усилия к тому, чтобы нивелировать признаки старения, и «имморталистов», которые стремятся старение остановить, как правило, презирают). Основатель Proteus Venture Partners Грегори Бонфильо вложился в эту индустрию вскоре после ее появления. По его словам, от успешной проверки идеи до выхода разработчика на биржу в случае с новыми медицинскими технологиями обычно проходит десять лет, стоимость проекта достигает 125 млн долларов, а вероятность провала превышает 85%.

«Чтобы оставаться в деле, в венчурном бизнесе надо зарабатывать минимум в три-пять раз больше вложенного, потому что велики риски, – свидетельствует он. – Из тех технологий, в которые мы инвестируем, часть заглохнет, поэтому те, что выстрелят, должны будут приносить прибыль, так что вкладывайте пораньше».

Последние три года публичные рынки с большим интересом смотрят на новые технологии в области регенеративной медицины, особенно на связанные с генной терапией, информирует Бонфильо. «Сейчас инвестировать самое время, – намекает он. – 40% компаний, работающих в сфере регенеративной медицины, показали хорошие результаты».

Имея данные за 50 лет исследований, новые технологии в области регенеративной медицины одолели нарождавшиеся проблемы и на технологической кривой взобрались вверх по «склону просвещения», рисует картину инвестор. Впрочем, в сфере продления жизни исследования еще на раннем этапе, предупреждает он, и на них потребуются миллиарды долларов и много лет. Хайнетам Грегори советует проводить основательный due diligence, а помочь в этом могут структуры наподобие Proteus или и вовсе поисковая строка Google. «Просвещайтесь, следите за индустрией, выясняйте, что реально, а что нет, и когда дойдете на кривой [развития] до той, второй половины, действуйте, ведь деньги здесь будут делаться огромные», – резюмирует он.

Стремление длиною в жизнь

Отрасль, решающую вопрос продления жизни, по-прежнему критикуют, и Кекич настаивает на необходимости активизировать диалог между практиками и авторитетными теоретиками. Реализовав первую задумку, Manhattan Beach Project, призванный помочь в оглашении общей цели «имморталистов», сформировал новую коалицию влиятельных деятелей индустрии, на этот раз с намерением подтолкнуть их к тому, чтобы «заговорить одним голосом».

Кроме того, в августе Кекич проведет в Сан-Диего фестиваль под вывеской «Радикальное продление жизни» (Radical Life Extension), где будут развлечения, музыка и дискуссии спикеров. «Очень много тихих “имморталистов”, – комментирует он. – Мы хотим вывести их на свет и сказать: “Эй, посмотри: ты не единственный, кто так думает, – таких миллионы”». И если дело у них заспорится, праздник, возможно, не кончится никогда.