Постоянный адрес статьи:
https://pbwm.ru/rubrics/ekspertiza/articles/vyyti-iz-sumraka
Дата публикации
30.10.2017
Рубрики:
Налоги и право
,
Мнения
Напечатать страницу
Этим летом все страны ЕС должны были принять внутреннее законодательство о создании реестров конечных бенефициаров компаний и иных структур – этого требует Директива Европейского союза «О противодействии легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (далее – 4-я Директива). Однако большинство стран этого не сделали, и тайное так и не стало – и, по-видимому, в ближайшее время не станет – явным. Свидетельством тому стало исследование 16 европейских государств, проведенное PricewaterhouseCoopers.
4-я Директива устанавливает, что бенефициарным владельцем компании является физическое лицо, которое прямо или косвенно владеет 25% и более акций, прав голоса или долей участия в юридическом лице. Применительно к трастам (и аналогичным структурам) это учредитель, управляющий трастом, протектор, бенефициары или класс бенефициаров и иное физическое лицо, контролирующее траст.
Страны ЕС должны обеспечить доступ следующим категориям лиц:
• компетентным органам власти;
• некоторым компаниям, профессиональным союзам, банкам, иным провайдерам финансовых услуг, в том числе
в целях проведения
проверки клиента
(Client Due Diligence);
• в некоторых случаях иным лицам, которые демонстрируют законный интерес.
Здесь сразу возникает вопрос: кто имеет такой законный интерес?
Представляется, что основным камнем преткновения при создании реестров стало противоречие между прозрачностью, на обеспечение которой направлена 4-я Директива, и желанием (а в некоторых случаях и необходимостью) владельцев бизнеса сохранить сведения о своих состояниях конфиденциальными.
С одной стороны, положения 4-й Директивы направлены на борьбу с финансовыми преступлениями (отмыванием доходов, полученных преступным путем, и финансированием терроризма), выявлять которые в эпоху современных технологий сложнее.
С другой – есть опасения, что наличие довольно большого объема информации в практически свободном доступе может противоречить базовому праву человека на частную жизнь. Встает вопрос о пересмотре понятия «частная жизнь» в связи с развитием технологий: какую информацию следует считать частной? Как защитить такие сведения в связи с развитием высоких технологий и их не всегда правомерным использованием?
Согласно отчету PwC, введение реестров вызвало противоречивую реакцию со стороны бизнеса в странах ЕС, где семейный бизнес составляет около 50% ВВП и обеспечивает почти половину рабочих мест. Собственники бизнеса опасаются, что раскрытие информации обо всех бенефициарных владельцах активов и достаточно простой доступ к этой информации поставят под угрозу безопасность их самих и членов их семей. В соответствии с отчетом в некоторых странах даже ставят вопрос о возможных похищениях детей владельцев семейного бизнеса, шантаже, мошенничестве и иных действиях уголовного характера.
При этом противники такой позиции отмечают, что состоятельные бизнесмены и так являются известными личностями и реестр не должен негативно повлиять на них.
Несмотря на то что 4-я Директива не предполагает создания полностью публичных реестров, доступных неограниченному числу лиц, ожидается, что в некоторых странах, таких как Норвегия (хоть и не являющаяся членом ЕС, но добровольно принявшая решение об исполнении положений 4-й Директивы), Финляндия, Нидерланды, Португалия и Швеция, реестры конечных бенефициарных владельцев компаний будут публичными. В Великобритании уже создан публичный реестр «лиц с существенным контролем» компаний.
Большинство стран, однако, планируют тем или иным способом ограничить доступ третьих лиц к сведениям, содержащимся в реестре. Так, например, в Австрии, Германии, Гибралтаре, Люксембурге, Испании и на Мальте, кроме органов власти и определенных категорий финансовых институтов, доступ к реестру конечных бенефициаров компаний будут иметь лишь лица, которые могут продемонстрировать «законный интерес». В Германии концепция «законного интереса» уже существует на законодательном уровне, в Люксембурге обоснование «законного интереса» должно быть предоставлено в компетентный орган в виде письменного запроса, каждый из которых будет рассматриваться отдельно. В Бельгии, Ирландии, Польше, Швеции пока не решили, будет ли реестр публичным.
На Кипре соответствующее внутреннее законодательство находится в разработке. Ожидается, что работа над законопроектом продолжится после окончания летнего перерыва в работе парламента. Сведений в отношении того, кому будет доступна информация из реестра, степени доступа к этому реестру на Кипре нет.
Наряду с реестром конечных бенефициаров компаний 4-я Директива предполагает создание реестров в отношении трастов. Это может быть особенно болезненно для владельцев крупных состояний.
Предполагается, что сведения о трастах должны содержаться не в реестрах стран их создания, а в реестрах стран, в которых в отношении траста возникают налоговые последствия (планируется, что такое правило будет действовать в Финляндии и Гибралтаре) или в странах, резидентом которых является управляющий трастом (Германия).
Отметим, что законодательство классических юрисдикций, используемых для владения активами (Кипр, Мальта, Люксембург), в отношении создания реестров конечных бенефициаров трастов еще не разработано.
В связи с тем, что зачастую бенефициарами трастов являются незащищенные категории лиц (несовершеннолетние дети, родители владельцев бизнеса), большинство стран предусматривает механизмы защиты персональных данных таких лиц. Как правило, доступ к сведениям о частных лицах можно ограничить, предоставив достаточное обоснование (риск совершения неправомерных действий).
В настоящий момент главной – и трудноразрешимой – проблемой европейских стран остается поиск баланса между защитой общества в целом, предотвращением отмывания доходов и финансирования терроризма путем установления максимальной прозрачности, с одной стороны, и защитой фундаментального права владельцев бизнеса на частную жизнь – с другой.
Представляется, что в каждом из европейских государств такой баланс примет различные формы, что неминуемо приведет к необходимости пересмотра сложных структур владения состояниями, в которых задействованы несколько юрисдикций (в том числе и российскими владельцами бизнеса).
В рамках действующего российского законодательства в Едином государственном реестре юридических лиц содержатся сведения об учредителях (участниках) обществ с ограниченной ответственностью, а также учредителях акционерных обществ. Так, в случае обществ с ограниченной ответственностью на сайте ФНС России возможно проследить цепочку владения несколькими ООО, вплоть до конечного владельца российского общества, при условии, что в такой цепочке нет иностранных компаний.
Если участником российского общества является иностранная компания, пока что получить данные о бенефициарных владельцах такой компании затруднительно. Полагаем, что в связи с введением в действие 4-й Директивы иностранные структуры владения российскими активами, в которых задействованы компании, зарегистрированные в ЕС, станут на порядок более прозрачными.
Насколько нам известно, создание подобного реестра бенефициарных владельцев в России в настоящий момент не планируется, однако с декабря прошлого года в рамках законодательства о противодействии отмыванию доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма российские юридические лица (за некоторыми исключениями) обязаны идентифицировать своих бенефициарных владельцев, хранить и обновлять сведения о них, а также предоставлять такие сведения в налоговые органы и Федеральную службу по финансовому мониторингу.
Источник: SPEAR'S Russia #10(72)